ФБР. Правдивая история - Тим Вейнер

Проработав в контрразведке шестнадцать лет, она приобрела тонко отточенное шестое чувство — подозрение. Оно сослужило ей хорошую службу однажды январским утром 2001 года, когда ответила на телефонный звонок из штаб-квартиры ФБР. Голос человека в телефонной трубке был ей незнаком.

Он сказал:

— Привет, Кэти. Это Боб Хансен. Как поживаешь?[655]

Она ответила:

— Прекрасно. А кто вы?

Хансен коротко представился как недавно назначенный старший ответственный работник ФБР. Он был бесцеремонным, почти грубым; Хансен не любил женщин во власти. Он велел Кайзер организовать для него несколько встреч с «выдающимися сотрудниками АНБ, которые могут рассказать мне о компьютерной сети АНБ». Кайзер интуитивно отказалась сначала по телефону, а затем при личной встрече в штаб-квартире ФБР несколькими днями позже.

После двадцати двух лет шпионской работы на Москву Хансен в конечном счете стал объектом расследования, которое уходило своими корнями в годы холодной войны. ФБР подозревало не того человека — одного сотрудника ЦРУ, который упорно настаивал на своей невиновности. Эта конфронтация стала непрекращающейся битвой между Бюро и Управлением. В отчаянной попытке завершить расследование ФБР заплатило одному ушедшему в отставку русскому шпиону многомиллионный гонорар в долларах за кражу из архивов КГБ папки по этому делу. Эта папка прибыла завернутой в тот же самый мешок для мусора, который использовал Хансен для передачи документов ФБР русским. На нем были не только отпечатки его пальцев, но и магнитофонная запись четырнадцатилетней давности его разговора с сотрудником КГБ.

Голос с чикагским акцентом был, несомненно, голосом Хансена[656].

За два дня до того, как прибыла инкриминирующая пленка, он передал русским почти тысячу страниц документов. В них были имена контрразведывательных источников ФБР на территории Соединенных Штатов, Канады и Англии; информацию, которую Бюро представляло в Белый дом, Пентагон, Госдеп и Агентство национальной безопасности. Он скачал все это из автоматической вспомогательной информационной системы ФБР; для него это была детская забава. «Любой служащий в Бюро мог получить эту информацию из системы, — сказал Хансен во время допросов после своего ареста 18 февраля 2001 года. — То, что я сделал, преступно, но это преступная халатность… то, что они сделали на той системе»[657].

Кайзер пришлось помогать оценивать ущерб, нанесенный Хансеном Агентству национальной безопасности. Это была мучительная задача. «Люди выстраивались в очередь за дверями моего кабинета с испуганными, потрясенными лицами, — сказала она. — Работники АНБ встречались с этим человеком по ходу своей работы. Они знали его много лет. ФБР и разведывательное сообщество были в состоянии шока и неверия… Это не поддавалось контролю».

Дело Хансена в течение четырех недель слушалось в то время, когда у власти был президент Джордж Буш. Тогда это было самое большое затруднение в недавней истории ФБР. Это дело подорвало тот моральный дух, который еще оставался у Луиса Фриха. Он решил уйти в отставку, вступившую в силу 1 июня 2001 года, — за два года до окончания его десятилетнего срока полномочий. Он не уведомил об этом заранее нового министра юстиции Джона Эшкрофта, который был «убит» сообщением о деле Хансена в первый день своего пребывания в должности.

Луис Фрих ушел, пока ФБР пыталось разложить по полочкам факты, связанные с последним ударом «Аль-Каиды». Два взрывника-смертника управляли небольшим судном с 500 фунтами взрывчатки на борту, которое оказалось рядом с американским военным кораблем «Коул», ставшим на дозаправку топливом в Йемене по пути в Персидский залив. Взрыв пробил дыру диаметром 45 футов в эскадренном миноносце стоимостью 800 миллионов долларов, убив 17 человек личного состава и ранив более 40 человек. Самые лучшие агенты ФБР, работавшие по этому делу, получили подготовку и закалку в Найроби. Но расследование в Йемене было гораздо более сложным: симпатии правительства, армии и полиции склонялись больше в сторону «Аль-Каиды», нежели Америки. Шестеро подозреваемых были взяты под стражу в Йемене, но ФБР не могло подтвердить их связь с «Аль-Каидой». ФБР нужно было, чтобы к делу подключилось ЦРУ. Но их противостояние по поводу Хансена максимально обострило напряженность между ними со времен холодной войны.

