Иоанниты - Сергей Жилин

– …и по всей Каледонии прокатывается волна договоров о сотрудничестве с компаниями, принадлежащими Ниттерло. Фактически, производственные мощности Каледонии сосредотачивается в его руках. Если Вы наслышаны о существовании Монарха, не надо быть гением, чтобы понять, что Ниттерло просто делают наместником в Каледонии. Опять же, если дела во всей стране подконтрольны одному человеку, то какой смысл составлять ему компанию?

– Ниттерло надо контролировать, – попытался возразить я.

– Монарх может делать это откуда угодно. Нет, я Вам скажу, месье Хромер, что Монарх заканчивает со своими делами в Каледонии. В конце концов, следы его тянутся из Лютеции: до меня дошли упоминания о его делах в столице, это было больше месяца назад. После этого он перебирается в Фанек… Понятно, что в столице – власть, а на периферии – производство. Разобравшись с властью и развязав себе руки, он решил заняться непосредственно тем, что и принесёт ему богатство. Уладив и этот вопрос, он покончил со всеми делами в Каледонии.

Этот Этьен серьёзен, как судья во время заседания. Слабые места в его рассказе закончились, поспорить уже не удастся. Если он и врёт, то делает это так ловко, что если я пострадаю от его лжи, мне даже не будет обидно.

Но за всеми горами фактов я не услышал всего одного. К несчастью, я здесь именно за этим и только за этим.

– Вы, месье Балестре, слишком размыто объясняете. Например, мне так и не ясно, где мне искать Монарха.

– Это всё, что я знаю…

– Не уверен. Должны же Вы знать ещё что-то. Наверное, просто вылетело из головы.

– Вы на что-то намекаете?

– Ну, – в кои-то веки я позволил себе откинуться на спинку стула. Глаза привыкли к полутьме, и я уже хорошо различаю усталые черты лица Этьена, – в Фанеке вокруг Монарха вилось целое стадо прихлебателей. Слышали ли Вы о таких на Альбионе?

– Его альбионские друзья? – искоса посмотрел на меня газетчик.

– Сложно назвать их друзьями…

– О них мне не известно. Возможно, торговые партнёры того же Ниттерло, но я их не знаю.

– Мог бы и сам догадаться. А Вы сделайте так, чтобы я удивился. Но поверил.

И в эту секунду ловкая мысль мелькнула в голове собеседника. Он дёрнул головой, словно не веря в неё, пытаясь отмахнуться. То ли он хотел сказать, или это ещё одна догадка, но он высказал:

– Я думаю, он полетит на Альбион. И сделает это на собственном дирижабле.

– Собственном? – верить словам Этьена сейчас особенно не хочется. – С чего ты это взял?

Как можно было заметить, я даже вышел из образа и назвал месье Этьена на «ты». До этой секунды играть вежливого джентльмена было совсем несложно.

– Был случай две… да, около двух недель назад. Фирма по пассажирским перевозкам «Пегас» разорилась. У них было четыре дирижабля, все они были проданы, но один бесследно исчез. Посадили человека, его обвинили в том, что он продал дирижабль мафии. Якобы он ещё пытался скрыться – мне велели напечатать про это статью.

– Полагаешь, этот дирижабль достался Монарху?

– Иначе какой было смысл заказывать ту статью?

– Ясно. Но можешь ты мне объяснить, как ему удалось спрятать целый дирижабль? Я допускаю спрятать поезд, но не дирижабль же!

– Он должен быть где-то за чертой города, – пожал плечами главный редактор. – Возможно, в лесу, где его никто не увидит. На побережье это ещё куда ни шло: взлетел и ты уже над морем, а там никто и не разберётся, откуда судно и куда летит. Не надо лететь над всей страной, чтобы все таращились.

Значит, искать Монарха надо там, где может незаметно ото всех взлететь дирижабль, либо там, где он может незаметно ото всех сесть (но это уже другой берег пролива).

– А где в окрестностях Фанека такое место, чтобы там дирижабль спрятать?

– Откуда же мне знать?

И это то, на что я тратил своё время…

– Есть у тебя номер о продаже дирижаблей?

– Разумеется, – редактор подскочил, покинул комнату, начав в коридоре громогласно кричат на подчинённых. Довольно скоро он вернулся, держа в руках нужную газету. – Вот, возьмите.

Я сунул газетёнку под мышку и встал, задумчиво посмотрел на Этьена, но новые вопросы так и не назрели. В итоге я нацепил шляпу и навострил костыли к выходу. За спиной послышалось блеяние, но я поспешил отсечь все вопросы:

– Вы увидите свою жену, как только я уеду.

Больше ничего я от Этьена не услышал. Всю дорогу обратно я хромал не оборачиваясь. На улице меня встретило пасмурное небо с блестящими сырыми тучами. Признаюсь, я высматриваю на небе дирижабли.

Незадача, так ни один и не решился похвастать округлыми боками. Добравшись до экипажа, я встретился лицом к лицу с выскочившей навстречу дочерью.

– Ну, и как? – спросила она неуверенно.

– Всё хорошо, – постарался я вложить как можно больше теплоты в ответ. Затем приобнял дочь и сказал, обращаясь уже к остальным. – Отпустить мадам Балестре.

Та выскочила, как из горящего сарая, и, кудахча курицей, понеслась к своему мужу. Нам пора покинуть это место.

Глава XVII

Новый адрес

Пройдут тысячелетия, но мужчина никогда не поймёт женщину, каледонец – альбионца… в моём случае трезвый никогда не поймёт пьяного.

Птичий губитель убит пару месяцев назад – я лично добил трепыхающуюся тварь. Прошло три года, три долгих, наполненных невидимым, но ощутимым напряжением, выматывающим донельзя. Убитые люди, несчастные, угодившие в лапы демону. Отныне его нет.

Новость о кончине демона разлетается по Фанеку медленно, прямо и не похоже на новость. Прошло два месяца, а не все в городе знают, что пернатой твари больше нет. Наверно, она вселяла такой ужас, что люди просто не верят. Странно же, почему плохое воспринимается с большей охотой? На чьё сочувствие все рассчитывают, от кого ждут, что их пожалеют? Или причины значительно глубже, чем способен докопаться непроницательный ум, довольствующийся первыми сырыми выводами?

Бог знает, но разговор не о том. На меня наткнулся подвыпивший джентльмен в элегантном костюме, опрятный… в общем, далеко не пьянчуга, а просто пригубивший спиртного мужчина, который большую часть жизни трезв, любит детей и жену, старательно трудится. Алкоголь не превратил его в свинью или хотя бы обезьяну – он лишь немного развязал ему язык:

– Что это Вы вставили в шляпу? Дурновкусие, право слово, уберите.

Речь идёт о чёрных перьях с бордовыми прожилками. Я вставил пучок себе в шляпу, естественно, её изуродовав. Понятное дело, джентльмену не к лицу втыкать в головной убор перья, как ребёнку, но я, Эдмор, Рафаэль и Вирюсвач не удержались, чтобы не растерзать труп Митиха на трофеи. Так мы чувствуем себя героями.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});