О, Путник! - Александр Арбеков

И всё-таки, кто же я такой? Один из них!? Или нет!? Может быть, я самый обычный человек, указанными способностями не обладающий, а они во мне возникли только под воздействием ПОСОХА? Почему я!? Почему именно я!? Какое предназначение мне уготовлено!? А может быть, его и вовсе нет? Где же ты!? Кто ты, — невидимый и неведомый кукловод? Подёргай за тоненькую, но прочную ниточку моей судьбы, проясни ситуацию, дай какой-нибудь знак!!!

Я сидел на земле, смотрел в лунную ночь, вдыхал её волнующие запахи, напряжённо и с надеждой ждал нужного мне ответа от какого-то гипотетического, невидимого, таинственного и могучего существа. Увы, увы… Его не последовало. Ночь оставалась всё такой же тихой, спокойной, тёплой, звёздной, ясной и умиротворённой. Совершенно ничего вокруг не изменилось. Единственное, что почудилось мне на несколько мгновений, — это лёгкий, чуть хрипловатый смех, долетевший откуда-то с небес.

Ну вот, пришло время фантазий и галлюцинаций! Я нервно засмеялся в ответ, встал, с вызовом посмотрел на звёзды. Ну, и чёрт с тобой, дружище кукловод! Смеётся тот, кто смеётся последним! Ладно… Оставим в покое высшие силы, если они, конечно, существуют. Написанный ими гениальный сценарий должен воплощаться в жизнь людьми-марионетками, которых они по своей воле весело и беспечно дёргает за ниточки. Никуда мы, куклы, от вас не денемся. Это понятно… Но, как известно, в ходе постановки пьесы и её исполнения всегда найдётся место для импровизации. Так будем импровизировать, ПУТНИК!

Я вскочил в седло, хлопнул БУЦЕФАЛА по гладкому боку, поднял ПОСОХ к небу, то ли угрожая им кому-то, то ли приветствуя того, кто прятался от меня в неведомой чёрной вышине, а потом понёсся по прохладной степи по направлению к лагерю. Ничего, ничего, — прорвёмся! Нам ли быть в печали! Вперёд, Император, вперёд! Кровь кипела во мне, луна освещала всё вокруг своим бледным, холодным и магическим светом, окрашивая мир в мёртвые тона, превращая реальность в мистическую иллюзорность, делая ночную скачку совершенно безумной.

Рядом, как всегда неожиданно, из ничего, возник ЗВЕРЬ. Он преодолевал пространство огромными прыжками, то, отставая от коня, то опережая его. Шерсть Пса искрилась, оставляя позади себя странные, тонкие, слабо светящиеся, брызги-паутинки, которые через мгновения рассеивались в тягучем воздухе. Меня переполняла и распирала неведомая сила, ПОСОХ пылал в руке невидимым пламенем, не обжигая её. Мы были бессмертны, могучи и непобедимы! Это ощущение окрыляло, утешало, воодушевляло и давало определённую веру в светлое будущее. Много ли человеку надо!? Немного веры и надежды, ну и любви, конечно! Всего-то лишь!!! Ах, — эта любовь! Эх, — сука-любовь!

На следующее утро мы увидели море. О его появлении сообщил кучер, осторожно постучавшись в окошко кареты. Моё сердце бешено забилось, как бывает это от предчувствия долгожданного свидания с любимой. Горя нетерпением, я на ходу выскочил из кареты наружу, упал на землю, перекувыркнулся, увяз по пояс в высокой мокрой траве, выругался, а потом догнал карету, взобрался на её крышу и стал с жадностью и восторгом пожирать глазами расстилающуюся от горизонта до горизонта бесконечную синюю водную гладь, ласкаемую нежным утренним солнцем.

