Суд времени. Выпуски № 01-11 - Сергей Кургинян

…Французская революция начала с объявления Республики единой и неделимой. Этому принципу были принесены в жертву тысячи голов, и французское единство было спасено. Русская революция берет лозунгом Россия разъединенная и раздробленная».

М. Палеолог. Царская Россия накануне революции. М., 1996

Кургинян: Но я хочу подчеркнуть, во-первых, что это Морис Палеолог, то есть это совсем не Ленин. И не кондовые оценки советской пропаганды. Это — французский посол. И во-вторых, это то, что когда Россия становится раздробленной, как мы знаем, то в жертву приносится не тысячи голов, а миллионы.

Теперь я хотел бы передать слово Александру Сергеевичу Балакиреву, историку, главному специалисту Главного архивного управления Москвы. Александр Сергеевич, так что было с чувством государственности?

Александр Балакирев — историк, главный специалист Главного архивного управления Москвы.

Балакирев: По всей видимости, государственная воля не была проявлена в должной степени. Талантливые люди, не лишенные воли, но ошибки, заблуждения — все это говорили. По всей видимости, нужно подумать о том социально-политическом контексте, ложном положении, в котором оказались эти способные люди. Что же это за положение? Ведь изначально замышлялось всего две простых вещи: первое, это ответственные министерства, и второе, это смена личности императора. Все. Но когда Михаил отказался от короны, а это было в начале марта, эти люди, победители, оказались перед совершенно другой реальностью. Они увидели море самоопределяющихся сущностей, которые утратили прежнюю свою идеальную сущность политическую, и приступили к стихийному процессу самоопределения. Что им оставалось делать? Они на это не рассчитывали. Они стали с этим играть. Они стали это поощрять всячески. И эта масса сразу начала реализовывать какие-то свои утопии, и говорить с этой массой можно было на языке утопий. Это означает, что все эти социальные предъявленные ожидания совсем не могли быть удовлетворены. И когда люди по мере того как эти массы…

Сванидзе: Завершайте, пожалуйста.

Балакирев: …Да, завершаю… Понимали, что они не удовлетворяются эти требования, они начинали… Процесс стихийного самоопределения шел все дальше и дальше. По национальному признаку, по территориальному, по сословному…

Сванидзе: Александр Сергеевич, завершайте.

Балакирев: …по профессиональному. И таким образом, только те, кто владели утопией и внутрь утопии могли завернуть новую государственность, те, в конце концов, пришли к победе — эти люди…

Сванидзе: Александр Сергеевич, спасибо. У меня есть к Вам уточняющий вопрос. Александр Сергеевич, скажите, пожалуйста, и это должны просто знать наши зрители, иначе непонятно, это редко когда объясняется. Откуда взялось само понятие Временное правительство? Почему это правительство называлось Временным? Объясните, пожалуйста.

Балакирев: Власть в стране после отречения императора взял на себя Временный комитет Государственной Думы. Государственная Дума как орган существовала. Она учредила Временное правительство до Учредительного собрания, которое должно было решить вопрос о государственном устройстве России.

Сванидзе: Спасибо большое, я удовлетворен. Значит, это Временное правительство оно было временным, потому что оно должно было действовать до Учредительного собрания, правильно? Следовательно, они не собирались брать власть вообще. Правильно я понимаю? Временная власть?

Балакирев: Временная, да. Но, тем не менее, они хотели победить в конце концов. Их программа должна была утвердиться. Они рассчитывали на то, что их выберут в качестве представителей власти.

Сванидзе: Спасибо. Прошу Вас, сторона обвинения, вопрос к свидетелю защиты.

Млечин: Александр Сергеевич, Вы стали говорить о том, что части Российской империи, бывшей Российской империи хотели самоопределиться. И Временное правительство виновато в том, что эти тенденции возобладали. Скажите, пожалуйста, до 25 октября 1917 года какие части Российской империи вышли из ее состава? Из состава России.

Балакирев: В октябре 1917 года?

Млечин: Да.

Балакирев: Фактически никакие.

Млечин: Благодарю Вас.

Млечин: А когда произошло то, что части Российской…бывшей Российской империи стали выходить — после 25 октября, когда Временного правительства уже не существовало, правильно я говорю?

Балакирев: Так, Морис Палеолог совершенно прав, в том, что заявили о своих претензиях на конфедеративное существование или на выход из состава государства очень многие территории России именно в этот период.

