Восхитительные женщины. Неподвластные времени - Серафима Чеботарь

Одной из самых ярых сторонниц Блаватской в этот период стала Анни Безант, женщина весьма примечательная. Когда-то вышедшая замуж за священника, она довольно быстро разочаровалась и в муже, и в религии, став воинствующей атеисткой, а также социалисткой и суфражисткой. Познакомившись с Блаватской и ее учением, Анни воспылала к ней таким уважением и любовью, что историю ее обращения в теософы использовали в своих проповедях даже священники, приводя ее в пример внезапного обретения веры. Она верно служила Елене Петровне в последние годы, когда здоровье Блаватской требовало к себе много внимания – которого сама она, тем не менее, никогда ему не уделяла, тратя все силы на написание трудов по теософии. В 1889 году вышли «Ключ к теософии» и «Голос Безмолвия», куда вошли переводы избранных отрывков сакральных тибетских текстов, было опубликовано множество статей в самых разных журналах. Несмотря на совершенно расстроенное здоровье, Блаватская работала по двенадцать часов, а потом принимала посетителей и вела заседания Общества.

В 1890 году штаб-квартира Общества переехала на Авеню-роуд, 19. Дом был просторный и очень красивый, однако Блаватская, входя в него, заявила, что не проживет здесь долго: в номере не было ее любимой цифры, священного оккультного числа – семерки. «Отсюда меня понесут на сожжение», – заявила она, добавив, впрочем, что ничуть не опечалена этим: «Я ведь и не считаю смерть несчастьем! Страдая, как я, можно ли считать освобождение от тела – несчастней? Окунуться в бестелесный покой, в блаженную Нирвану – что может быть желанней?»

Елена Петровна Блаватская освободилась от тела 8 мая 1891 года: по свидетельствам ее близких, она умерла сидя в кресле, во время работы над третьим томом «Тайной доктрины». Книга была закончена верной Анни Безант.

Согласно завещанию, тело Блаватской было сожжено, а пепел разделен между тремя центрами теософии: части его покоятся в Лондоне, Нью-Йорке и Адьяре. И поныне день ее смерти отмечается ее сторонниками как День Белого Лотоса.

Елена Рерих

Вдохновительница

Елена Ивановна Шапошникова принадлежала к славному роду: через мать, урожденную Екатерину Васильевну Голенищеву-Кутузову, она состояла в родстве и с прославленным фельдмаршалом Михаилом Илларионовичем, родным братом ее прадеда, с поэтом Арсением Аркадьевичем Голенищевым-Кутузовым и композитором Модестом Петровичем Мусоргским, приходившимся Екатерине Васильевне двоюродным братом. Отец Елены, известный архитектор Иван Иванович Шапошников, вел свой род из Прибалтики: по преданию, его прадед, бургомистр Риги, преподнес Петру Первому роскошно украшенную шапку – и в благодарность получил приглашение перейти на службу в Россию и памятную фамилию Шапошников. Как вспоминала Елена Ивановна, ее отец мечтал стать военным либо художником, но по настоянию матери выучился на архитектора.

Елена родилась 31 января (12 февраля) 1879 года в Петербурге – при рождении у нее была сильная желтуха, и врачи боялись, что девочка не выживет, однако все обошлось. Более того – по своему развитию она опережала сверстников: рано начала ходить, говорить, читать, а к шести годам читала и писала на трех языках. Любимой книгой Елены была тяжелая семейная Библия с иллюстрациями Гюстава Доре – маленькая девочка нередко тайком утаскивала тяжелые фолианты в свою комнату, чтобы там в одиночестве насладиться картинками. Любила она и двухтомник «Путешествий по Центральной Азии и по Дальнему Востоку», чьи роскошные иллюстрации и доступный текст служили ей окном в мир.

Как писал о жене Николай Рерих, «Традиции рода способствовали развитию устремлений к искусству. Были большие исторические познания, был особый, глубокий поэтический дар». С раннего детства Елена тянулась ко всему красивому, любила читать – причем переживала за героев так, словно они были живыми, была религиозной и в то же время отрицала всякие догмы: даже молилась она исключительно своими словами, отвергая отшлифованные поколениями слова молитв.

Позже Елена вспоминала, что ее детство было наполнено предчувствиями ее дальнейшего пути. Однажды – ей было около шести – она увидела в саду высокого мужчину в белом одеянии, который вскоре растаял, как туман, а во время болезней ее навещали двое незнакомцев в белых чалмах. Она видела сны, которые оказывались вещими, а некоторые события просто предвидела – за две недели предупредила о пожаре, за десять лет до смерти отца точно указала день.

Она с блеском училась в Мариинской женской гимназии, но получаемых там знаний ей явно не хватало: Елена много читала сама – ее любимыми книгами были труды индийских философов Шри Рамакришны Парамахамсы и Свами Вивекананды – посещала выставки и концерты. В результате еще юной девушкой она тонко разбиралась в живописи (и сама неплохо рисовала), знала литературу и философию, читала книги по истории религии и оккультизму, которых было много в библиотеке ее родителей. В 1895 году Елена окончила гимназию с золотой медалью и поступила в частную музыкальную школу: она была прекрасной пианисткой и намеревалась позже выступать с концертами. Правда, в консерваторию родители ее не пустили: в молодости Елена была, по выражению сына, «несколько революционной», и они боялись, что дочь по примеру многих ровесников пойдет в политику. Елена занималась с частными педагогами, а параллельно продолжала свое образование: хотя поступить в высшее учебное заведение в России для женщины тогда было невозможно, запретить читать книги ей никто не мог.

И.И. Шапошников, отец Елены

По воспоминаниям, в молодости Елена была очень красива, всегда элегантно одевалась, любила украшения и изысканные вещи – в нарядах всегда демонстрировала свое чувство прекрасного и развитый, тонкий вкус. Ее подруга описывала ее так: «Высокого роста, очень пропорционально сложенная. Полная изящества, женственности, грации и какого-то внутреннего обаяния всего ее облика, она невольно притягивала к себе все взоры. У нее были роскошные светло-каштановые, с золотым отливом волосы и пышная прическа, высокая, по моде того времени; прелестный, небольшой ротик, жемчужные зубы и ямочки на щеках; и когда она улыбалась, а улыбалась она часто, все лицо освещалось теплом и лаской. Но что было самое притягательное в ее лице, это ее глаза, темно карие, почти черные, миндалевидные, продолговатые, как бывают у испанок, но с другим выражением. Это были лучезарные очи, с длинными ресницами, как опахала, и необычайно мягким теплым, излучающим какое-то сияние взглядом». Она была окружена поклонниками, многие из которых просили ее руки, но она отказывала им, будто ожидая чуда, которое должно с нею обязательно случиться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});