Творчество Сталкеров (книга 3) - Сообщество независимых авторов «Свободные люди»

Где-то будет светло, и не важно, что здесь лишь свеча.

Мой последний источник тепла у разбитой могилы

У дорожного камня горит свой оставшийся час.

И случайный прохожий протянет к свече моей руки,

Отогреет он пальцы на крыльях огня-мотылька,

И утихнет в его теле дрожь, и вдруг полные скуки

И бездонной тоски до краев, он поднимет глаза.

Свой дорожный сундук он откроет, достанет огарок

Абсолютно такой же свечи, и пойму все без слов…

И разверзнется пасть темноты. Вспыхнет светел и ярок

Огонек двух огарков свечей, без цепей и оков.

И в страну укатившихся солнц, к храму дня новой силы

Он укажет дорогу во тьме, и мы будем брести…

Мы покинем халупы свои, побросаем могилы,

Обретая все большую силу на этом пути!

И из грязных трущоб бесконечных живою рекою

К нам стекались огни- мотыльки, мы встречали друзей.

И в конце всех дорог мы увидели свет над горою,

И увидели храм. Бывший целью пути долгих дней.

Но внутри этих стен мы нашли только пепел и угли.

Только жалкий остаток от всех укатившихся солнц!

Мы смеялись над этим, как дети, и в смехе тонули,

Наши страх и тоска. Так прошли времена тьмы и слез.

Мы сжимали в руках не огарки - кусочки светила

Абсолютно нового дня, и смогли донести!

И светило воскресло в тот миг. Светило ожило!

И решило, что время настало светить и взойти!

И настал новый день бесконечный в стране тьмы и сна.

И кричал мне ребенок мой: «Папа!», и смеялась жена.

Первая нота дня

В травах настраивал ветер струны дождя.

Женщина в белом ребенка несет на руках.

И жеребенок, кобылий хвост теребя,

Ждет прорастания крыльев на пегих боках.

Комьями ваты застыли на миг облака,

День свою песню допел, день на смертном одре...

И поминальные свечи затеплит закат,

И передаст душу дня в руки алой заре...

Вечер прохладою сумерек листья утрет,

Ложе готовя для ночи в зеленых ветвях,

Маленький птах ей о счастье балладу споет,

Бард-соловей, птах-кудесник, парящий во снах.

Месяц зажжет одинокий светильник во тьме,

Будет, растрогавшись, ночь долго слезы ронять,

О недоступном, далеком, о умершем дне,

Ждать возвращения дня, воскрешения ждать.

Будет стареть и с надеждой глядеть на восток,

Волосы тронет в предутренний час седина.

Неумолимое время как бурный поток.

Звезды пропали, исчезла подруга луна.

Солнце лучами проткнет над собой горизонт,

Вспыхнет зарницей, венчая рождение дня.

Ночь же растает, и тихо со вздохом умрет…

Крылья пробьются на пегих боках у коня.

Первая нота звучит, начинается день!

Женщина в белом ребенка несет на руках.

Странные дни, где полнейшая все дребедень.

Глупая песня о смерти, ночи и слезах…

И сигарета потушена- можно идти,

Ляжет на плечи пальто и закроется дверь,

Вновь за порог, чтобы первую ноту найти,

Ноту рожденья, надежды, тоски и потерь…

Лютнева музыка

Она закроет на замок дверь,

Когда на улице наступит ночь.

Ночь ожиданий и ночь потерь

Она прогонит из дома прочь.

Она поднимет на часы взгляд

И в тишину распахнет окно,

И будет множеств раз подряд

Вкушать забытое давно...

Лютневу музыку...

И снова вдаль на драконе строки

Пронзая время как жрица сна,

Как повелительница стихий

Исчезнет в море огня она.

Охватит пламя воды стеной,

Но заслонит ее ангел крылом.

Усталый путник зайдет на постой

И станет крепостью карточный дом...

В лютневой музыке...

И терема на сыпучем песке,

Растают с храмами в небе ночном.

Когда зажжется роса на цветке

И тишина вздохнет за окном...

Но в это время она уже спит

И Гавриил опускает трубу.

Пусть лютня старая помолчит,

Пусть не тревожит мою судьбу...

Глупою музыкой...

Сон?

За накрытым столом сегодня

опять тишина,

И в кудлатых ветвях только чучела,

да муляжи.

И за горло холодными пальцами

истошный страх.

И в обрывочных снах напролет

Птица Сирин кружит.

Птица с белым крылом, с окровавленным

женским лицом,

Предвещает рождение тьмы

в этот красный восход.

И по разные стороны рва,

сын со старым отцом...,

И в груди одного оперенье

стрелы расцветет.

В неприкрытый висок аккуратно

уложится болт,

И окрасятся алым шлема,

Кровь зажжет плюмажи.

И помножатся смерти на сто,

продолжая полет,

Птица Сирин в обрывочных снах

над окопом кружит.

И прольются свинцовые тучи

тяжелым дождем,

И поднимется рыло свиньи,

и пойдет рать на рать.

Пуля дура, и ей наплевать

что по чем!

И прикроет дитя своим телом

уставшая мать.

И окрепнет дитя, и натянет

на лук тетиву,

Если выживет под каблуками

окованных ног.

И протянет он небу своих

юных глаз синеву,

И наполнится звуками утро

в назначенный срок.

И сорвется в назначенный срок

с лука в небо стрела.

В реках кровь растворится и станет

прозрачной вода.

И прервутся тяжелые взмахи

большого крыла,

И отступит тот сон с Птицей Сирин.

Уйдет.... Навсегда?

Хабаре

Все больше стал я курить,

И меньше писать между строк.

Уже не загадкой мне жизнь,

Уже опостылел Восток.

Дождями холодными вкось

И шаткостью хлипких болот.

Где просто нельзя «на авось»,

И плесенью сырость в балок…

Тяжелыми тучами в ряд,

Закрыт третий день небосклон.

Над ухом надрывно звенят…

И нечисти той- миллион!

Крепчайший смакую я чай,

Дымок от костра я ловлю…

Он мой, он искусственный рай

В задиристом этом краю!

Над сопками вспыхнет заря

И солнцем развеет хандру.

И зря, ну конечно же зря

Вчера проклинал Хабару!

Сверкнет искрометный ручей,

Взовьется глухарь на току.

Он сам по себе, он ничей,

Горланит и будит тайгу!

И шишки на кедрах вдохнут

Бруснично-лесной аромат,

Березы платками взмахнут.

Природа- как сказочный клад!

Крепчайший смакую я чай,

Дымок от костра я ловлю.

И все что вокруг- это рай,

В загадочном буйном краю.

Мужская-бесшабашная

Забудем все пролеты и невзгоды,

Которые успели накопить.

Забудем баб, капризы их и позы,

И будем водку бесшабашно пить.

Простим измены, и затянем песни,

Пускай сегодня будет день такой.

Когда и язвенник забудет о болезни,

И примет вместе с нами по одной!

А просто состояние такое,

Вокруг такие лица- просто кайф!

И водка пьется как вода. Течет спиртное,

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});