Тени Огнедола. Том 4 - Эри Крэйн

удара, и побежал дальше.

Он двигался быстро, очень быстро. Быстрее, чем она сама, и быстрее, чем Кирай. А еще плавно. Рифа засомневалась, что с человеческими мышцами, костями и суставами возможно так бежать, но воздух снова разрезало ветром, и все мысли вымело из головы.

— Вот привязался!

Ри рывком развернулся на месте и выставил свободную руку вперед, целясь в духа.

— Пшел вон отсюда!

Визгливо рубанул неосязаемый клинок, и Ри, зашипев сквозь зубы, снова бросился бежать. Собранные в хвост волосы качнулись в сторону, и Рифа увидела оставшуюся лежать на земле половину человеческой ладони. Кажется, она была изрезана еще до того, как дух отсек ее.

— Дурацкая магия крови, вечно ничего толкового не получается, — не сбавляя темпа, ворчливо пробормотал Ри.

Рифа вздрогнула. Стоило ей услышать слово «магия», и она окончательно потерялась. Желание сбежать от мальчика, потому что он убил Дани и остальных, перепуталось со знанием, что ей надо держаться как можно дальше от всякого мага, чтобы не забрать его жизнь.

Рифа уже не знала, что она должна делать, и как ей быть. Закрыв голову руками и зажмурившись, она просто ждала, когда все закончится.

— Зараза!

Когда дух атаковал снова, Ри отскочил в сторону и оступился. Именно так подумала Рифа, но, распахнув от испуга глаза, она увидела алую полосу на мелькнувшей перед ней голенью мальчика и вспомнила о том, что в этот раз фантом послал два воздушных клинка — один сразу за другим, зажимая свою цель в тиски.

Ри прижал девочку крепче к себе, и они кубарем покатились по земле.

Обнимавшие Рифу руки разжались, оставили под деревом, у которого завершилось их падение.

— Ну все, гад, ты меня достал, — прорычал Ри.

Он вскочил на ноги и повернулся лицом к появившемуся в десятке шагов преследователю.

— Грохну блондинку! — выпалил он, прежде чем фантом успел снова ударить.

Дух замер, и на несколько долгих, тягучих секунд, в лесу воцарилась тишина, нарушаемая только глубоким дыханием мальчика.

— Неужели, — выдохнул он, и в его голосе прозвучала насмешка. — Значит, в твоей призрачной башке еще не все мозги спеклись. А я все гадал, чего ты прилип, как березовый лист к голой заднице? А ты просто злобный мстительный засранец.

Дух дрогнул, словно налетевший на него ветер мог потревожить энергию, из которой он был соткан. Рифа уже знала эту дрожь. Фантом покрывался рябью всякий раз, когда готовился нанести удар.

— Но-но-но, не надо дергаться!

Ри хотел было пригрозить ему пальцем, но у выставленной вперед руки не было ни пальцев, ни половины ладони.

— Или я отправлю твою не в меру нахальную подружку прямиком к тебе, — нисколько не обескураженный, продолжил он.

Дух все же ударил. Но вместо мальчика, клинок в бессильной злобе полоснул пространство над его головой. На Рифу посыпались срезанные с дерева листья и мелкие веточки.

— Начинаешь смекать, что к чему, да? — Ри оскалился. — Я тебе все по полочкам разложу, чтобы ты потом не рассказывал, что не так меня понял. Тронешь меня еще раз, или, не дай боже, ранишь девочку, и я десятикратно сделаю все то же самое с твоей ненаглядной.

Ветра взвыли, словно тощие псы. Они секли и резали, крошили кусты, деревья, камни, и когда все стихло, Рифе показалось, что она сидит в круге мишуры, которую они с Кираем нарезали, готовясь к праздникам. Однако ни с нее, ни с Ри не слетело и волоска.

— Бесись, сколько влезет. Мне не жалко. А знаешь, можешь проверить на практике тупую идею, что крутится в твоем фантомном мозгу. Отрежь мне голову, — со смешком предложил Ри и посмотрел на свою культю.

Он медленно поворачивал предплечье вдоль своей оси, рассматривая, как из пустоты отрастает новая, совершенно целая кисть.

— Пожалуйста, дай мне повод десять раз перерезать горло твой подружке. Конечно, будет не очень справедливо, если она умрет сразу, — Ри в задумчивости прикусил губу. — Но она же церковница и совсем не слабая, так что если делать все аккуратно, и девять раз самую малость не довести дело до конца, то…

Дух растворился в воздухе. Он был, а затем его не стало, и Рифа, сколько ни крутила головой, не могла отыскать его среди исполосованных деревьев.

— Я так и думал. Ну-с, теперь разберемся с тобой…

Потирая ладонь о ладонь, он повернулся и посмотрел на девочку.

Ри был выше нее всего на две головы, но сейчас она сидела на земле, а он стоял, нависал над ней, точно жуткое чудище из книжек, которые Кирай отказывался ей читать, и которые она тайком таскала из шкафа. В сарафане, таком же разорванном, как и платье Рифы, он мог бы показаться смешным и забавным, но Рифе было не до смеха. Все вокруг и ее саму заполнял еловый запах, но, кажется, мышцы все еще слушались ее.

— Замри! — скомандовал мальчик, стоило ей дернуться.

Он порывисто опустился перед ней на колени, придвинулся, будто дикий кот, догнавший маленькую мышку.

— Не драться, не пинаться, не кусаться, — он накрыл ее кулачки ладонями, когда она попыталась его ударить. — Разве я не просил тебя сидеть на месте и никуда не убегать? Разве не говорил, что пока ты рядом со мной, я никому не позволю тебя обидеть? Ни живым, ни мертвым? И как прикажешь защищать тебя, когда ты взяла и убежала, только пятки сверкали, а? Ты уже передумала идти на свой восток?

— На восток? — слабо переспросила Рифа.

— Ага, на восток, именно туда. Я должен отвести тебя в Безвременье, а вместо этого бегаю за тобой по лесу, как лиса за зайцем.

Глаза Рифы округлились.

Это не могло быть правдой. Дедушка не мог отправить за ней кого-то вроде этого. Она думала, что тот, кто должен помочь ей, будет хорошим человеком, будет таким, как Саго или Брат, пусть она и не нравилась последнему. Но в действительности все оказалось совсем не так.

Поджав губы, Рифа изо всех сил старалась не заплакать. Заметив эту перемену, мальчик нахмурился. На его лице появилась виноватая улыбка.

— Извини, малышка, я не должен был тебя пугать. Просто я…, — он запнулся, посмотрел на свои ладони, все еще сжимающие кулачки Рифы, и отпустил ее. — В общем, извини.

Неужели дедушка послал именно его?

Ри снова стал другим. Сбросил кожу, как змея, и больше не выглядел пугающим. Его улыбка стала беззлобной, даже милой, а взгляд — добрым, совсем не таким, каким он был, когда Ри смотрел на Дани. Сейчас, если бы Рифа собственными глазами не видела всего, что он сделал,