Альдана Потерянная принцесса - Надежда Кархалёва

— Я, наверное, раньше была боевым магом. Ты мне рассказываешь сейчас про войну, и я очень живо представляю себя с посохом, от ударов которого в гуще вражеской армии мечутся цепные молнии.

— Как думаете, нас воевать заставят?

— Откуда такая мысль?

— Так все твердят, что нужно больше жертв.

— А я всё-таки помню, каково это — убивать в день по десятку человек.

— Ты так спокойно об этом рассуждаешь!?

— На поле боя рассуждать, кажется, некогда. Думаешь, как бы рассчитать силы, чтобы они не вовремя не закончились. Какие заклинания удобнее. Ещё случается: над местом сражения проплывает в небе поток Великого Ветра, и ты у него просишь прощения и помощи одновременно.

— И ты видишь себя, смотрящую вверх?

— Да, и вспоминаю, как тогда плакать хотелось.

В углу камеры материализовалась женщина, хорошо всей компании знакомая. Она являлась сюда регулярно, иногда не одна. Если приводила людей, то все перемещались в лабораторию. Сначала парням и девушкам давали выпить что-то, от чего они засыпали, приходя в себя уже в камере. Спустя какое-то время с ними стали беседовать, и такие события происходили всё чаще и чаще, а странные погружения в сон — всё реже. Наступил момент, когда отвечать на задаваемые вопросы сделалось совсем трудно: или на ум не приходило ничего путного, или смысл слов собеседника наотрез отказывался пониматься.

Джарома с недовольством оглядела компанию. Настороженные, взволнованные, сразу зажавшиеся, притихшие — не такими подопытные пленники должны были быть сейчас. Состояние, кажется, даже стало ещё хуже: в глазах всплыла лёгкая неприязнь. Только девчонка из Великой Троицы, Элли Винсент, о чём-то задумалась.

— Вы, полагаю, догадывались, что держат вас здесь не просто так и не потому, что за преступление вы приговорены к лишению свободы? — не поздоровавшись, начала Джарома.

— Нам предстоит с кем-то биться? — поинтересовалась неуверенно девушка, которую звали Хельдеарой.

— Можно и так выразиться, — на секунду женщина насторожилась. Пленница явно надеется на отрицательный ответ. Потом фанатичка решила, что вопросу стоит обрадоваться. — Как догадалась?

— У Элли предчувствие. Она вспомнила, как участвовала в какой-то войне, и решила, будто из нас хотят сделать воинов.

Упомянутая волшебница вздрогнула.

— Нам надо заранее выразить сожаление по этому поводу, — пробормотала Элли. — В бою чувство вины перед предками отвлекает. Я участвовала в доброй сотне побоищ, по-моему.

Такое заявление категорически Джароме не понравилось. Возвращение памяти — худшее, что может случиться с подопытными. Гнев Фаризе — ещё наименее печальное последствие такой катастрофы. Женщина собиралась натравить волшебницу на Шаки. Теперь Элли может узнать младшую названую сестру. Конечно, не исключены другие варианты избавления от малолетней дурочки. Но готовилась Джарома именно к этому! Самый простой способ — нет надобности самой марать руки. А объяснить госпоже столь неприятные перемены в поведении Элли Винсент можно очень просто: «Откуда мне знать? Не я одна над ними работала, опросите всех!». А остальные, если к ним предъявляет претензии леди Беалинта, теряются и впадают в панику — то есть выглядят так, будто и впрямь их вывели на чистую воду.

Отравить? Подлить в питьё или подсыпать в еду яда — затруднительное дело. Джарома с Шаки нигде не пересекается, проклятое молодое дарование фанатиков недолюбливает. Как Фаризе только позволяет ей такое отношение?

Воспользоваться услугами наёмника? О девчонке слишком пекутся. Но попробовать стоит, и встаёт новая проблема: где бы найти… В этих делах Джарома осведомлена не была, спросить не у кого. Значит, пока Элли будет использоваться по назначению.

— Вам предстоит помочь сторонникам госпожи Фаризе Беалинты, повелительницы духов, — процедила женщина.

— Она хочет напасть на какой-то город? — принялась допытываться волшебница.

Какая тебе разница!?

— Нет. Нам в лабораторию нужны люди. Кто-то же должен их отлавливать.

— Мы будем отлавливать людей?

— Запомни!!! — Джарома влепила ей пощёчину. — Приказы госпожи, — (удар по другой щеке), — не обсуждаются! — напоследок она расквасила чародейке нос.

Радикальных воспитательных мер хватило, чтобы остальные пленники сделали вид, будто они готовы к выполнению задания и их хоть сейчас можно забирать из камеры и сдавать сторонникам.

— Я предупредила. Сейчас я узнаю, кому из фанатиков какие бойцы требуются. Вернусь, ждите.

Джарома резко опустила вниз руку, рассыпавшись на прозрачные осколки: вид телепортации, к которому при пленниках она ещё ни разу не прибегала. Она применила его, потому что он осуществлялся посредством резкого движения, а ей хоть как-то необходимо было дать выход накопившемуся с раннего утра злу, после избиения волшебницы она от всего не избавилась.

Из камеры Джарома попала в лабораторию, где являлась главной. Сейчас там собрались те сторонники, которые ждали подкрепления в виде таких же подопытных, как Элли Винсент и остальных похищенных студентов Магической Академии.

— Как они, леди Минарви? — один из фанатиков, парень лет двадцати пяти, Лоргиас, встал со стула и подошёл.

— Хуже, чем могли быть. Но отказываться не стоит: при должном устрашении, вероятно, всё сделают. Тебе ведь просто бойцы-чародеи необходимы, неважно, добровольно ли они подчиняются или вынужденно.

— Мне нужны белый маг и два стихийных, — озвучил запрос Лоргиас, удаляясь к зеркалу поправлять обязательную для сторонников безумную причёску.

Джарома с удовольствием бы запустила в самодовольного фанатика колбой с ближайшего стола. Все сторонники, занимающиеся вербовкой и поставкой в Шекоган материала, считают, что алхимики у них в услужении, хотя всё наоборот. Выругавшись мысленно, женщина возвратилась в камеру.

Все пленники безмолвно успокаивали Винсент, зажимающую разбитый нос рукой, из-под которой лился магический свет. Не было заметно, что девица плакала, но Джарома и не ставила перед собой цель довести её до слёз. Четверо сочувствующих и сама Элли уничтожающе посмотрели на Джарому и перевели взгляды обратно, друг на друга.

— Винсент! — потребовала внимания ведьма.

Девчонка с неохотой уставилась на неё. Женщина поманила её к себе, успев спохватиться, что хочет, чтобы пленница осталась на месте: тогда появится повод продолжить рукоприкладство. Однако Элли подчинилась.

— Лицо весёлое сделай, — вызверилась Джарома. — Тиорин! — позвала она по фамилии Дорфеана, мага водной стихии.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});