Граница и люди. Воспоминания советских переселенцев Приладожской Карелии и Карельского перешейка - Коллектив авторов

Вот, это уже точно. Сама испытала.

№ 464 [ГОЛ]

ФИ А вот, у вас в Белоруссии были такие люди, которые умели людей вылечивать? Болезни...

С Были, по-моему... ну, там, как, вот... если, там, на губах чего, вот, ом ом… [обкидыш] или чего. Так бабка придет, тебе пошепчет, погово­рит. Ну были, были, были, были Были. Были. И тут, вот, я уж лежа­ла, болела. Здесь уж два раза ко мне, это... приходили финны[134]. Я лежала, в тяжелом состоянии тоже лежала Приходили. Я уж думала, что я уж и ходить не буду. Приходили муж... муж с женой и девочка, по-моему. Потом двое мужчин приходили. Я лежала, в общем... тяжело я лежала. Я только могла, вот, так только, что, вот, мне [меня] подняли, а уж я не могла ни поворачивать, ни так, вот, головы, ничего. Я, конечно, плакала очень. Я говорю: «Я уж не поправлюся. Вот, наверное, так и умру». Они: «Ничего, ничего, — говорят, — все...». Два раза приходили ко мне. Финны.

И А что это за люди были?

С А пр... а приезжали сюда, вот, наверное, в церковь — наши многие, так, наши ходят. К финнам да к этым... тоже шведы есть и еще какие-то,как их? Божественные, божественные такие. И тут есть приезжают же многие. Приходили, приходили, были. и то верую­щие. И наши многие ходят, молятся, вот, в церкву здесь. Очень многие ходят, молятся в церкву.

И Так это приходили те, вот, с этой церкви, которая финская, да?

С А я даже не знаю, откуда.. нет, оны не... из церквы, наверное, или может, он из церквы. Я даже точно не... ну, уж наши, вот, которые ходят в церкву молиться, ну они сказали, что у нас соседка очень, говорит, больная, говорит, лежит. Ну, вот, оны и пришли. Один раз, потом второй раз приходили ко мне. Спасибо [им]. Ни денег, ниче­го не взяли. Это с меня ничего не взяли. Поблагодарила — я вам заплачу за это. Финны говорят: «Нет».

И Так, они лечили, да, как-то?

С Да, уж что-то они мне... надо мной что-то стояли, чего-то говори­ли. Наверное, лечили. Вот, не знаю.

ФИ А там в колхозе, в сороковом году у вас были такие люди, которые лечили?

Ну, свои бабки были. Были. Там, заговаривали. Были, были. Были свои бабки, заговаривали. Были. Это с веков веков <sic!> ведется, что старое поколение — оно знает, и заговаривает, и травы какие — всё знает.

А в послевоенное время здесь, в Лахденпохьи, тоже были такие бабы?

Ну, вот, которые бабки были, которые пожилые, которые уж поумерли... дак, были которые бабки, да, были. Заговаривали. Даже, вот, грижу[135]. Грижу даже заговаривали. Были, были бабки. Оны и сейчас есть, бабки, тут заговаривают. Знают. Кто у нас... кому помогает, кому не помогает. Бог его знает... может, так и надо — Бог... Бог знает.

Они грыжу заговаривают, а еще что? [нрзб]

Ну и сглаз, вот, если... если сглаз, там. Сглаз если у ребенка, там, ребенок... У меня у самой дочь была — чуть не умерла с сглазу Тоже... были гости Посидели мы, да... посмотрели на нее. И она как стала кричать. Пока мы воды не нашли, не полечили нам, [нрзб I чуть не умерла. Было у меня тоже сглазу, я и сама глазлива[136] тоже. Как чего — мне сразу сглаз, плохо делается. Есть такой же глаз, вот, у людей — черный. Говорят, какой, вот, черный глаз, нехороший. Есть, есть.

А что за водичкой вы дочку лечили?

А... по.. пойдешь по… вот, кто Богу, ну, как, над постоит над ико­ной. Там, в церкви. Помолится Богу, по... поговорит Дашь этой во­дички попить, и все проходит. Тоже было.

№ 465 [НРМ]

[кладет руку на плечо собирателю] Лечила мать моя.

А-а-а!

Волос лечила, грыжу лечила, эти, вот, прыщики всякие они... лечи­ла. Волос, рожу, грыжу, эти, вот, ветрянки все они... лечила. Вот милиция приезжали к ней.

Зачем?

А лечиться.

Лечиться?

Да. (Смеется]

Я думала, арестовывать.

Лечиться. Она говорит, я только встала, вдруг ко мне милиционер идет. Лицо, вот, такое, говорит! [Показывает, что опухшее]. А я, говорит, говорю: «Сынок, подожди, я сейчас зайду». А я, говорит, в ночной сорочке. Я, говорит, халат накинула и бежать. И вот, она уже испугалась. Думает, что такое? Её пробрало. Она заходит и опять: «Сынок, посиди еще, я сейчас приду». А потом уже она, когда зашла, он ей говорит: «Мамаша, не бойтесь». А она и гово­рит: «Да вроде никого не отбивала, никому рожу не набила, зачем ко мне милиция?» А лицо, говорит, у него большое. Красное-красное, говорит! «Я, — говорит, — приехал. Вот, так и так». «Так, сы­нок, ты с этого бы и начал!» Вот, она ему заговорила, и он уехал. Он и на второй день еще приехал, и на третий приехал. И всё, больше уже... он уже поправился.

И А как, вот, люди узнали, что ваша мама лечит?

С Это друг по другу так уж говорили.

И А она <ваша мама> как приехала, сразу стала лечить? Да? Еще, вот, в сорок пятом, в сорок шестом?

С Да, в сорок шестом. Да. Ну, дак, она по знакомству, тут свои, мельниковские. А еще, вот, к Ленинграду, ну, вот, тут одна семья жила и уехали. И уехали. А там они где живут, у одной женщины — двойня, два пацана. Заболела ножка. Заболела ножка, и этому пацану хо­тели ногу отнять. А потом ей и говорят: «Ищите старуху». Вра­чи: «Ищите старуху». Ну, вот, она, которая, вот, здесь женщина жила, она говорит: «Поедемте сюда» Как это [нрзб] — говорит. Ну, они приехали, и мать моя вылечила. А ей всё больничный давали. Ког­да она уже вылечила ей, она пришла больничный закрывать: «Как же так», — говорит. «Вам, — говорит, — спасибо за бюллетень, а старухе, вот, старухе спасибо, — говорит, — то, что вылечила». А так бы ногу отняли. Одна старуха не пришла палец лечить и от­няли.

№ 466 [C1 — ННС, С2 — ИСЗ]

И М-м, вот, совсем последний вопрос. А колдуны тут у вас в де­ревне были?

С1 Я не знаю... вот, Смородиха, говорили. Так, она давно умерла — лет пятнадцать, наверное. Что она грыжу заговаривает.

С2 Да, вот, так только...

С1 Но мне не приходилось — так и я не знаю.