Созданный монстр (СИ) - "Liziel"

— …А флайтонцы потом спасают их за еще большую сумму.

Лоатт-Лэ удрученно потер виски.

— Я б их тоже давно стер из системы. Толку мало, проблем много.

— В нашем случае сейчас это удобно, — назидательно заметил Лаккомо, проворачивая условным жестом карту, и оглядывая ее дальше.

— Да, согласен. Они могут стать удобно шумными, — проворчал Величество, нахмурившись лишь когда брат выделил в поле зрение очередную планету.

— А дальше на очереди у нас… Борд.

С увлеченным видом Лаккомо развернул систему, состоящую из массивного газового гиганта и вращающихся вокруг него спутников. Одна невзрачная планетка из семи была помечена иероглифом обитаемого столичного мира. Великий некогда народ. Могущественный, сильный. Единственный, кто видит в своем небе огромный диск нависающего мира. И единственный кто спрятал себя на столичной планете целиком под купола.

— Не напоминай… — взмолился Эйнаор.

— Вечная головная боль Тории, да? — хмыкнул Лаккомо, покосившись.

Лоатт-Лэ молча закатил глаза к потолку.

— Так вот по своим каналам я выяснил, — хитро улыбаясь, заговорил Лаккомо. — что Верховный Кайен проводит не афишируемую колонизацию второго мира в соседней звездной системе.

Эйнаор от такого как проснулся.

— Но ведь Борду запрещено создавать колонии.

— Да, запрещено, — кивнул старший. — Однако, им это не мешает.

— Много дерьма поднимется, если информация вскроется, — мрачно нахмурился Лоатт-Лэ, быстро прикидывая всю лавину негодований. Картина в таком случае выходила и правда волнующая. Настолько, что все отношения внутри Федерации от такой новости могут радикально измениться. И как повернутся события в любой день после — можно только гадать. Могут совместно Борду войну объявить, а могут дружно воспользоваться прецедентом и расшатать остатки старого строя.

— Много…

— Ты считаешь, что это надо использовать, — утвердительно закончил мысль Эйнаор.

— Непременно!

— Я не хочу общаться с ними… — болезненно нахмурился Лоатт-Лэ.

— Придется.

— Опять потом голова неделю болеть будет…

— Что ж делать.

— Ну, Лаки… — с мольбой простонал Эйнаор, почти что смиряясь с идеей, едва ли не как с приговором.

— Ладно, я сам с ним поговорю, — Лаккомо сделал вид, что брат честно выстрадал у него пощады и втихаря улыбнулся.

Эйнаор аж просиял, почти что по-настоящему, а потом все же убрал комичное выражение с лица.

— Я, правда, не люблю переговоры с бордианцами, — признался уже всерьез Лоатт-Лэ.

— Знаю.

— Они тяжелые.

— Да.

— Тугие.

— Не без этого.

— Пока вытянешь с них, что надо, поседеешь.

С жизнью на Источнике, во Дворце, будучи правителем Династии Эйнаор претендовал на первую седину как минимум лет через сто. У Лаккомо быстро сломалась фантазия, на попытке представить своего брата побелевшим. Правда, как он мигом решил, лучше близнецу дожить до седины, чем отправиться на Нефритовую Гору раньше чужими стараниями.

— Бордианцы всегда такими были, судя по хроникам.

— Иногда думаю, может стоило предку не вмешиваться и позволить соседям добить их с концами, — тихо, себе под нос, высказался риторически Лоатт-Лэ.

— Чтобы лишиться потенциального союзника?

— Из них союзник как из камня флаер, — всплеснул руками Эйнаор. — Они ненавидят нас за то, что Тория не пришла к ним на помощь в войне с яурами. Знают же, что Величествотогда специально ждал, чтобы их сожрали сильнее. Но докопаться не за что.

— Они ненавидят наш народ, но не нас с тобой, — с укором поправил Лаккомо. — Федерацию в свою очередь они ненавидят еще сильнее, за то, что те вынудили их влиться в свой состав и подсадили на продовольственный поток. Если бордианцам дать понять, что лично мы с тобой на их стороне…

— Они проблемные, — попытал последний аргумент Эйнаор.

