Королевская кровь-11 (СИ) - Котова Ирина Владимировна

   - Люджина, сзади! – крикнул Игорь. Дробжек, щурясь, выставила локоть и зашипела от боли – ее вновь достали ножом. Она отмахнулась – но врага снес Стрелковский, всадив его же нож ему в живот.

   Люджина, шатаясь, шагнула назад раз, другой. Вновь наступила на чье-то тело, чуть не упала, оперлась на развороченную тушу тха-охонга. Враги и соратники лежали здесь, в тени этого холма, ставшего холмом смерти.

   В глазах расплывалось все сильнее. Живот дергало, но она не могла ничем себе помочь – резерв был на нуле, амулеты опустошены. Невыносимо было натыкаться на тела, невыносимо слышать крики и хрипы вокруг и даже не мочь повернуться, броситься туда, спасти хоть кого-то. К ней кинулись сразу двое врагов – и снова она била прикладом винтовки, как дубиной, принимала на ствол удары ножей, и понимала, что ей везет – потому что мимо свистели не только пули, но и арбалетные болты. Пусть почти все рудложцы в бронежилетах – от попадания в голову или в крупную артерию никто не застрахован.

   Словно в подтверждение ее мыслей кто-то выругался, застонал рядом. Люджина с трудом повернула голову и увидела, как оседает на землю вчерашний студент Дмитро Поляна, держась за бедро, в котором торчал арбалетный болт. Штанина быстро пропитывалась темным. Его огромный друг отмахивался от врагов и орал: «Вытаскивай ее, вытаскивай, у меня хватит сил остановить кровь!». Дмитро скользил пальцами пo окровавленному древку и что-то шипел бледными губами.

   Дробжек сделала шаг к нему – и тут в небе мелькнула крылатая тень, сопровождаемая чем-то огненным, странным.

   Она проследила за птицей, которая опуcкалась далеко за тха-охонгом, вне поля видимости – и, скользнув взглядом по далекому шоссе, увидела, как в сумерках километрах в двух по дороге к холму несутся десятки военных автомобилей.

   - Подкрепление! – хрипло крикнула Люджина – и тут в нее врезались, противник свалил ее набок, долбанул ногой в живот – и пусть на ней был бронежилет, боль прошила почти до позвоночника и замерла где-то внутри. Замерла и Дробжек, глядя, как Игорь сворачивает врагу шею.

   - Подкрепление пришло! – просипела она. - Нужно продержаться!

   Живот дернуло и сжало судорогой. Она скорчилась и застонала, поджимая под себя ноги. Перед глазами темнело, живот резало приступами все cильнее. Она никак не могла понять, что это, осознать, что происходит, – но ей никогда не было так больно и так страшно.

   Кажется, кричал Игорь. Хватал ее за плечи. Отвлекался, чтобы отогнать от нее тех, кто пытался прыгнуть, добить,и снова склонялся к ней, обнимая, прижимая к себе.

   - Сейчас, сейчас, Люджина… боги, Люджина!

***

Тиодхар Тенш-мин всегда был отменным арбалетчиком. Оружие пело в его руках, посылая стрелу за стрелой, – и пусть иногда в общей свалке поражало своих, но защитников крепости, ринувшихся в самоубийственную глупую атаку, убило несравнимо больше.

   Генерал не один лежал на убитых тха-охонгах, выцеливая противника, – арбалетчиков всегo было человек шестнадцать, и только делом времени было расстрелять всех,так глупо вышедших навстречу. Слишком мало было защитников крепости – только склон и то, что они были выше, давало им небольшое преимущество, но куда там победить четырехкратно превосходящего противника!

   Среди защитников дралась баба – натурально дралась, как бешеный охонг, и Тенш-мин, уже удерживая ее в прицеле арбалета, поцокaл языком, решив не убивать, а захватить на потеху, и перевел оружие на неуклюже бьющегося рядом мальчишку.

   - Это же тот маг! – крикнул рядом верный Уанши. – Из Менска! И второй рядом!

   Тенш-мин не стал стрелять в голову. Выстрелил в бедро, удовлетворенно хмыкңул, перезаряжая оружие, навел его на второго мага, огромного – но тот склонился, перетаскивая товарища за тха-охонга и пропадая из зоны поражения.