Млечин: Но вышли они все-таки…

Балакирев: Акт о выходе возник, тем не менее, после 25 октября.

Млечин: Когда у власти были большевики.

Балакирев: Да. Хорошо.

Млечин: Благодарю Вас, у меня больше нет вопросов. Спасибо.

Сванидзе: Прошу Вас, сторона обвинения может донести свой тезис до суда и задать вопрос своим свидетелям.

Млечин: Спасибо большое. Если позволите, я попрошу Андрея Николаевича Сахарова дать высокому суду свои показания. Андрей Николаевич, скажите, ну, что руководители Временного правительства, может быть, были такие плохие государственники, пользуясь современным языком? Хотели развала России — пришли специально, чтобы развалить… Или у них не было воли? Вот тут почему-то мы ссылаемся всё на иностранцев — французскому послу казалось… Или на генералов… Ну, для генералов, конечно, мы штафирки все безвольные.

Сахаров: Вот возьмем две проблемы: это война, связанная с государственностью, естественно, и единство России. Я удивляюсь, когда слушаю сегодня о том, что войну надо было закончить немедленно. Что люди устали, что они завшивели в окопах, что нужно было бросать оружие и возвращаться к себе домой на свои участки и хватать землю. Дорогие друзья, есть понятие Родина. Есть понятие геополитика. Есть понятие защиты Отечества. Что бы было, если бы в 1941 году, когда немцы рвались к Москве, все бы сказали, все устали, все разгромлены, половина в плену, давайте-ка бросать все это дело, мир заключать с немцами и на этом мы, всё, так сказать, кончаем. Нет, этого не случилось. Родину защищали до конца.

И вот эту Родину, эту Родину, защищали до конца огромная армия, великолепные генералы, которые, да, проиграли 1915 год, в 1916 году организовали блестящий прорыв Брусиловский и практически выбили Австро-Венгрию из войны. Армия вооружалась, снабжалась. Вот вы знаете все прекрасно так называемые буденовки, вот эти шинели знаменитые Красной Армии — это все новая форма российской армии на 1916–1917 гг. Что получилось? Армия была, благодаря агитации и приказу № 1, который Советы издали в Петрограде, когда комиссары стали командовать, а не командиры, армию стали разлагать. Армия стала брататься. Армия потеряла свою инерцию. И результат какой был?

Млечин: Большевики стали разлагать, просто уточню я.

Сахаров: Совершенно верно. Результат какой был?

Кургинян: Приказ № 1 издал … /Петроградский Совет, где доминировали эсеры и меньшевики.

Сахаров: Когда кончилась Первая мировая война, она кончилась миром без России. Россия потеряла в это время все. Почему это происходило? Потому что государственники хотели до конца воевать и хотели свои союзнические обязательства выполнять. Да, это было тяжело. Люди страдали и на фронте, и в тылу. Но война за Родину продолжалась. Когда рухнула вот эта старая Родина и рухнула эта старая армия, мы получили Брестский мир, получили, отторгнутыми от Советского Союза, тогдашняя Советская Россия…

Сванидзе: 10 секунд.

Сахаров: …Белоруссию, Украину, Прибалтику и бог знает что еще — вот что получилось после того, как пришли другие государственники, которые объявили «Родину в опасности!», и стали защищать…

Сванидзе: Андрей Николаевич, завершайте, пожалуйста.

Сахаров: …но защищать нечем было уже. Вот ситуация с Временным правительством.

Млечин: Благодарю Вас, Ваша Честь.

Сванидзе: Пожалуйста, сторона защиты, вопросы к свидетелю обвинения.

Кургинян: Вы историк и прекрасно понимаете, что Родину защищать можно только тогда, когда ее любишь. К 1917 году произошло гигантское отпадение народа от существовавшего государства, гигантское разочарование. Это первая проблема. Есть вторая, И вы ее знаете также хорошо. Вы прекрасно понимаете, что если внутри страны нет политической консолидации, защищать страну невозможно. Никакими средствами. Сначала политическая консолидация, потом защита. Этой политической консолидации не было. И вы знаете третью проблему. Что не было социальной консолидации. Никакой. Что солдаты гнили в окопах, а в это время пили шампанское и гуляли рысаки. И что такой строй не мог быть сопряжен с войной. Страна не хотела этого защищать.