Библия Раджниша. Том 4. Книга 1 - Бхагван Шри Раджниш

был другом Иисуса, поэтому очень возможно, что Иисус сказал ему: «Лишь притворись, что ты мертв». Он изучил всю практику йоги в Индии, в Египте; в обеих этих странах знают секреты остановки дыхания.

Или это совпадение, или сговор, или это просто выдуманный миф. Но можно легко судить об этом.

Иисус может оживлять мертвеца, но когда он сам чувствует жажду, находясь на кресте, то он не может материализовать хотя бы один стакан воды или кока-колы. Это было бы настоящим чудом, если бы он произвел кока-колу. В этом случае я никогда бы не говорил, что чудес не бывает, поскольку произвести кока-колу в то время было невозможно. Даже сегодня вы не можете создать ее, так как секрет производства кока-колы держат в абсолютной тайне; нет способа… В мире так много прохладительных напитков, но ничто не может приблизиться к кока-коле.

Если бы Иисус произвел напиток с этикеткой кока-колы, и саму бутылку, и все остальное, то другого доказательства не потребовалось бы; эту бутылку кока-колы могли бы хранить в Ватикане.

Но все то, что он делал, не имеет большого значения; и он не мог этого делать, поскольку сам очень нуждался. Он мог оживить мертвеца, но не смог изменить тех апостолов, преобразовать их бытие.

Что же сказать о превращении — даже в последнюю ночь, перед тем как умереть, Иисус говорит им снова и снова: «Бодрствуйте, не засыпайте! Это моя последняя ночь; сегодня ночью собираются схватить меня. Бодрствуйте для того, чтобы я мог молиться в тишине, — и будьте начеку!»

И через каждый час, когда он приходит, он застает своих учеников заснувшими, храпящими. Он будит их и снова говорит им: «Вы забыли?»

Итак, с этими глупыми людьми Иисус напрасно потратил всю свою жизнь — с людьми, которые даже не были способны бодрствовать одну ночь. Хотя учитель должен быть распят на следующий день, даже из любопытства можно было бы бодрствовать; но там нет даже любопытства. В тот момент, когда Иисус идет за кусты для того, чтобы помолиться… а почему он идет за кусты? Я не понимаю это. Можно пойти за кусты, чтобы помочиться, но не помолиться; но в этом случае был бы неприятный запах.

Ему следовало бы остаться среди тех глупцов и молиться там; это, по крайней мере, заставило бы их бодрствовать. Но ходить за кусты… Снова и снова, всю ночь продолжается драма, но они не готовы. Вы не можете хоть сколько-то изменить умы людей, но можете воскрешать людей из мертвых. Не похоже на то, чтобы это было возможно.

Существуют чудеса, связанные с Буддой; когда он проходит мимо, деревья распускают листья. Весь лес мог быть высушенным, если стояла осень, и все листья опали, но если Будда идет лесом, то это выглядит непочтительно — эти голые деревья без листьев; нет цветов. Нет, внезапно весь лес меняет свой облик впервые за миллионы лет; внезапно появляются листья, внезапно появляется зелень, цветы, фрукты.

Я могу сказать, что это, должно быть, миф, так как у Будды был личный врач, постоянно сопровождавший его, его Дэварадж. Для чего? Если даже деревья понимают, неужели его тело не поймет? Самый знаменитый врач тех дней, Дживакар, был постоянно с ним, как тень, заботясь о его теле, — и все же он умер от отравленной пищи. Не величественная смерть, — а от отравленной пищи.

Можно простить какого-нибудь обжору, умершего от отравленной пищи, но не Будду. Яд не уважал Будду, пища не уважала Будду, тело не уважало, — а деревья, лес и горы уважали его.

Он сидел, медитируя, а его брат, его родной брат, Дэвадатта, который был его последователем… но он хотел, чтобы Будда объявил его своим преемником. Будда сказал: «Это невозможно.

Ты не способен занять такой пост. А есть люди — Махакашьяпа, Сарипутта, Моггальяна, — много людей, которые уже просветлены. Как я могу провозгласить тебя, непросветленного человека, своим преемником? Я не собираюсь провозглашать своим преемником кого угодно, так как есть очень много людей, способных быть моим преемником — как я должен выбирать?»

Но Дэвадатта был очень разгневан, так разгневан, что он покинул Будду, забрав с собой пять тысяч учеников Будды. И он испробовал много способов для того, чтобы убить Будду. Одним из способов был следующий: когда, сидя на скале, Будда медитировал, Дэвадатта столкнул огромный камень с вершины горы, чтобы точно поразить Будду.

И камень раздавил бы его — шанса на спасение не было, — но, летя вниз, камень подумал: «Там Будда, и было бы неправильно падать вниз обычным путем». Он летел вниз, но изменил направление, — что очень странно, так как не было причины изменять направление; не было препятствия, чтобы оно изменило направление падения.

Дэвадатта привел бешеного слона, который был известен тем, что убил многих людей, поэтому его всегда держали в цепях. Он привел его и оставил без цепей у того места, где сидел Будда. И слон бросился, ведь после многих дней у него появилась возможность кого-то убить. Он был кровожаден. Но, подойдя близко к Будде… внезапная остановка: нет, это. не тот человек, которого следует убивать. Он нагнулся, опустился на колени и прикоснулся к ногам Будды.

Итак, если слоны, бешеные слоны, камни и деревья так бережно относятся к Будде — и я хотел бы, чтобы они были так заботливы; вреда в этом нет. Я хотел бы, чтобы они были так заботливы о каждом; почему только о Будде? Но когда он поглощает отравленную пищу, его собственное тело не беспокоится; яд его тоже не заботит. Это доказывает то, что все притчи — прекрасные притчи — выдуманы для того, чтобы сделать из Будды сверхчеловека.

То же самое относится и ко всем вашим чудотворцам. По моему мнению, чудо — это нечто, идущее против природы, против существования; следовательно, оно невозможно. Да, ваш ум хочет его, так как ваш ум болен. Он голоден по могуществу и хотел бы, чтобы его учитель был могущественным человеком. Тогда, конечно, можно надеяться, что когда-нибудь и вы сможете устроиться так же, — служа учителю, доверяя учителю, отдавая всего себя учителю, — вы сможете сами обрести могущество.

Глубокое стремление к могуществу — вот что все время, снова и снова, спрашивает, случаются чудеса или нет.