Молот Вулкана. (Сборник) - Филип Дик

— Согласен, — сказал Баррис.

— Может ли Рашель войти сюда? — спросил Филдс. — Она хотела бы поговорить с вами. Наверное, хочет, чтобы вы привлекли к суду Таубмана за то клеветническое письмо, направленное против вас, за которое обвинили ее. — Он поколебался. — Хотите знать мое мнение?

— О'кей, — кивнул Баррис.

— Я полагаю, что должна быть амнистия. Нужно закончить это дело раз и навсегда. Независимо от того, сохраним ли мы Таубмана или выбросим его из системы, давайте покончим с обвинениями, даже правдивыми.

— Это подозрение, — сказал Филдс.

— У нас еще много дел. Многое придется перестраивать. Есть к чему приложить руки.

— Слишком плохо то, что Язон Дилл не может предупредить нас, — сказал Баррис.

— Он бы наслаждался выпуском директоров и публичными презентациями по реконструкции.

Внезапно он добавил:

— Вы работали на «Вулкане-2», и Дилл работал на «Вулкане-2». Вы оба проводили его политику по отношению к «Вулкану-3». Полагаете ли вы, что «Вулкан-2» относился ревниво к «Вулкану-3»? Они были техническими конструкциями, но можно предположить, что у них были тенденции двух соперничающих сущностей — желание избавиться от конкурента. И каждая из сторон собирала единомышленников, если следовать вашему анализу…

— «Вулкан-2» выиграл, — сказал Баррис.

— Да, — кивнул Филдс. — Он или оно собрало нас на своей стороне — против «Вулкана-3». — Он отрывисто рассмеялся. — Логика «Вулкана-3» была верна: это был всемирный заговор, направленный против него. И, чтобы сохранить себя, ему надо было изобретать, развивать и производить оружие. И все же он был уничтожен. Его подозрение основывалось на фактах.

Как и все остальное «Единство», подумал Баррис. «Вулкан-3», подобно мне и Диллу, Рашель Питт и Таубману — все были вовлечены во взаимные обвинения и подозрения. Это почти патологическая система…

— Пешки, — заговорил Филдс, — мы, люди, были пешками этих двух машин. Они играли нами, как неодушевленными предметами. Вещи оживали, а живые организмы низводились до положения вещей. Все было вывернуто наизнанку, подобно какому-то ужасному виду реальности.

Стоя в дверях больничной палаты, Рашель Питт сказала низким голосом:

— Я надеюсь, мы сможем избавиться от этого зловещего вида. — Смущенно улыбаясь, она направилась к Баррису и отцу. — Я не хочу возбуждать какого-либо дела против Таубмана. Я отказываюсь от этого.

Сама, подумал Баррис, или учитывая мнения других людей. Но он промолчал.

— Какое время, вы полагаете, это займет? — спросил Филдс, пристально глядя на Барриса. — Действительная реконструкция не зданий, не дорог, а умов? Недоверие и подозрительность внушались нам с детства, все это существовало в школах. «Единство» уничтожало личность. Мы не можем поменять все за одну ночь.

Он прав, подумал Баррис. Будет нелегко. И это займет много времени. Возможно, сменятся поколения. Но, по крайней мере, все живое выжило, а механизмы — нет. Это был хороший знак, шаг в верном направлении.

Рашель Питт, улыбаясь менее застенчиво, подошла к Баррису. Она наклонилась и ободряюще коснулась пластиковой пленки, покрывающей его плечо.

— Я надеюсь, ты скоро выздоровеешь, — сказала она.

Он посчитал это добрым знаком.

Вера наших отцов

Выйдя на улицу, он обнаружил прямо перед собой безногого нищего толкача на деревянной тележке-платформе. Толкач оглашал улицу оглушительными воплями. Чьен замедлил шаг, прислушался, но не остановился.

Ему не давало покоя последнее дело, которым он занимался в Министерстве произведений искусств в Ханое. Чьен был настолько поглощен своими мыслями, что совершенно не замечал окружавший его водоворот велосипедов, мотороллеров и мотоциклов с небольшими реактивными моторчиками.

Соответственно, и безногий толкач сразу перестал существовать для него.

— Товарищ! — позвал толкач, устремившись в погоню за Чьеном.

Его тележка приводилась в движение гелиевой батареей, и калека управлялся с рычагами весьма ловко.

— У меня широкий выбор проверенных временем народных травяных средств. Имеется также заверенный юридически список лиц, испытавших благотворное воздействие лекарств. Если ты чем-то страдаешь, только назови свою болезнь, и я помогу.

— Прекрасно, но я здоров, — бросил Чьен, приостановившись.

Разве что, — подумал он, — не мешало бы избавиться от хронического недомогания всех служащих Центрального Комитета — карьеризма, заставляющего их атаковать врата всякой выгодной должности на государственной службе, включая и мою.

— Могу вылечить лучевую болезнь, — монотонно бубнил толкач. — Или усилить сексуальную потенцию. Могу обратить вспять течение раковых заболеваний, включая ужасную меланому, которая зовется черным раком…

Калека подсунул ему подносик с набором разнообразных бутылочек, алюминиевых баночек и пластиковых коробочек…

— …"Если соперник настойчиво стремится занять твою выгодную должность, я снабжу тебя особым веществом, внешне очень похожим на бальзам для улучшения кожи, но на самом деле это изумительно эффективный токсин. И цены, товарищ, низкие, низкие цены — у меня. А в знак особого уважения к столь достойному товарищу, я готов принять послевоенные бумажные доллары. Предполагается их свободная международная конвертируемость, но реально они стоят едва ли дороже хорошей туалетной бумаги…

— Пошел ты к черту, — оборвал его Чьен и подал знак проплывавшему аэротакси.

Он уже и так опоздал на три с половиной минуты. Предстояла важнейшая встреча, и все его толстозадые начальники с наслаждением отметят в уме его опоздание. Подчиненные сделают то же самое с еще большим наслаждением.

Но калека-толкач сказал тихо:

— Товарищ, ты ОБЯЗАН купить что-нибудь.

— Почему же? — негодующе поинтересовался Чьен.

— Потому что, товарищ, я ветеран войны. Я сражался в последней титанической войне Народного Демократического Объединенного фронта против презренных сил империалистов. Я потерял нижние конечности в битве за национальное освобождение при Сан-Франциско. — Теперь, в тоне калеки появились торжественные нотки. Если ты откажешься купить предлагаемый ветераном товар, рискуешь уплатить штраф или даже оказаться в тюремной камере. ТАК ГЛАСИТ ЗАКОН. А вдобавок — подумай о своей репутации.

Чьен устало кивнул, отпуская аэротакси.

— Согласен, — сдался он. — Я должен купить что-нибудь.

Он окинул взглядом жалкий набор знахарских лекарств и выбрал наугад бумажный пакетик.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});