Гамсун. Мечтатель и завоеватель - Ингар Коллоен

А там в это время на смертном одре лежал знаменитый немец Карл фон Осецкий. Убежденный пацифист не испытывал никакого гнева по отношению к норвежскому писателю, который так жестоко выступил против него в печати. На Пасху молодая супружеская пара из Норвегии навестила его в одном из бедных кварталов города. Они были первыми посетителями за долгое время. Норвежцы были поражены тем, с каким интересом следил он за политическими событиями в Германии и Европе. Он был убежден, что Германия вооружается с целью развязывания войны. Когда норвежцы посетовали на пронацистские взгляды Гамсуна и его нападки на Осецкого, тот их остановил: «Я совсем не знаю Гамсуна как человека. Я знаю его лишь как замечательного писателя»[409].

Осецкий с восхищением писал о Гамсуне в своем журнале и прочел все его книги, за исключением «Круг замкнулся». Сейчас эта книга вышла на немецком языке. Пришедшие навестить его норвежцы должны были обещать, что при первой возможности пришлют ему экземпляр нового романа. А если встретят самого Гамсуна, то пусть передадут ему привет. Четвертого мая 1938 года одновременно с возвращением Туре в Берлин телеграфное бюро Германии сообщило о смерти Карла фон Осецкого. Да, очевидно, приход весны оказал неблагоприятное воздействие на состояние больного.

Как и многие жители севера, Гамсун разделял преувеличенное представление о том, какими теплыми могут быть весна и начало лета в южных краях. В середине мая измученный долгой зимой Гамсун снял с себя зимнее пальто, но оказалось, что рано. «Надо же, я так сильно промерз внутренне, кажется, теперь уже никогда не оттаю. Не работаю, даже не делаю попыток начать, не выхожу никуда из дома, просто полный нуль», — со вздохом жалуется он Туре. Гамсун сидит и бормочет себе под нос, вспоминая о том времени, когда мог, охваченный вдохновением, сидеть и писать не отрываясь. «Я помню, как когда-то в Париже я сидел и писал не отрываясь, подхваченный волнами вдохновения, писал на одном дыхании, не ел и не пил, к собственному изумлению, я мог работать по 16 часов без перерыва. Да, когда-то так было, но теперь у меня ничего не получается, хотя надеюсь, что, когда потеплеет, улучшится и состояние моих мозгов». В начале июня он не без гордости сообщает своим близким, что сочинил стихотворение и сделал кое-какие заметки для новой книги.

Одному своему знакомому он хвастался, что пару раз так напился, что его привозили из ресторана на такси[410].

Дети его тоже жили на широкую ногу, расточительство не прекращалось. Дочь Эллинор получила от него за последний год 12 000 крон, четыре годовых жалованья конторского служащего. И все же когда нужно было оплатить услуги зубного врача, она дала ему адрес своего отца, так что берлинский дантист посылал счета в Дубровник. К концу июня у Гамсуна собралось небольшое количество листков, заполненных его записями. Он отказался от продолжения романа «Круг замкнулся». Путь из Дубровника до Берлина он преодолел на поезде.

Во второй раз в 1938 году Гамсун получил возможность воочию наблюдать жизнь в столице Третьего рейха. Туре в Берлине не было. Он был занят личными делами, у него в тот момент был роман с норвежской пианисткой. А Эллинор все еще находилась в столице Третьего рейха.

Мария тоже была здесь. В начале июня Мария в ответ на приглашение от правления германо-скандинавского Общества дружбы дала свое согласие на участие в Норвежских днях в Любеке. В списке гостей рядом с именем каждого был указан город, из которого тот приехал, рядом с именем Марии в качестве адреса стояло лишь название усадьбы Нёрхольм — теперь это место было так же хорошо известно, как и Осло.

В качестве жены Гамсуна, а также благодаря собственному творчеству и хорошему знанию немецкого языка она была здесь настоящей звездой. В списке приглашенных Мария подчеркнула имена тех, кого знала, кому ее представляли или кто представлял для нее особый интерес. А таких было немало, и они были важные персоны в Третьем рейхе: рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, известный деятель Третьего рейха Альфред Розенберг, несколько сотрудников министерства иностранных дел, глава германо-скандинавского Общества дружбы, несколько региональных лидеров, высокопоставленные полицейские чины, главный бургомистр Любека, начальник летной военной школы в Дрездене, начальник штаба GA[411]. Германа Геринга здесь не было, но она встречалась с ним в Берлине, в его доме, в 1936 году. Тогда Мария, Эллинор и Туре были удостоены чести быть приглашенными в дом к одному из самых заметных и влиятельных людей в нацистской Германии.

Во время деловых встреч в Любеке была достигнута договоренность, что в будущем году Мария совершит лекционное турне по Германии.

По прибытии домой в Нёрхольм Гамсун решил сжечь многие из своих записей, которые, как он рассчитывал, могли стать текстом новой книги. Перед Рождеством 1938 года он вынес себе приговор: «Я чувствую себя совершенно разбитым и нетрудоспособным. Я уже никогда больше ничего не напишу»[412]. И это признание Гамсуна, принципиально отличалось от обычного хныканья на тему, как тяжело дается процесс творчества.

Через несколько месяцев ему должно было исполниться 80 лет.

В Германии, Норвегии и во многих других странах готовились юбилейные издания книг Гамсуна. Выступая перед журналистами в Осло, Харальд Григ сообщил, что в Норвегии общее число проданных экземпляров достигло полутора миллионов. А теперь, кажется, гамсуновский бум в самом разгаре, заявил Григ. Надо сказать, что здесь Григ покривил душой, он выдавал желаемое за действительное. Ведь наряду с этим Григ принимал меры с целью смягчить впечатление о Гамсуне, который в своих политических пристрастиях был предельно упрям. В одном из новых изданий произведений Гамсуна он поместил целый ряд его старых статей, чтобы показать: Гамсуна всегда отличали крайне противоречивые мнения. Он надеялся, что таким образом будет легче продать написанное этим политизированным писателем во времена роста политического радикализма и поляризации взглядов.

Харальд Григ мог предпринимать какие угодно шаги, чтобы увеличить продажи произведений Гамсуна, но дело в том, что повсюду, за исключением Германии, интерес к его книгам продолжал падать. Едва ли половина норвежцев, купивших «А жизнь продолжается», проявила интерес к приобретению романа «Круг замкнулся», который вышел три года спустя.

Результаты продаж за рубежом становились все более и более удручающими.

Теперь уже Харальд Григ не оценивал стоимость авторских прав Гамсуна столь высоко, как прежде. Издатель мог бы прочесть целую лекцию специалистам по реализации, как этот нобелевский лауреат из-за своих высказываний фактически сам уменьшил объем продаж своих произведений. Это стало совершенно очевидным, когда Гамсун сначала продал свои права «Гюльдендалю», потом выкупил, а теперь снова хотел бы их продать. Григ уклонился от обсуждения данного предложения, сославшись на неспокойные времена.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});