Русский романс - Полонский Е. П.

Городской романс

I[576]

Д. ЛЕНСКИЙ

(1805–1860)

571. Нищая[577]

(Из Беранже)

Зима, метель, и в крупных хлопьях При сильном ветре снег валит. У входа в храм одна, в отрепьях, Старушка нищая стоит… И милостыни ожидая, Она все тут с клюкой своей, И летом, и зимой, слепая… Подайте ж милостыню ей! Сказать ли вам, старушка эта Как двадцать лет тому жила! Она была мечтой поэта, И слава ей венок плела. Когда она на сцене пела, Париж в восторге был от ней. Она соперниц не имела… Подайте ж милостыню ей! Бывало, после представленья Ей от толпы проезда нет. И молодежь от восхищенья Г ремела «браво» ей вослед. Вельможи случая искали Попасть в число ее гостей; Талант и ум в ней уважали. Подайте ж милостыню ей! В то время торжества и счастья У ней был дом; не дом — дворец. И в этом доме сладострастья Томились тысячи сердец. Какими пышными хвалами Кадил ей круг ее гостей — При счастье все дружатся с нами; Подайте ж милостыню ей! Святая воля провиденья… Артистка сделалась больна, Лишилась голоса и зренья И бродит по миру одна. Бывало, бедный не боится Прийти за милостыней к ней, Она ж у вас просить стыдится… Подайте ж милостыню ей! Ах, кто с такою добротою В несчастье ближним помогал, Как эта нищая с клюкою, Когда амур ее ласкал! Она все в жизни потеряла! О! Чтобы в старости своей Она на промысл не роптала, Подайте ж милостыню ей!

НИКОЛАЙ ДОБРОЛЮБОВ

(1836–1861)

572. Прелестные глазки[578]

(Из Гейне)

У тебя есть алмазы и жемчуг, — Все, что люди привыкли искать, Да еще есть прелестные глазки… Милый друг, чего больше желать? Я на эти прелестные глазки Выслал целую стройную рать Звучных песен из жаркого сердца, Милый друг, чего больше желать? Эти чудные глазки на сердце Наложили мне скорби печать, От них я совсем погибаю, Милый друг, чего ж больше желать?

НИКОЛАЙ РИТТЕР

573. Ямщик, не гони лошадей![579]

Как грустно, туманно кругом, Тосклив, безотраден мой путь, А прошлое кажется сном, Томит наболевшую грудь!       Ямщик, не гони лошадей!       Мне некуда больше спешить,       Мне некого больше любить,       Ямщик, не гони лошадей! Как жажду средь мрачных равнин Измену забыть и любовь, Но память, мой злой властелин, Все будит минувшее вновь.       Ямщик, не гони лошадей. Всё было лишь ложь и обман… Прощай, и мечты и покой! А боль незакрывшихся ран Останется вечно со мной.       Ямщик, не гони лошадей…

ТАТЬЯНА ЩЕПКИНА-КУПЕРНИК

(1874–1952)

574. «Говорят, я мила…»[580]

Говорят, я мила… Говорят, что мой взгляд То голубит, то жжет, как огнем. Звонкий смех мой весельем звучит, говорят… Ты не любишь? Так что же мне в нем! Говорят, небеса вдохновенье дарят Часто музе капризной моей. Моя жизнь для людей дорога, говорят… Ты не любишь? Так что же мне в ней!

575. «Ах, я влюблен в глаза одни…»[581]

Ах, я влюблен в глаза одни, Я увлекаюсь их игрою… Как дивно хороши они, Но чьи они, я не открою. Едва в тени густых ресниц Блеснут опасными лучами, И я упасть готов уж ниц Перед волшебными очами. В моей душе растет гроза, Растет, тоскуя и ликуя. Да, я влюблен в одни глаза, Но чьи они, не назову я… В одни глаза я влюблена, Как хороша их глубина, Упасть готова ниц Я влюблена.

АЛЕКСАНДР ВЕРТИНСКИЙ

(1889–1957)

576. Сероглазочка[582]

Я люблю вас, моя сероглазочка, Золотая ошибка моя. Вы вечерняя жуткая сказочка, Вы цветок на картине Гойя. Я люблю ваши пальцы старинные Католических строгих мадонн, Ваши волосы сказочно длинные И надменно ленивый поклон. Так естественно, просто и ласково Вы, какую-то месть затая, Мою душу опутали сказкою, Сумасшедшею сказкой Гойя. Под напев ваших слов летаргических Умереть так легко и тепло. В этой сказке, смешной и трагической. И конец, и начало светло!.. Я люблю ваши руки усталые, Как у только что снятых с креста, Ваши детские губы коралловые И углы оскорбленного рта. Я люблю этот блеск интонации, Этот голос, звенящий хрусталь, И головку цветущей акации, И в словах голубую вуаль.