Человек по имени Как-его-там. Полиция, полиция, картофельное пюре! Негодяй из Сефлё - Пер Валё

– двое суток не могла оправиться после этого потрясения. К тому же она сидела рядом с Виктором и, следовательно, спиной к преступнику. Вы не настаиваете на ее допросе?

– Нет, в этом, я думаю, нет необходимости, – сказал Мартин Бек.

– Благодарю, – улыбнулся Хофф-Енсен. – Да, вот так-то…

Он уперся в подлокотники, чтобы встать, но Монссон поспешно произнес:

– Если директор Хофф-Енсен разрешит, я задам еще несколько вопросов.

– Слушаю вас.

– Как долго вы возглавляете эту фирму?

– Одиннадцать лет. В молодости я был летчиком, затем изучал рекламное дело в США, руководил отделом рекламы в одной авиакомпании, пока Виктор не сделал меня шефом «Аэрофрахта» здесь, в Копенгагене.

– А теперь? Вы продолжаете работу как обычно, несмотря на его кончину?

Хофф-Енсен развел руками, показав свои прекрасные вставные зубы.

– Представление продолжается.

– А кто будет руководить концерном? – спросил Бек.

– Это вопрос, – ответил Хофф-Енсен. – Молодой Линдер слишком еще зелен. А Бруберг, как и я, загружен делами.

– Как вы относились к директору Пальмгрену?

– Очень хорошо. Он полностью доверял мне и тому, как я руковожу компанией.

– А чем, собственно, занимается «Аэрофрахт»? – поинтересовался Мартин Бек, догадываясь об ответе.

– Воздушными перевозками – как это явствует из названия.

– Да, понимаю, но что это за перевозки? У вас пять самолетов, так?

Хофф-Енсен кивнул, затем сказал:

– Перевозим главным образом продукцию самого концерна, прежде всего рыбные консервы. На одном из самолетов есть морозильная установка. Иногда у нас идут и чартерные перевозки. Некоторые копенгагенские фирмы обращаются к нам с такими просьбами, есть и другие клиенты.

– В какие страны вы летаете? – спросил Мартин Бек.

– Главным образом в европейские, за исключением восточных государств[84]. Иногда в Африку.

– В Африку?

– Да. Большей частью это чартерные полеты. Сезонные, – добавил Хофф-Енсен, демонстративно взглянув на часы.

Монссон выпрямился, вынул зубочистку изо рта и направил ее на Хофф-Енсена:

– Вы хорошо знаете Хампуса Бруберга?

– Не очень, – пожал плечами датчанин. – Иногда встречаемся на заседаниях правления, как в ту среду. Изредка говорим по телефону. Вот и все.

– Вы знаете, где он сейчас?

– Наверное, в Стокгольме. Он там живет. И его контора тоже там. – Вопрос явно удивил Хофф-Енсена.

– А какие отношения с Брубергом были у Пальмгрена? – спросил Бек.

– Хорошие, насколько мне известно. Не то чтобы они виделись так же часто, как я с Виктором. Мы нередко играли в гольф, встречались не только для деловых бесед. Отношения между Виктором и Хампусом Брубергом были скорее отношениями между начальником и подчиненным.

Судя по его тону, особой симпатии к Хампусу Брубергу он не испытывал.

– Сколько у вас служащих?

Хофф-Енсен на мгновение задумался.

– Сейчас двадцать два человека. Количество колеблется в зависимости от сезона, числа заказов и тому подобного, – расплывчато ответил он.

– А где сейчас находятся ваши самолеты?

– Два в Копенгагене. Один в Риме. Один в Сан-Томе[85], ремонтирует мотор. Пятый в Португалии.

Мартин Бек резко поднялся и сказал:

– Спасибо. Можем ли мы позвонить вам, если понадобится? Вы будете в Копенгагене в ближайшее время?

– Конечно, – ответил Хофф-Енсен. Он отложил сигару, но продолжал спокойно сидеть в кресле.

В дверях Монссон обернулся и спросил:

– Может быть, вы знаете, кто хотел убрать Виктора Пальмгрена?

Хофф-Енсен взял сигару, холодно взглянул на Монссона:

– Нет, не знаю. Очевидно, тот, кто в него стрелял. Прощайте, господа.

По Кобмагергаде они дошли до Амагерторв. Монссон бросил взгляд на переулок Ладерстраде. Там жила его знакомая. Она была скульптором и, хотя родилась в Сконе, предпочитала жить в Копенгагене. Он познакомился с ней год назад в связи с одним расследованием. Ее звали Надя, и ему она очень нравилась. Они иногда встречались, чаще всего у нее. Никто из них не хотел себя связывать, как-то мешать друг другу, и за все это время их отношения ничем не омрачались. Единственным минусом было то, что он не испытывал прежней радости, проводя свободные дни со своей женой: ему хотелось быть с Надей.

Улица кишела народом, большинство, несомненно, составляли туристы. Бек, ненавидевший скопления людей, потащил Монссона через толпу, мимо «Магазин дю нор»[86] на Лилле-Конгенсгаде. Они выпили холодного пива в ресторане, где тоже было много народу, но все же было приятнее, чем на улице.

Монссон уговорил Мартина Бека ехать домой на катере на подводных крыльях.

Через сорок минут после того, как они покинули датскую землю, они вошли в служебный кабинет Монссона.

На письменном столе лежало сообщение из технического отдела: «Баллистические исследования готовы».

XX

Бек и Монссон разглядывали пулю, убившую Виктора Пальмгрена. Она лежала перед ними на белом листе бумаги и казалась обоим маленькой и безобидной. Она деформировалась от удара, но не очень, во всяком случае, экспертам понадобилось всего несколько секунд, чтобы установить калибр оружия. Да и не нужно было даже быть экспертом, чтобы решить этот вопрос.