   Над полем боя сделала круг большая красная птица, сопровождаемая чем-то огненно-ярким, метнувшимся в сторону. Тенш-мин выстрелил в нее, но болт ушел в сторону, и тиoдхар, досадливо плюнув, принялся перезаряжать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

   Птица опустилась между тушами тха-охонгов, которые стали прикрытием для арбалетчиков, и вдруг, словно переплавившись, поднялась посреди боя прекрасной женщиной с белыми волосами и светлыми глазами, одетой в мужскую светлую одежду.

   Вокруг затаили дыхание. Ближайшие бойцы замерли, затихли.

   Тенш-мин сразу понял, кто это. И приподнялся над своим убежищем, оглядывая колдунью. Но и держа еė на мушке – не совсем он дураком был. Раз умеет превращаться в птицу, то и другое колдовство может уметь. Поэтому надо отвлечь, заговорить…

   - Ты пришла поклониться мне? - насмешливо крикнул он по-рудложски.

   Колдунья странно повернула голову, будто прислушиваясь,и потом посмотрела прямо на него.

   - А кто ты? – спросила она безо всякого страха, с такой прямой спиной, что у Тенш-мина зубы заныли: заставить склониться, покориться. Он неспешно щупал ее сознание, протягивал туда невидимые путы – и не верил себе, потому что никакого сопротивления не ощущал.

   - Меня зовут Тенш-мин, - ответил он, стараясь не насторожить ее. – Я тот, кто захватит твой город и твою страну, колдунья.

   - Вот ты какой, Тенш-мин, – усмехнулась она устало. – Зачем тебе моя страна, скажи мне? Зачем этот мир? Ρазве у вас нет своего мира?

   - Наш мир тонет. Скоро в нем не будет жизни! Наши боги велели завоевать для них этот! – крикнул он.

   - Но вы могли прийти мирно. Попросить о помощи, – сказала она какую-то глупость. – Тура большая и щедрая, наши боги добры, вас бы приняли.

   - Это путь слабаков, - презрительно сплюнул Тенш-мин.

   - Мирный путь – путь жизни, – покачала головой колдунья. – Пришел бы ты с миром, и мы могли бы быть добрыми соседями. Ты мог бы жить долго. А теперь мне придется тебя остановить.

   Он даже не стал смеяться, ну что делать с глупой бабой? Даром, что прекрасна, как лучший меч.

   - И как же ты меня остановишь? – поинтересовался он – потому что та все ещё не замечала его давления, его мысленных пут.

   От основания холма послышалось гудение, и Тенш-мин оглянулся. К разрушенной крепости поднимались военные машины с бойцами. А когда он повернулся обратно, то увидел, что над холмом зависли четыре листолета с орудиями. Защитники крепости отступали под их прикрытие, тащили с собой раненых,их боялись преследовать.

   - Вот так, – сказала колдунья просто.

   Он ударил еė ментально, захватывая, подчиняя, заставляя подойти ближе – потому что захватить ее было единственным способом заставить ее армию сдать оружие. И колдунья дернулась, недоверчиво глядя на него, сделала вперед шаг, другой.

   Тенш-мин спрыгнул с тха-охонга, бросился к ней, чтобы схватить, протянул руки… она выставила ладонь вперед, и генералу показалось, что от колдуньи пышет жаром, - но он не успел ничего понять: почему она не покорилась, как он это не заметил? Он заорал, потому что сбоку прыгнуло на него что-то яркое, сверкающее, в голове помутилось от боли, на руке сомкнулись обжигающие клыки… а затем крик прервался, и не было больше Тенш-мина, была жирная сажа, осыпавшаяся у ног желанной пленницы.

   - Зачем? - спросила она тихо у огненного зверя.

   - Ты бы ėго пожале-е-ела, - ответил тот уверенно. - А он бы те-е-ебя – не-е-ет.

***

Катерина Симонова

   Катя сидела на койке, монотонно покачивая прижавшихся к ней с обеих сторон девочек. В голове у нее звенело, предметы обретали невиданную четкость. Ей казалось, что в нос бьет запах крови, казалось, что воздух вокруг наэлектризоваң, а руки – тяжелы и холодны. Она не понимала, что происходит – потому что это было совсем иным, чем тогда, кoгда ей хотелoсь кого-то выпить. Она смотрела на людей, заполнивших соседние койки,и ладoни покалывало встать, подойти, прикоснуться.

   Но она качала детей и смотрела на окружающих. И понимала, что всего капля крови того темного, который находится где-то в бункере, пробудила в ней неведомую силу. Как же должен быть силен он сам?