Затем я, потеряв голову, лихо прыгнул в седло, пришпорил БУЦЕФАЛА и, как счастливый ребёнок, с радостными воплями помчался к морю. Краем глаза, сбоку, я увидел туманный и расплывчатый силуэт ЗВЕРЯ. Он мощно рассекал своим огромным телом колышущуюся гладь холодной, росистой утренней степи. За ним, выдавая его месторасположение, предательски тянулся след от потревоженной травы, разбрызгивающей вокруг себя густую влагу.

— Вперёд, и только вперёд!!! — безумно орал я.

Вскоре, после недолгой, радостной и бешеной гонки я, наконец-то, достиг моря! Я с наслаждением впился глазами в его прекрасный, всё охватывающий, завораживающий и тяжёлый голубой простор! Слева от меня находились густо поросшие лесом холмы, плавно переходящие в скалистые крутые горы, справа, — шагах в ста, маячила какая-то деревушка, очевидно рыбацкая, так как недалеко от неё в море виднелось несколько больших парусных лодок и десяток судёнышек поменьше.

Я соскочил с коня, подбежал к воде, окунул руки в слегка пенистые, почти невесомые и прохладные волны. Пёс материализовался в нескольких шагах от меня на почтительном расстоянии от воды. Я весело рассмеялся:

— Ну, ты и зануда! Пойдём, искупаемся. Сейчас как раз то уникальное время осени, когда вода бывает теплее воздуха. Вперёд, мой Пёс, — вперёд!

ЗВЕРЬ брезгливо поморщился, но когда я, раздевшись, нырнул в море, моментально последовал вслед за мною. Вода была, конечно, холодновата, но я мужественно отдал себя в руки своей любимой стихии. Мы в темпе проплыли шагов сорок — пятьдесят, потом повернули к берегу.

А там нас уже ожидал сюрприз в виде пяти вооружённых всадников. Возглавлял их огромный и мрачный толстый детина, сидевший на мощном вороном коне. На несколько секунд мне даже показалось, что передо мною находится МАГИСТР, и сердце моё ёкнуло, но это впечатление сразу же развеялось в прах. Какой там МАГИСТР?! Не так держится в седле, не тот конь, не так одет, не то сопровождение! Всё не то, а главное, не та стать! Да, порой стать и порода решают всё! А в чём их отличие? Собственно, что такое стать!? Стать, — это внешнее проявление породы! Я рассмеялся, облегчённо или, скорее разочарованно, вздохнул и, не торопясь, поплыл к берегу.

— ЗВЕРЬ… — негромко и с особой интонацией произнёс я.

Пёс моментально исчез, — просто растворился в воде, и всё! Ни всплеска, никаких следов на поверхности. Неужели ушёл под воду и плывёт там? Интересно, сколько времени он может находиться без воздуха? Что-то подсказывало мне, что этот срок, возможно, никакими временными рамками не ограничен. Обходится же Пёс как-то без пищи, очевидно, и без воздуха обойдётся. Ну что же, пусть и дальше черпает энергию из небес, или откуда-то ещё, мне это только на пользу. Сэкономлю хотя бы на харчах.

На берегу я, к своему удовольствию, не заметил БУЦЕФАЛА. Ах, какой молодец, мой красавец, мой преданный и могучий конь! С недавних пор он ни кому, кроме меня, в руки не давался. Почему с недавних? Да потому, что некоторое время конь признавал ещё и свою бывшую хозяйку, — ГРАФИНЮ, но потом, как отрезало! Жеребец категорически игнорировал и не подпускал к себе никого, даже конюхов! Если кто-либо пытался к нему приблизиться, то он кусался, лягался, ржал, а вернее вопил безумно и истерично, так что мне, — великому ИМПЕРАТОРУ, приходилось лично за ним ухаживать! Процедура мытья, расчёсывания хвоста и гривы БУЦЕФАЛА мною была возведена в ранг Особой Императорской Церемонии, которая проходила один раз в неделю. На ней присутствовал весь двор, мероприятие сопровождалось конными спортивными состязаниями, иногда рыцарскими турнирами и всегда, в обязательном порядке, балами и фейерверками. О, Боже! И смех, и грех!