Обещание - Ольга Романовская

— Простите меня, я такая глупая! — прошептала она.

— Ты — глупая? — рассмеялся бог. — Детская наивность и глупость — разные вещи. Тебе нужны доказательства? Вспомни Кулана: даже он, не страдающий от переизбытка умственных способностей, понял, что ты умна.

Стелла покраснела. Ей вспомнился настойчивый наглый взгляд Кулана, скользивший по завитку волос возле её уха. Вряд ли он думал тогда о том, умна она или глупа.

— И как он мог так нелепо упустить тебя? Наверняка, в этом сыграла роль твоя красота.

— Нет, вовсе нет! — отчаянно выпалила девушка.

— Чего ты испугалась? — Мериад удивлённо посмотрел на неё. — Обычно, когда женщинам говорят комплименты, они расцветают, как розы. Правда, сейчас ты тоже похожа на розу: такая же красная.

Рука затекла, и обрадованная возможностью избавиться от насмешливого взгляда бога, принцесса отвернулась, закрыв лицо рукой.

— Стелла, перестань! Не в моих правилах льстить кому-то, а уж тем более земной девушке. Хватит притворяться, ты прекрасно знаешь, что привлекаешь внимание.

— Я никогда об этом не думала. — Больше всего на свете ей хотелось сейчас провалиться сквозь землю. Хотя, куда проваливаться — она и так под землёй.

— Думала, думала! — злорадствовал Мериад. Ему нравилось мучить свою подопечную, наблюдая за тем, как она отчаянно пытается найти спасение, уткнувшись в подушку. — Этому земляному червяку ты тоже понравилась, и это тебе помогло. Прояви ты хотя бы немного женского кокетства, давно обшарила весь дом Маргулая. Разве я не прав? Подай же голос, в конце концов! Или ты там умерла со страху? Я не давал тебе на это разрешения.

В комнате сам собой вспыхнул огонь. Стелла оторвала лицо от подушки и, щурясь от бьющего в глаза света, робко взглянула на бога: склонившись над её больной ногой, он периодически делал горизонтальные движения рукой. Затем Мериад положил ладонь на её колено — и боль утихла.

Принцесса осторожно вытащила походное зеркальце и критически осмотрела себя.

Бог рассмеялся:

— Если не веришь своим глазам, поверь моим. Ты красавица, причём такая, вслед которой долго смотрят мужчины. А теперь спи.

Яркая вспышка огня — и она провалилась в пучину глубокого, спокойного сна.

Стелла проснулась поздно, во всяком случае, ей так показалось. По обычному в этих местах молочному сумраку трудно было понять, день сейчас или ночь. А был ли здесь вообще день? Стараясь не забивать голову подобными пустяками, принцесса сладко потянулась, зевнула и села. Так, кажется, с ней всё в порядке, и нога уже не болит, только сильно опухла.

А всё же сейчас день — сквозь неплотно задёрнутые портьеры пробивались прозрачные, слабые лучи света. Это лучи подземного солнца или же что-то другое? В прочем, какая разница.

Девушка осмотрела комнату: квадратная, обитая золотистыми панелями, достаточно просторная, но полупустая. Помимо кровати с забавными фигурками на столбиках спинки, тут был ещё сундук, полукруглый стол и пара стульев. В центре, посреди гладких серых плит была выложена изогнувшаяся дугой кошка.

Она встала, слегка пошатываясь, подошла к окну и открыла его. На неё пахнуло многогранным цветочным шлейфом — окно выходило в сад, для которого не существовало времён года. Но как могли эти цветы расти при таком скудном освещении? Отгадка нашлась сама собой, когда принцесса чуть повернула голову: цветник окружала стена из белоснежного раскалённого камня, излучавшего свет наподобие солнечного.

Вероятно, сад был разбит во внутреннем дворике, во всяком случае, Стелла не помнила, чтобы видела его во время короткой прогулки мимо дворца Мериада после гибели в зыбучих песках.

Взглянув на небо, принцесса не увидела солнца; там вообще ничего не было, кроме мрака. Значит, свет, который попадал в комнату, излучали камни ограды.

Девушка вернулась к кровати и легла на спину, подложив руку под голову.

Заскрипела дверь, в комнату ворвался холодный ветерок. Стелла нехотя встала и закрыла дверь. Обернувшись, принцесса увидела на столе поднос с завтраком. Тут было всё просто, без излишеств: мягкий хлеб, масло, малиновое варенье и яичница.

Поев, Стелла решила немного прогуляться.

Дверь её комнаты выходила в тёмный коридор. Не доверяя тому, что она видела в скудном свете редких факелов, принцесса ощупью двигалась вдоль стены, пока не нащупала рукой дверь. Девушка смело повернула ручку и вошла.

— О, да тут неплохо! — выпалила она на одном дыхании, увидев, куда попала.

Комната, вернее, зала была огромной; Стелла попала в неё через чёрный ход. Повсюду был свет: с потолка свисали шесть люстр, свечей по двести, если не больше, в каждой. Элегантные изогнутые канделябры освещали роскошную малахитовую поверхность стен, разбитых стеклянными пилястрами на равные геометрические сегменты. Пол был мраморным, таким, что в него можно было смотреться, будто в зеркало.

В дальнем конце зала, на возвышении, покрытом чёрным бархатом, стоял трон.

Стелла попятилась и плотно прикрыла за собой дверь. Войти в тронную залу она побоялась.

Пройдя ещё немного вперед, девушка наткнулась на большую дверь. Эти двери, и эта темнота начинали её раздражать, но здесь играли не по её правилам. Толкнув дверь, принцесса оказалась ещё в одном коридоре, перпендикулярном предыдущему.

— Коридоры, коридоры… Тут одни коридоры! — недовольно пробормотала она, наугад свернув налево. Почему налево? Потому что справа, по её логике, должны были быть парадные покои. Огромные пышные объёмы давят, в них чувствуешь себя такой маленькой… Она, конечно, привыкла ко всему этому нежилому великолепию, но всё же не к такому.

Этот коридор был светлее, и дверей в нём было больше. Пол — паркетный, из дубовых дощечек "ёлочкой" — навощён до блеска.

Впереди неслышно отворилась дверь, и в коридор выплыла фигура в чёрной мантилье. Она несла серебряный поднос со странной формы сосудом, напоминавшим цветочный бутон. Фигура двигалась неслышно; ни сосуд, ни поднос в её руках не дрожали. Стелла посторонилась, давая ей дорогу.

Поравнявшись с ней, фигура повернула голову, и принцесса увидела бледное, полупрозрачное лицо с горящими, словно угли, глазами. Они на несколько секунд в недоумении задержались на девушке.

Фигура сделала ещё несколько шагов и по частям растворилась в воздухе. Принцесса пожала плечами — ну, исчезла — эка невидаль! — и пошла дальше.

Она отворяла двери, рассматривала обставленные в разных стилях комнаты, объединенные поразительной, противоестественной чистотой.

Ее она увидела в самом конце лабиринта коридоров — дверь из морёного дуба с витой медной ручкой. На небольшом тимпане между замковым камнем арки и притолокой, было вырезано изображение извивавшегося, словно от боли, сварга.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});