Седьмой прыжок с кульбитом - Владимир Сербский

интересно, — сообщил Антон.

У кубинки вытянулось лицо. А парень ее добил:

— Но если ты скажешь, что разбираешься в болезнях коз…

И тут свои пять копеек вставила Анюта:

— Антон сказал бестактность, извини. Мне интересно твое умение лечить людей. И я расскажу тебе, что я умею: готовить настои трав, чуть-чуть лечить и накладывать заклятья. Но лучше всего я умею ворожить и проклинать.

— Эй, что за дела? — наехал я на Антона. — Мне эта девушка тоже не очень интересна, но позже побеседую с ней непременно. А вот ее прадед нам нужен всем!

— Извини, — буркнул парень вслух. — Был неправ. Очень хотелось бы познакомиться с твоим дедушкой. Он здоров?

— Священные духи благоволят к моему прадеду, он жив и здоров. Но давно никого со стороны не принимает, и выбираться со своей поляны не любит — незачем ему. Живет в глуши отшельником, лишь изредка общается с теми, кого сам желает видеть. А продукты и необходимые вещи привозят ученики.

Опять облом! Но не надо отчаиваться, решать проблемы следует по мере их поступления.

— Значит, будем встречаться и обмениваться, — сказала Анюта. — Но несколько позже. Сейчас у нас сессия, потом поездка в Западную Германию…

— Хорошо живете, — удивленно улыбнулась кубинка. — У меня тоже скоро сессия, а потом каникулы. Полечу домой.

— Пф, — фыркнула Анюта. — Гавана, это вообще не проблема. И я там еще не была.

Наверно, кубинка удивлялась бы дальше, но флайт-план нарушился внезапно — внимание собеседников отвлек шум за их столиком. Там девушки вернулись после очередного танца, и вернулись не одни, а с двумя незнакомыми парнями. Те громко смеялись и нагло пили чужой сок из чужих стаканов. А точнее, из стаканов Антона и Анюты.

Современная мода делала из молодых людей клоунов. Она предполагала сильно расклешенные брюки и обязательно — батник из цветастой байки. Мелкими, но важными деталями являлись завышенные каблуки ботинок, клинья в клеше и пришитая понизу штанин молния, а также длинные углы воротника рубахи.

Если кто не понял, это почти дословный портрет бога Зевса, с клиньями и молниями. Именно так он и был одет, посмотрите историческую хронику. С другой стороны, радовали чистые молодые лица, украшенные всего лишь усиками. Здешняя мода еще не добралась до пирсинга и затейливых татуировок на шее.

Антона это не умилило.

— Уан момент, — процедил он. — Отойду ненадолго.

Анюта и Мария двинулись следом.

— Это шпана местная, — пренебрежительно скривила губы кубинка. — Саркис и Ашот. Пристают к иностранным студентам, просят продать сигареты и жвачку. Учились в автодорожном техникуме, оттуда их выперли. Эспекулятор малё!

— Чего? — не понял Антон.

— Казуалы, — перевела ему с нерусского на нерусский Анюта. — Обычные неудачники, тупые юзеры.

Тем временем Антон дошел до своего стола.

— Кто такие? — спросил он. — Почему не знаю?

Все стояли, и парень садиться не стал.

— Это Ашот, а это Саркис, — засмущалась скрипачка Зиночка.

Бал был полон, вокруг смеялись люди, на танцполе играл культовый медляк «Хипов» под названием «Июльское утро». Эпический трек, мощный текст. Краткое содержание: «Хоть искал я тебя в тысячах лиц, но никто не прознал про горящий огонь в моём сердце, в моих мыслях и в душе».

Британскую группу «Юрай Хип» я всегда считал недооценкой. В это время с качеством композиций на Западе всё было прекрасно, но хард-рок прежде всего являлся музыкой. Да, яркий и новаторский рок стремительно развивался, он легко скрещивался с другими жанрами, рождая новые стили, жанры и направления. Однако тексты вызывали печаль — насколько плоские, настолько же бедные смыслом.

В русском роке голова стояла наоборот: примитивность музыкального материала и техники исполнения компенсировалась сложностью текстов. Прослеживалась явная претензия на интеллектуальную глубину, и даже замах на философичность. Грустная ситуация.

И только к Дэвиду Байрону и Кену Хенсли из группы «Юрай Хип» придраться не мог никто. В период расцвета группы, а именно сейчас этот период наблюдался, они умело сочетали виртуозность исполнения с лиричностью и критическим подходом к социальным проблемам.

Через шторм и всю ночь пройду я,

пойду новым путём.

В этот день мне открылось свыше,

Что тебя я найду.

Не композиция — просто огонь! А здесь обстановка накалялась по вине Зиночки, скорее всего. Провокаторша еще та.

— Э, а ты кто такой? — набычился Ашот. — Иди отсюда по-хорошему.

— Избыток тестостерона? — по-отечески усмехнулась Анюта. — Жениться тебе надобно, барин.

— Сама ты барин!

— А столик этот мой, между прочим, — в ласковых словах Анюты блеснула сталь.

— С моей стороны было бы просто некорректным пытаться дискутировать с людьми, строящими свою аргументацию на такой абсурдной базе, — повернувшись к ней, развел руками Антон.

— Чего сказал? — теперь набычился второй парень, Саркис.

Антон ответил более понятно:

— Несешь херню, говорю.

Мне осталось только поджать губы: да, обычная шпана. Завсегдатаи не пригласят их за стол, чтобы поиграть в «копеечку» и поржать над студенческими заморочками. У них недостаточно ума, чтобы учиться в мединституте, они это понимают, и поэтому утверждаются в жизни кулаками. Лечить бесполезно. Личности уже сформировались, мировоззрение сложилось. Такие понимают только силу. Их нельзя уговорить, их можно только изгнать.

Однако продолжение разговора в стиле «давай выйдем, поговорим» и «ты чо, ссышь, что ли?» исключила Анюта.

— Видали мы карликов и покрупнее, — хмыкнула она. — Ашот, а ты выключил утюг, когда выходил из дома?

— Ерунда, — отмахнулся тот. — Там бабушка дома.

— И чайник ты забыл на плите, — вкрадчиво продолжила Анюта. — А бабушка спит. Это ночью у нее бессонница, а сейчас она дрыхнет как сурок. Бабушка запах горелого не слышит… Бабушка тихо спит.

Давление она нагнетала плавно, и сейчас оно достигло апогея. Парни переглянулись, и молча рванули на выход. Даже сок не допили! Общее напряжение тут же спало, девчонки защебетали и упорхнули на танцпол.

А Ашотику сегодня не повезло, поймал от Нюси прикольный сглаз. Теперь, пока заклятье не развеется, будет постоянно возвращаться домой — проверять утюг и плиту, а заодно краны.

— Интересная методика, — уважительно произнесла Мария. — Но что-то мне подсказывает: у вас еще будут неприятности от Ашота.

Ага, открыла Америку. Такое ванговать каждый может. Парень, считай, по морде получил. Прибежит домой, ничего не обнаружит, и обидится. Ну и непременно затаит.

—