Двести веков сомнений - Константин Бояндин

Генерал удивлённо посмотрел на него… и Д. почувствовал, что окончательно пришёл в себя.

Листки-киартены он перевернул вниз изображением.

— Итак, — генерал откинулся в кресле. — Сколько, по-вашему, существует на свете наэрта ?

Пальцы Кинисс несколько раз прикоснулись к его шее. Сигнал был понятен: «внимание!» Впрочем, Д. догадался и сам. Кинисс уже предполагала, что Гин-Уарант — не ольт, а…

Генерал рассмеялся.

— Думаете, вам это снится? Ольт, произносящий «непроизносимое»? Ваши познания, Д., несколько устарели. Веков на сорок. То, что вы считаете это слово… — он пошевелил в воздухе пальцами.

— Таэркуад ? — спросил Д. тихо.

Того, что случилось после этого, не ожидал никто.

Генерал замолк, словно подавившись собственными словами. Он вздрогнул, схватился за горло… лицо его неуловимо изменилось, стало выглядеть старше, появились тонкие усики и аккуратная бородка, морщины перерезали лоб…

Генерал стал выглядеть неузнаваемо. Глядя в постаревшее лицо, Д. гадал — где, когда, сколько раз он уже встречался с ним? Третья личность. Всё в том же теле. Да и «сам» Гин-Уарант… похоже, только внешность, только память. Бедная Росомаха… четыреста лет назад вы были неразлучны с Уарантом. Четыре сотни лет надеяться, что прежний Уарант вернётся. Что же случилось с ним?

В кресле сидел совсем другой человек. Кинисс знала, что это Человек — по тому, как мгновенно изменился его запах; это было невероятно, ведь все существа, обладающие многими обликами, всегда сохраняют хотя бы часть своего личного запаха…

Человек в кресле пошевелился, провёл рукой по лицу и словно бы проснулся.

— Итак, — голос его стал глубоким, низким, и несколько более приятным. — Сколько, по-вашему, существует на свете наэрта ?

Тут до пришельца дошло, что хозяева дома как-то странно смотрят на него. Он поднёс к глазам собственную ладонь, посмотрел на неё несколько секунд… и усмехнулся.

— Не надо было этого делать… впрочем, сделанного не вернуть.

Кинисс сделала шаг вперёд.

— Объяснитесь, генерал, — потребовала она.

— Непременно, — генерал потёр лоб, словно пытаясь уловить неожиданно ускользнувшую мысль. — Я как раз хотел продолжить. Что вы так на меня смотрите? Не делайте вида, что не догадывались. Ваш мальчишка давно раскрыл меня. Не станем играть в эти игры.

— Как вас теперь звать? — осведомился Д.

— Гин-Уарант, — последовал немедленный ответ. — Кстати, в прежнем облике я чувствую себя гораздо лучше. Вас не затруднит следить за тем, что вы говорите? Держать «щит» несколько утомительно.

— Пожалуйста, — Д. презрительно усмехнулся.

— Вот и отлично, — произнёс генерал прежним, ольтийским, голосом. Обратное превращение произошло почти мгновенно — Кинисс успела уловить, как вновь изменился запах, и не только он — изменилось её ощущение того существа, что звало себя Гин-Уарантом.

Человек не был в состоянии маскировать нематериальные аспекты… во всяком случае, не мог скрыть их от Хансса. Так было всегда. Ольты — могли, при некотором навыке. Прилагая притом значительные усилия. Гин-Уарант же — в виде ольта — был абсолютно непроницаем. Он отражал все попытки мысленного анализа своего «Я», и видеть отражение собственного взгляда было не очень-то приятно.

В форме же человека он успел раскрыться на несколько секунд.

То, что Кинисс успела увидеть, не доставило ей ни малейшего удовольствия.

Ей стало ясно: пока генерал жив, им всем — не Бюро, а вообще всем живущим в этом мире — будет угрожать совершенно новая, невероятная, неожиданно объявившаяся опасность.

Неведомо как остававшаяся невидимой всё это время.

После того, как приговор генералу был вынесен, Кинисс смогла позволить себе расслабиться. Частности — скажем, то, что именно генерал помог доставить Клеммену «письмо смерти» — были не важны. Она узнала и многое другое. Что предпочла бы никогда не знать.

Гин-Уарант, видимо, осознал, о чём она думала — судя по взгляду, которым он её удостоил. И по едва заметному кивку — жесту, который Д. наверняка оставил без внимания.

— Итак, сколько? — спросил генерал, отпивая из бокала. — Кстати, Д., откуда вы взялись, такой скупой? Неужели вы всех угощаете подобным вином?

— Хорошее я привык пить с друзьями, — ответил Д., не моргнув глазом. — Ну ладно. Я действительно устал… Ответ — двадцать восемь.

Генерал несколько раз хлопнул в ладоши.

— Я был прав. Вы клюнули, Д.! Поскольку дальше наш экзамен лишён смысла, говорить буду я, а вы послушайте.

Андариалл

На этот раз У-Цзин сразу ощутил, что с Андариалл что-то случилось.

В комнате стало совершенно тихо.

Он повернулся, всматриваясь в угол комнаты, где стояла кровать. Но неприятные предчувствия тут же прошли. Андариалл открыла глаза, недоумённо глядя вверх, а затем… попыталась усесться.

— Где я? — спросила она шёпотом — голос плохо повиновался ей. Как и тело.

— Всё там же, — отозвался монах, помогая ей усесться и поднося к губам чашку с водой. — В безопасности.

Девушка обвела взглядом комнату, затем осторожно приняла чашку и медленно, не торопясь, выпила.

— Я думала, что мне всё это снится, — призналась она. У-Цзин отметил, что лихорадочный жар прошёл. Теперь она выглядела просто исхудавшей, чуть ли не на треть. Взгляд на неё теперь вызывал скорее сочувствие, нежели восхищение.

— Ночь на дворе, — сообщил монах, приоткрывая окно, впуская внутрь поток свежей прохлады. — Тебе надо отдохнуть. — Он мягко заставил Андариалл вновь улечься. — Отдохнуть как следует.

— Но…

— Всё завтра, — монах поднялся. — Ты уже выглядишь лучше, а завтра будешь выглядеть совсем хорошо. Если немедленно заснёшь. Спать в одежде, должно быть, неприятно, — он вложил ей в руку сигнальный шарик. — Если что-то понадобится, я буду неподалёку.

Она ответила слабой улыбкой и проводила его глазами.

Когда дверь затворилась, Андари повернулась на бок и, глядя в пульсирующие глубины шарика, поняла, что действительно хочет отдохнуть. День… неделю… месяц… вечность…

У неё едва хватило сил, чтобы раздеться.

Гин-Уарант

— Наэрта, мой дорогой, как было двенадцать, так двенадцать и осталось. Всё остальное — так, жалкое подражание. Для таких умников, как вы. Надо признаться, что, в отличие от многих ваших коллег вы хоть не кичитесь своими обширными познаниями о расе, к которой принадлежит ваш покорный слуга… — генерал усмехнулся.

Д. молча смотрел ему в глаза, барабаня пальцами по крышке стола.

— Я не верю, — произнёс он наконец.

— Спросите у вашей подруги, — генерал указал в сторону Кинисс. — Она тоже знает всю правду. Верно, сайант Кинисс? Я говорю правду?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});