— Они — потенциальная империя, и куда более крепкая и единая, чем Тория, — упорно продолжил Алиетт-Лэ, на что его брат спрыгнул со стола и недовольно принялся бродить по залу. — Борд — это могущественное государство, которое, несмотря на притеснения и жесткие рамки, упорно продавливает свои интересы и не боится разворачивать свои силы вопреки запретам более сильной Федерации. Да, они не начнут открытого противостояния первыми. Но их флот регулярно обновляется. По военной мощи он опытнее и сильнее федералов. И если технологии двигателей у бордиацев уступают нашим, то вот насчет мощности вооружения я бы уже не был столь уверен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Эйнаор замер на полушаге и сумрачно уставился на брата.

— Обоснуй.

— У них столица под энергетическими щитами, питающимися от единого силового источника, — спокойно пояснил старший. — Со встроенным микроклиматом. Эйнэ, у нас только один Дворец и мой корабль может выдать похожую мощность. А у них под этими куполами весь город и форпосты. Имей я доступ к таким технологиям в большей мере, я бы в первую очередь вмонтировал ее в военный флот. И только потом накрыл бы город.

— То есть ты уверен, что их потенциал выше, — с сомнением покосился на голограмму планеты Эйнаор.

— Конечно выше! Я видел в деле их корабли на учениях! — Лаккомо отшвырнул голограмму планеты от себя. — Цинтерра не зря заставляет их участвовать в составе Объединенного Космического Флота. Старательно подсчитывая каждый лишний корабль. И не зря эскадры с их кораблями висят в чужих секторах, и никогда не в родных.

— Похоже, ты лучше знаешь, что с ними делать, — сказал Лоатт-Лэ таким тоном, за которым обычно следует полная встряска всей личной контрразведки.

— Это самая закрытая планета из всех в Федерации, — продолжил добивать командир «Стремительного». — Самый ксенофобный народ. Самый жестокий. Даже про Торию ходит куда больше информации, чем про Борд. Почти никто к ним не летает. Тем более никто не переселяется жить. Сойтись смешанными семейными парами — практически невозможно. Бордианцы не принимают чужаков, а всю Федерацию с Торией считают вечно виновными в их тяжелой жизни. Да эта нация спит и видит, как ее ракетные мониторы разносят Цинтерру, а потом на руинах возводят новые верфи со своим порядком. Это ущемленные вечно живущие на продовольственном пособии властные захватчики и строители. Нам просто нельзя с ними не союзничать.

— Все предыдущие попытки наладить союз с Бордом с нашей стороны оканчивались… больными головами. Что у деда, что у отца, что у меня.

— Я понимаю их образ мысли и кодекс чести, — Лаккомо текучим шагом слез со стола и подошел ближе к брату. — Мне нужна только одна встреча. Я смогу договориться.

— И почему ты еще раньше этого не сделал? — спросил Эйнаор, глядя брату в упор.

— Нам нечего было им предложить.

— А теперь?

Лаккомо улыбнулся. Многообещающе. Коварно. Со знанием дела. Как улыбаются, выигрывая еще даже не начатую партию.

— Теперь я знаю, что могу у них обесценить.

Эйнаор смотрел в светло-фиолетовые глаза брата напротив и понимал. Он уже знал, что хочет совершить старший и уже заранее одобрил. Действительно, в правильный момент может хватить одной встречи, чтобы навеки получить весомого союзника. Такого, о котором предки не рисковали мечтать.

— …Я в тебя верю.

Алиетт-Лэ улыбнулся шире, сменяя хитрость на благодушие. Малейшая мимика изменила его, вернув обычную живость и легкую смущенность.

— Хоть кто-то в меня верит.

— Не принижайся. Лучше давай продолжай, — Эйнаор хлопнул брата по плечу и повернул к карте.

— А что еще продолжать? На остальных планетах я не вижу проблемных мест, — Лаккомо развел руками. — Они не пойдут против Цинтерры хотя бы потому, что у них нет на это собственных сил. Сам посуди. Артана? Вторая попытка Цинтерры сделать управляемую колонию на примере Роккона. Да, они имеют свои корабли, да, они помогают на верфях в строительстве ОКФ. Но число списанных, угнанных, переформированных кораблей у нелегалов настолько мало и незначительно, что я просто не беру их в расчет. Артанцы стараются быть честны перед законом. Любые недовольные у них вырезаются сразу. Назвать их группировки объединенными формированиями я не могу. Большинство таких нелегалов союзничают с флайтонцами и изредка с фарэйскими пиратами. Но фарэйцы их недолюбливают, считая, что от артанцев много проблем и они слишком «заметны».