Цирк зажигает огни - Николай Николаевич Сотников

не забыл. И теперь я уже понимаю, почему волк на меня не бросился. Запуганный арканами, палками и криками, упрямый и злой, Зубр всё же чувствовал потребность в добром к нему отношении. Испытав ласку, он покорился воле человека, его приласкавшего.

Но самое интересное то, что после этого случая волк стал хорошо вести себя на репетициях, исполнял всё, что от него требовали и скорее сделался одним из главных артистов дядиной труппы. А мне в моей жизни и работе дрессировщика этот случай с Зубром очень во многом помог. Я понял, что, обучая зверей, гораздо легче добиться успеха добром и лаской, чем угрозой. Кнутом ничего хорошего не добьёшься… Кнут должен служить для самозащиты, но не для дрессировки. Я никогда не смог бы обращаться со своими артистами жестоко, прежде всего потому, что я люблю и жалею их. Кроме того, я считаю, что животные, если они забиты и запуганы, хорошо работать не будут. Животные должны быть сыты, здоровы и ни в коем случае не запуганы. А дрессировщик должен быть очень терпеливым. Если терпения у дрессировщика мало, лучше ему не браться за обучение зверей.

Я расскажу случай с одним дрессировщиком, который обучал попугая. Это печальный случай, но того, кто хочет работать с животными или птицами, он может кое-чему научить.

Дрессировщик этот посадил попугая на ладонь и стал ласково его упрашивать: «Попочка, скажи – дядя!» Попугай молчал. Дрессировщик начал уговаривать птицу уже менее нежным голосом. Попугай – ни звука. Дрессировщик потерял терпение и закричал сердито: «По-поч-ка! Скажи – дядя!» Но грозный его голос тоже не подействовал на попугая. Тогда обозлившийся дрессировщик стал колотить птицу по голове, повторяя: «Скажи – дядя! Скажи – дядя! Скажи – дядя!» Попугай не проронил ни звука. Разобиженный дрессировщик бросил упрямую птицу и ушёл.

Но через некоторое время он снова вернулся в цирк и вот какую картину застал. Попугай сидел в клетке, где помещались недавно родившиеся кролики. Одного кролика он держал в лапах, колотил его, бедного, клювом по голове и приговаривал: «Попочка! Скажи – дядя! Скажи – дядя! Скажи – дядя!»

Дрессировщик с трудом отнял у попугая несчастного полуживого кролика. Вот так печально может кончиться урок, если у дрессировщика нет терпения и если он не умеет общаться с животными как надо.

Мои звери отлично знают меня и всех моих помощников. Дисциплина в нашей труппе хорошая, но четвероногие артисты у нас не запуганные, и поэтому весёлые и трудоспособные.

Искусству дрессировки я учился у моего дедушки Анатолия Леонидовича[169] и дяди Анатолия Анатольевича Дуровых. Кроме того, я читал и читаю много книг, помогающих мне изучать животных. Но самыми главными моими учителями в работе с четвероногими артистами были и будут книги великого нашего учёного академика И. П. Павлова.

Знакомясь с новым животным, я прежде всего изучаю его характер, его способности. Выяснив главные привычки этого животного, я начинаю с ним работать. Многие мои артисты сами подсказывают мне, каким номерам легче всего их обучать.

Я знаю, что кенгуру труслив, но, несмотря на это, при встрече с врагом всегда вступает с ним в бой, становится на задние лапы и отбивается передними. Я учёл эту привычку животного, поработал с ним, и из моего Кенки получился неплохой боксёр. Тот, кто бывал на наших спектаклях, видел, как ловко отбивает Кенка удары нападающего на него клоуна.

Слониха Маша умеет шевелить плечами. И вот готов ещё один номер: «Цыганская пляска» в исполнении Маши Чёрной. Танцует Маша не очень грациозно – ведь она весит без малого двести пудов, но зато охотно.

У зайцев есть привычка колотить лапами по какому-нибудь предмету[170].

– Будешь у нас барабанщиком! – сказал я своему косому. Провёл с ним несколько репетиций, и барабанщик готов! Так громко колотит палочками по барабану, что даже в ушах гремит.

Бывает и так, что у животных одной породы оказываются совершенно различные способности. Однажды я выбрал трёх собак и решил научить их танцевать. Но во время репетиций выяснилось, что балериной может стать только одна из этих собак, у второй обнаружился акробатический талант, а третья сделалась хорошей ищейкой…

Начиная работать с животными, я прежде всего стараюсь, чтобы мой артист понял, что я от него хочу, а потом уже приступаю к дрессировке.

Однажды я получил письмо от ленинградской школьницы, первоклассницы Люси. «Дядя Дуров! – пишет Люся. – Я была в цирке и видела, как енот стирает бельё. Мне очень хочется научить моего котика, чтобы он стирал халатик, в котором я хожу в школу. Напишите, пожалуйста, как это сделать».

Исполнить Люсину просьбу мне, конечно, не удалось. Животные сознательно работать не могут. Нельзя научить котёнка, чтобы он сам грел воду, стирал, отжимал и вешал халатик. Енот ведь тоже не стирает, а только производит движения, напоминающие движения людей при стирке.

Есть у нас два гималайских медвежонка – Алёна и Маша, которые на манеже цирка пилят дрова. Но сейчас я вам расскажу, как я подготовил этот номер.

На первой репетиции мой помощник взял медвежонка за лапу и начать водить его лапой, подражаю тому движению, которое делают при пилке дров. Я скоро заметил, что у Маши заболела лапа. Я понял, что таким способом мы ничего не добьемся. Для того чтобы номер вышел удачным, надо, чтобы он нравился артисту, чтобы тот хотел его выполнить. Я положил на ручку пилы кусок сахару. Маша увидела сахар и съела. Я положил ещё один кусок, но в этот раз уже немного подальше. Медвежонок не мог дотянуться до сахара и, взяв в лапу ручку пилы, подтянул её к себе. Так я делал неоднократно, и всякий раз Маша подтягивала пилу за ручку и съедала сахар. Таким же способом я обучил и второго медвежонка – Алёну. И теперь они вместе пилят на манеже большое полено, то есть по очереди, то одна, то другая подтягивают к себе пилу.

Слонихе Маше я протягивал верёвку, привязанную к колокольчику. Она брала её хоботом и тянула. Как только раздавался звон колокольчика, я давал слонихе что-нибудь вкусное. У Маши выработалась привычка – после звонка – вкусное лакомство. И звонила она с большой охотой. Целый день могла бы звонить, если бы не убирали колокольчика.

Надо вам ещё сказать, что у животных превосходная память. Был у меня в труппе волк, с которым я однажды расстался на два года. И, представьте себе, когда мы встретились, волк меня узнал!

Есть у нас номер: