Новости из Кремля - Николай Зенькович

Однако, продолжают цитировать российские газеты Дж. Костелло и О. Царева, его письмо из архива КГБ говорит о том, что шантаж заключался в угрозе выдать 63 агентов советской разведки и рассказать об убийстве испанских марксистских лидеров, о заговоре с целью убийства Троцкого и «всю тайную работу в Англии, Франции и т. д.»

Московская пресса отмечает, что после смерти Орлова в 1973 году сенат США отметил его заслуги за «бесценный вклад», содержавшийся в его показаниях о советских тайных операциях в США. Документы КГБ свидетельствуют, однако, о том, что его показания подкомитету сената по внутренней безопасности, в том числе знаменитое разоблачение Марка Зборовского, были обманом. Орлов отлично знал, что Зборовский, агент, проникший в окружение Троцкого, эмигрировал в 1941 году в США, возобновил профессиональную деятельность в качестве антрополога, чем и занимался до 1958 года, когда был обвинен в лжесвидетельстве, уже находился под наблюдением ФБР.

После двух расследований, проведенных в КГБ в 50-е годы, один офицер советской разведки сумел установить тайный контакт с Орловым, и это подтверждает, что он не выдал своим хозяевам ни одного действующего агента, ни одной важной операции.

Публикаторы перепечатки из «Ню-Йорк таймс» отмечают: для того, чтобы документировать эту построенную на обмане потрясающую карьеру, архив российской разведки – наследник 1-го Главного управления бывшего КГБ – рассекретил многие отчеты об операциях Орлова, в том числе платежные ведомости его шпионской сети.

Это документы именно такого рода, подчеркивают публикаторы, которые ЦРУ считает не подлежащими рассекречиванию по закону о свободе информации. ФБР, по их мнению, также отказалось раскрыть более половины материалов своего обширного досье на Орлова.

Открытие русскими документов КГБ, считают московские газеты, пролило свет на документы английского правительства, выкраденные кембриджскими агентами Орлова. В их числе первые упоминания о работе над созданием атомной бомбы, до сих пор не рассекреченные в Англии отчеты о тайных заседаниях кабинета министров, а также подробности расшифровки дипломатических кодов США. Рассекречивание документов, официально не раскрытых в Англии, заставило посла этой страны в Москве выразить дипломатическую озабоченность.

Ирония в том, отмечают российские публикаторы, что окончание «холодной войны», повлекшее за собой драматическую оттепель в сфере официальной секретности в России, ничуть не растопило лед секретов английской разведки. Как показало отсутствие гласности в бывшем СССР, истории не идет на пользу ни скрытность, ни полуправда.

«МЕНЯ СУДЯТ СУДЬИ СОВСЕМ ДРУГОГО ГОСУДАРСТВА…»

Пять часов продолжался допрос бывшего председателя КГБ СССР Владимира Крючкова на судебном процессе по делу ГКЧП. Он категорически отверг предъявленные ему обвинения по статье 64 («Измена Родине») и статье 260 («Превышение власти»).

Крючков заявил, что первое обвинение более чем нелепо по отношению к людям, беззаветно преданным Родине и пытавшимся спасти ее от краха.

Что касается второго обвинения – превышения власти – то он, как руководитель КГБ, видел свой долг в сохранении безопасности, а также Конституции СССР. Этим и руководствовался.

По словам Крючкова, свою вину он видит лишь в том, что два года назад не смог уберечь Советский Союз от развала и последующей экономической катастрофы.

Экс-шеф КГБ сказал: «В 88 – 89 годы в стране создалась ситуация вседозволенности, что не встретило сопротивления сверху, а именно у президента СССР Горбачева. Результатом этого стал не просто распад, а развал Союза, отчего, как это уже очевидно сегодня, не выиграл ни один регион. В те тяжелые дни у моих товарищей по работе и созрело решение в корне изменить ситуацию».

Отвечая на обвинение в изоляции Горбачева в Форосе, Крючков заявил следующее. Речь может идти только об отключении связи, что санкционировал он лично. Полного ограничения свободы президента не было, о чем остается сожалеть, ибо только это остановило бы его преступные замыслы.

Бывший глава КГБ подчеркнул, что его подчиненные Юрий Плеханов и Вячеслав Генералов привлечены к суду необоснованно, поскольку они не были посвящены в планы ГКЧП, а выполняли лишь поручения своего руководства.

«Меня судят, – заявил Владимир Крючков, – за измену Родине, которой уже нет, судьи совсем другого государства».

ВЕСТИ ИЗ ЛЕФОРТОВА

По заявлению Дмитрия Штейнберга, адвоката бывшего министра безопасности России Виктора Баранникова, он намеревается добиться допроса президента России Бориса Ельцина. По мнению адвоката, эти свидетельские показания очень важны, так как могут внести ясность в некоторые обстоятельства, связанные с событиями 3 – 4 октября в Москве.

На такое решение адвоката натолкнуло недавнее телеинтервью Бориса Ельцина кинорежиссеру Эльдару Рязанову. Как сказал Д. Штейнберг, ряд сведений, прозвучавших в телеэфире, требуют уточнения, поскольку имеют «существенное значение для этого дела и, в частности, В. Баранникова».

Владимир Фомичев, адвокат Руслана Хасбулатова, сообщил, что его подзащитный не признает себя виновным. По словам Фомичева, Хасбулатов жалуется на «потерянное впустую время». В свободное от допросов следователем время узник Лефортова занимается научной работой.

ФАННИ КАПЛАН РЕАБИЛИТИРУЮТ?…

Краткое сообщение в ряде московских газет, похоже, пролило свет на проклюнувшийся внезапно интерес прессы к обстоятельствам покушения члена партии социалистов-революционеров Фанни Каплан на Ленина. В сообщении говорится, что Генеральная прокуратура Российской Федерации возбудила уголовное дело по этому факту, а также расстрелу террористки в связи с «вновь открывшимися обстоятельствами». Будут произведены архивное доследование и экспертиза оружия Каплан, а также одежды Ленина.

Теперь становится ясно, почему некоторые издания с непонятным рядовым гражданам рвением в течение последнего времени усиленно комментировали столь отдаленное во времени происшествие. Как и раньше, при коммунистах, с помощью прессы готовят общественное мнение к восприятию решения, неожиданного для большинства населения.

Больше всего российские газеты отводили места историческим изысканиям Григория Нилова. Это псевдоним русского эмигранта Александра Кравцова, выпустившего в семидесятые годы в Лондоне книгу «Грамматика ленинизма». В своем труде историк подвергает сомнению официальную версию покушения Фанни Каплан на Ленина. Кравцов-Нилов доказывает, что на самом деле покушение на вождя было якобы организовано людьми из ближайшего окружения самого Ленина.

Впрочем, историк-эмигрант допускает возможность того, что Ленин дал согласие лишь имитировать покушение на себя, чтобы синхронность выстрелов в Петрограде – в Урицкого и в Москве – в него усилила впечатление начавшейся вражеской атаки.

К такому парадоксальному выводу Нилов приходит, изучив детали покушения. Обладая сильным дефектом зрения, Каплан физически была не способна совершить покушение с той точностью, с какой оно было осуществлено. Этот же дефект зрения объясняет ее испуганный и затравленный вид при задержании комиссаром Батулиным. Ну, не странно ли, спрашивает Нилов, совершив покушение на главу правительства, стоять под деревом у трамвайной остановки с портфелем и зонтиком в руках? Она что же – и стреляла, не выпуская из рук эти довольно громоздкие предметы? Или все же сумела, при ее дефекте зрения, в темноте осеннего вечера выстрелить три раза, четырьмя пулями поразив цель? А как же тогда быть с воззванием ВЦИК от 30 августа 1918 года, где говорилось, что двое стрелявших в Ленина задержаны, их личности выясняются? Почему второй задержанный по фамилии Протопопов бесследно исчез из истории?

Вторым этапом стали расследования, проведенные самими газетами. В основном они специализировались на сборе сведений о судьбе стрелявшей в Ленина эсерки после ее задержания. Сенсационные публикации следовали одна за одной. Печатались письма людей, видевших Фанни Каплан в двадцатые и тридцатые годы – уже после того, как она через три дня после покушения на Ленина была расстреляна комендантом Кремля Павлом Мальковым, который, согласно его опубликованным мемуарам, собственноручно привел приговор в исполнение. Уму непостижимо: нашлись люди, видевшие «неистовую Фанни» после ее расстрела, игравшую в мяч во дворах тюрем в Верхнеуральске и Златоусте, вязавшую чулок в камере суздальской темницы, слушавшую репродуктор и читавшую газеты в других, не столь отдаленных местах.

Авторы напечатанных писем ссылались на знакомых охранников, надзирателей, которые делились когда-то с ними важной тайной. По одной версии, террористку выпустили в конце мая 1945 года. Это была полуслепая больная женщина. Умерла она якобы в 1947 году, прожив на свободе немногим более года. О том, что она стреляла в Ленина, Каплан узнала только на следствии. В действительности Фанни находилась на другом конце Москвы от завода Михельсона, где прозвучали выстрелы в Ленина. На следствии, мол, и не настаивали на том, что именно она готовила террористический акт. Просто ее осудили как эсерку, арестованную в числе других по подозрению в покушении.