Валерий Харламов - Максим Макарычев

Харламовская обводка не имела ни капли сходства с чьей-либо другой. Именно она является ключом к пониманию того, что представлял из себя хоккей Харламова. «Он не применял ни величественных плавных жестов, ни проворного клюшечного фехтования мастеров, сложившихся до введения силовой игры. Его набеги на тылы соперника не были размашистыми, скорее были прямыми, с небольшими резкими отклонениями. Обводя защитников, он подправлял шайбу себе на ход самую малость. Незаметно, так, как в выездке опытный всадник неуловимыми для наблюдателя движениями направляет коня. Харламову этого было достаточно. Когда он шел вперед, все его тело волновалось, чутко жило, хитрило, загадывало загадки защитникам, — писал известный хоккейный обозреватель Юрий Цыбанев. — Харламов неведомым способом развил в себе редкое чувство игровой гармонии, вкус к атаке. Товарищам Харламова по игре оставалось быть его единомышленниками. Для них, игроков первостатейных, эта задача была несложной и приятной. Он сохранял за собой игровую инициативу в матче с любым соперником, для него не было неподходящих, неудобных. Выходил ли он в форме ЦСКА против “Спартака” или в форме сборной против команд Канады, Чехословакии, Швеции, ритма дыхания его игры не сбивал никто».57

«Валера изумительно быстро катался, ухитряясь обводить на бешеной скорости несколько соперников. Он был актером на льду и в жизни: любил петь и танцевать. Валера полукровка, его мать — испанка. Полукровки обычно талантливые люди», — признавался в интервью в 2013 году многолетний врач хоккейной сборной Олег Белаковский.58

Но ни его скорость, ни неуловимая обводка, ни броски, которые ставили в тупик лучших вратарей мира, не «свалились на Харламова с небес». Это стало результатом его невероятного трудолюбия и конечно же упорства и силы воли. В отличие от его друга Александра Мальцева, с его действительно врожденным талантом, Божьим даром, который он стал щедро использовать с первых дней появления на льду. У Харламова всё было не так гладко, читатель уже успел заметить, через какие испытания прошел он в юности.

«У нас с Мальцевым много схожего. Не только путь в сборную. Но и манера игры. И манера одеваться. Мы одного роста, одного веса, и потому коньки подбирает один — размеры совпадают. И рубашки, и брюки, и костюмы каждый легко подбирает и для приятеля — совпадают не только размеры, но и вкусы», — признавался Валерий Харламов.

Интересными наблюдениями о Харламове и Мальцеве поделились два известных российских телекомментатора в беседе с автором этих строк. «Мальцев — это действительно самородок. Харламов также достаточно рано начал заниматься хоккеем, и у него, как и у Мальцева, было блестящее катание. Если их сравнить по технике, то они очень схожие. Они — великие мастера. Они и дружили. Мастер мастера чувствует. И все-таки они отличались. У Мальцева была достаточно высокая стойка на льду: от этого ему что-то было проще делать. Харламов же, если внимательно посмотреть на его катание, фактически стелился по льду. У него была настолько низкая стойка, что переложить корпус ему было очень просто. Это талант. Этому не научить. Ты рождаешься с этим», — анализировал игру двух мастеров хоккея Сергей Гимаев.

«Я бы не назвал Харламова, как Мальцева, самородком. Потому что его все-таки сделали тренеры. Тот же Ерфилов, тот же Тарасов. Но при всем при этом такую фантазию, которая в нем бурлила (я не знаю, можно это назвать управляемой фантазией или нет), я не видел ни у кого. Может быть, в силу даже какого-то темперамента. Многие говорят, что Фирсов был техничнее, чем Харламов, а Мальцев мог сотворить то, чего вообще никто не мог сделать. Но он потом сам объяснить это не мог, как он это сделал. А когда Харламов что-то творил на площадке, всегда было ощущение, что это абсолютно неподготовленная импровизация. И если ты видел его игру в первый раз, возникало ощущение, что ты видишь игру гения. Он и был гений. Я могу однозначно сказать, что для меня с детства и до сих пор — сколько лет прошло, как нет уже Харламова, — для меня он как был богом, так он богом для меня и остается», — признавался Григорий Твалтвадзе.

В беседе с Владимиром Владимировичем Юрзиновым автор этих строк также попросил одного из лучших отечественных хоккейных тренеров сравнить Александра Мальцева и Валерия Харламова с точки зрения природы их таланта. В хоккейном мире не секрет, что отношения между Юрзиновым и Мальцевым, некогда партнерами по «Динамо», долгие годы оставались сложными. Юрзинов честно сказал, что «был основательно обижен на Сашу». Но вот что интересно: Юрзинов, в высшей степени восторгаясь Харламовым и подспудно тая обиду на Мальцева, ставит динамовца по уровню таланта выше армейца. «Мальцев был такой талантище, которого не могли испортить никто и ничто. Ни тренеры, ни обстоятельства, ни спиртное. Это талант исключительно врожденный. А Валера, на мой взгляд, в равной степени — талант как врожденный, так и сделанный. Им самим, его наставниками», — полагает Владимир Владимирович. По словам Юрзинова, в становлении Харламова огромную роль сыграли его упорство и трудолюбие, поездка в Чебаркуль и армейские нагрузки, благодаря которым он «оброс мускулатурой»: «Сама армейская, тарасовская школа сформировала у него дух победителя. Этой школой выращен и сформирован был Валера Харламов. Мальцеву же этого ничего не нужно было. Ни Чебаркулей, ни особых физических нагрузок. Он привык быть один в поле воин. В том смысле, что он был прирожденный вожак, именно он вел за собой партнеров по “Динамо”, которые уступали и ему, и соперникам в мастерстве. А по характеру, по силе характера я ставлю выше Валеру Харламова».

Дружба армейца и динамовца зародилась на глазах Юрзинова. «Харламов и Мальцев оттого так сдружились, что люди были искренние. Саша когда начинал играть, то забывал про всё, концентрировался на игре. То же было и у Валеры. У них внутри была только игра. Оба светились радостью от игры. Хотя их талант вне льда нужно было держать», — признался Владимир Владимирович. Такие же отношения, по его словам, у Харламова были и с Валерием Васильевым. «Вася (Васильев) и Харлам тоже были не разлей вода. Валера Васильев был тонкий по душевной организации человек. Интересный человек. Вы не представляете, какая душа была у него запрятана. Тонко чувствовал любую фальшь. Страшно ранимый, всю боль и переживания предпочитал держать в себе. Никогда не показывал этого. Оба сблизились также, потому что были людьми искренними, не терпели подлости, предательства. Когда мы вернулись с Кубка Канады, то я увидел, что Валерка Васильев уже не тот. Гибель Харлама он переживал страшно», — вспоминал Юрзинов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});