Кайзер все еще пыталась провести целенаправленный отбор в своем докладе по делу Хансена, когда 17 августа 2001 года у нее раздался еще один срочный телефонный звонок. Звонил особый агент ФБР Гарри Самит из Миннеаполиса. Кайзер узнала имя; она преподавала ему курс борьбы с терроризмом. Самит — бывший летчик военно-морской авиации — работал в отделении ФБР в Миннеаполисе. Он был очень напряжен. Накануне он столкнулся с алжирцем с французским паспортом и просроченной визой по имени Закариас Муссауи. Самит действовал по наводке своего приятеля — военно-морского летчика, который руководил летной школой: Муссауи учился управлять «Боингом-747», но был беспечен в отношении взлетов и посадок. У алжирца было 3 тысячи долларов зашито в поясе, в кармане лежал трехдюймовый складной кинжал; он проявил агрессию, когда Самит и иммиграционный служащий арестовали его из-за просроченной визы. Он гневно настаивал на том, что должен вернуться в летную школу.

«Это плохой парень, — сказал Самит Кайзер. — У меня в отношении его нехорошие подозрения».

Он хотел получить ордер на то, чтобы провести досмотр портативного компьютера Муссауи, но не смог провести свой запрос мимо юристов в штаб-квартире, не имея твердых доказательств того, что подозреваемый — террорист.

«Нам нужно связующее звено с «Аль-Каидой», — признал он.

Кайзер побежала искать помощь в этом деле и не находила; это было в 16:30 в пятницу в августе. На протяжении последующих трех недель она связывалась со всеми, кого знала в ФБР, ЦРУ и АНБ, рассказывая о предупреждениях Самита. «Я все старалась получить хоть что-то, — сказала она. — Они не видели связи. Связь отсутствовала». Это был один случай из многих. Пятью неделями раньше особый агент ФБР в Фениксе Кен Уильямс отправил рапорт в подразделения ФБР по борьбе с терроризмом, занимавшиеся радикальными фундаменталистами и Усамой бен Ладеном. Уильямс и его коллега — недавно взятый на работу говорящий на арабском языке бывший полицейский по имени Джордж Пиро — собрали доказательства того, что у «Аль-Каиды» есть сеть приверженцев, учащихся в американских летных школах. Уильямс настаивал на общегосударственном расследовании. Он не удивился, когда в штаб-квартире не предприняли никаких действий. Тринадцать лет опыта работы в ФБР научили его, что контрразведка и антитеррористическая деятельность были «внебрачными детьми»[658] в ФБР. Он сказал: «Я знал, что это окажется в самом низу кипы бумаг».

Самит никогда не слышал о служебной записке из Феникса. Почти никто о ней не слышал. Она была одним из около шестидесяти восьми тысяч указаний на терроризм[659], ожидавших, чтобы в штаб-квартире были предприняты какие-то действия в отношении их. Одно только подразделение, занимавшееся разработкой Усамы бен Ладена, приняло более 3 тысяч таких сигналов за последние несколько месяцев. Директор управления по антитеррористической деятельности Дейл Уотсон посадил двух аналитиков их разбирать. Тот факт, что террористы берут уроки пилотирования, прошел незамеченным.

Самит обратился к инспекторам отдела по расследованию международных террористических операций (ITOS), которые осуществляли надзор за отделами по разработке радикальных фундаменталистов и бен Ладена. На следующей неделе он доложил, что Муссауи «готовит террористическое нападение». Он ничего не добился. Непосредственный начальник Самита в Миннеаполисе — особый агент ФБР Грег Джонс — умолял штаб-квартиру выслушать его. Он сказал, что хочет помешать подозреваемому «протаранить на самолете Всемирный торговый центр»[660].

Позже Самит назвал поведение штаб-квартиры ФБР летом 2001 года «преступной халатностью»[661]. Кайзер сказала, что всю жизнь ее будет преследовать мысль о том, что «эти идиоты в ITOS никому ничего не сообщили».

Она получила по электронной почте отчаянное письмо[662]от Самита во второй половине дня в понедельник 10 сентября 2001 года. Он сообщал, что ITOS отклонил его просьбу получить ордер на досмотр. Ему было сказано, что «это ФБР не касается» и пусть этим делом занимается иммиграционная служба. «Сейчас я настолько отчаялся залезть в его компьютер, что приму что угодно, — написал он Кайзер. — Я не испытываю оптимизма. Спасибо за помощь и содействие. Берегите себя. Гарри».

Кайзер ответила почти незамедлительно в 15:45. «Вы отчаянно сражались. Помоги нам всем Боже, если в следующем теракте будет задействован тот же тип самолета. Берегите себя. Кэти».