В заповедной глуши - Александр Мартынов

   - Валентин, - окликнул его Михал Святославич.

   - Вы приехали?! - Валька повернулся. - Как там Витька?! Скоро он...

   - Валентин, - Михал Святославич придержал мальчишку за плечо. Тот улыбнулся:

   - Что случилось?

   - Случилось... - лесник посмотрел прямо в глаза Вальке. - Шесть недель назад в Крыму, в бою с бандитами из татарского "Адалята"... - он перевёл дыхание, - ...смертью храб-рых пала дочь бретонского и славянского народа Мора Лаваль.

   - Что? - весело спросил Валька. - Что-что?

   С его лица сбегала краска, и оно становилось белым и плоским. Потом - серым. Как пепел.

   - И ещё Жорка... обещал зайти... - почему-то сказал он. - Как вы говорите, что с Мо-рой?.. А, да, конечно. Вы идите, я сейчас... - он отвернулся.

   Подойдя к стопке картин, Валька свалил их в сторону. Листы картона с шорохом разъехались по полу. Пиная их ногами и со свистом дыша, мальчишка разбрасывал листы, пока не увидел то, что искал. Тогда он нагнулся и с каким-то усилием, будто свинцовый,

213.

   поднял тот самый лист. Со стоном поставил его на подрамник.

Aranel Ross-i-Ernil-i-nauth

   - гласила подпись под рисунком.

   - Рыжая Принцесса, властительница дум... - прочитал Валька и застонал, сжав края листа.

   Мора Лаваль улыбалась ему с высокого седла, чуть наклонившись и подбоченившись - на фоне чёрного леса.

   - Не прощу-у... - прохрипел Валька, тряхнув лист. - Не прощу, слышите, не про-щу-у... Каждого. Сам. Лично. Убью...

   - Валентин, - послышался голос от порога. Мальчишка обернулся. Михал Святославич всё ещё стоял там и смотрел в упор. - Подбери здесь всё.

   - Да, - каркнул Валька. - Конечно. Это я просто. Искал.

   - И ещё, - лесник чуть прищурился. - Если ты вздумаешь повести себя, как тряпка...

   - ...и покончить с собой? - спросил Валька и улыбнулся. - Нет, Михал Святославич, не надо так обо мне думать. Самоубийством избавляют себя от плена или бесчестья. А за такое просто мстят. И только. Но мстят до последнего вздоха.Или до последнего врага. А русский ни с мечом, ни с кулаком не шутит. Так вы учили?

   Он вспомнил, что во время последнего посещения Витька прочёл такое стихотво-рение - печальное, Валька ещё посмеялся над ним: ты что это, победа, а ты в декаданс впал...

   Временами всё бессмысленно -

   Что ты вынес-перенёс...

   ...На вопрос: "А что есть истина?" -

   Промолчал в ответ Христос.

   Выстрел в спину - мёртвым падает

   Рыцарь - в латах иль без лат...

   Никому добро не надобно -

   Был умней Христа Пилат.

   Силы нет в мольбах, проклятиях...

   Заколачивайте гроб!

   Что там возитесь с распятием?!

   Можно проще - пулю в лоб!

   Под гипнозом волокучих фраз

   Держат нашу Русь в плену.

   По живому в миллионный раз

   Абортируют страну.

   Я стихи сейчас, как пули, лью.

   Наплевать: ответ, вопрос...

   В одну печку крематорную

   Свалены Пилат, Христос...

   ...Вечер был тёплым, летним. Июнь, подумал Валька, опершись ладонями о перила крыльца. Июнь. Только бы не закричать во весь голос, потому что тогда он сойдёт с ума. Сразу. Или это к лучшему?

   То, что Михал Святославич идёт к нему, Валька почувствовал издалека, но не поше-велился. Лесник подошёл, встал рядом, опираясь на перила. Сказал негромко:

   - Завтра Витька возвращается.

   - Да, я знаю, - отозвался Валька. - Хорошо...

   - Послушай, - Михал Святославич говорил негромко, но резко. - Ты сам на себя не по-хож - это понятно. И всё-таки...

   - Дядя Михал, - прервал его Валька, садясь на перила, - извините... Через год, даже ме-ньше, мне будет шестнадцать... Витька наверное останется с вами. У него тут Алька и вообще. А мне... Может быть, вы найдёте мне работу? Такую, какая была у Моры? Или считаете, что я не справлюсь?

   - Почему, справишься... - не стал возражать Михал Святославич. И посмотрел в лицо мальчишке. - А родители?

   - Они не вернутся, - устало ответил Валька. - Ясно же, что они не вернутся, и хватит уже этих детских игрушек... Я хочу... вы понимаете,чего я хочу. А к вам, если вы позволи-те, я буду приезжать отдыхать.

214.

   - Ну что ж... - Михал Святославич несколько раз стукнул кулаком по опорному столбу. - Что ж, мне нечего возразить... Когда тебе исполнится шестнадцать, поедешь на юг. Думаю, что тебе найдут полевую работу. Или если хочешь - можешь стать инструкто-ром. У тебя получится.

   - Нет, инструктором я не хочу... - медленно ответил Валька. - Спасибо, дядя Михал.

   - Не за что, - покачал головой лесник. - Хорошо уже то, что ты не сбежал... И ещё. Подумай. Крепко подумай, Валентин. Может быть, ты хочешь отомстить - и погиб-нуть?

   - Даже если и так? - с прежней бесконечной усталостью отозвался Валька. - Мне пят-надцать, а кажется, что я прожил сто лет.Сто невероятно тяжёлых лет,дядя Михал...

   - И я об этом же, - ответил Михал Святославич. - Кажется, но ты их не прожил. По-этому подумай. Я не о твоём решении. Я о том, что ты собираешься делать там.

34.

   Валька сидел на крыше.

   Было тепло и дул лёгкий ветерок, приятный такой. Он очень подходил к звёздному небу, и к крыше, и к ночи, и к настроению Вальки.

   Эта в общем-то лунатическая привычка появилась у Вальки недавно. Он выбирался из дома и час-два проводил то на крыше, то на дереве неподалёку от кордона. Великолеп-но помнил, что с ним было - и не имел ничего против.В конце концов, это его личное дело.

   Иногда он подолгу рассматривал свой медальон. И в такие минуты ему казалось, что есть нечто неправильное в смерти Моры. Нет, смерть каждого хорошего человека - неправильна. Но в этом была какая-то особая неправильность. Потом наваждение про-ходило.