Время Мечтаний - Барбара Вуд

Каждое утро, садясь к столу с блокнотом символов тиронского письма и бумагами деда, Джоанна надеялась, что этот день принесет ей долгожданное открытие и она найдет наконец что-то удивительное. И каждый вечер ее ждало разочарование.

Время было позднее. Все в доме спали, только Хью уехал на пастбища, где в специальных загонах должны были ягниться овцы. В доме стояла полная тишина. После отъезда две недели назад Макнилов и окончания сезона стрижки жизнь в «Меринде» вошла в более спокойное русло. Вскоре завершатся внутренние малярные работы, и предстоит переезд в новый дом у реки. Но этим вечером она чувствовала себя неуютно, и на душе было тревожно. Пока в записях не встречалось ничего пугающего и необычного, что само по себе также было своего рода знаком, нагнетающим напряжение. А тут еще эти динго объявились неподалеку от «Меринды», добавляя беспокойства.

– Иезекииль говорит, что видел их в нескольких милях выше по течению, – сказал ей утром Хью. – Рисковать я не хочу и поэтому уже послал дополнительно людей подкарауливать динго. А ты присматривай за Бет и Адамом. Пусть держатся подальше от реки. От засухи собаки смелеют до крайности.

Джоанна наблюдала за мошкарой, вившейся вокруг стекла масляной лампы, а из головы у нее не шли динго. Дикие собаки. Они преследовали ее во сне, а теперь начинали отравлять и дни. Предупредил ли Иезекииль о динго и других окрестных жителей или его предостережение касалось только «Меринды» и относились лишь к ней и Бет? Бет показала ей зуб динго, подаренный стариком-следопытом. Джоанна гадала, имел ли подарок особое значение или, как сказал Иезекииль, это всего лишь талисман на счастье.

Она посмотрела на несколько еще не переведенных страниц, и ей оставалось только надеяться, что в них и находится ключ к тайне. Джоанна взяла ручку и продолжала расшифровывать необычный код. «Меня беспокоит Нейоми, – писал Джон Мейкпис почти полвека назад. – Она начала меняться, и это путает меня. Кажется, с ней происходит что-то странное». Джоанна даже вздрогнула от неожиданности. Тон записок Джона внезапно резко изменился после бесконечного однообразия описаний жизни рода Джугала, наблюдений за тем, как мужчины охотились, изготавливали копья и бумеранги, как они совершали свои ритуалы, рассказывали разные истории. Джоанна стала читать быстрее.

«Нейоми здесь чувствует себя превосходно, а у меня растет неуверенность в своих силах. Но еще хуже то, что, по ее словам, я в своих наблюдениях оставляю без внимания половину местного населения, половину культуры, поскольку не пишу о женщинах. Нейоми утверждает, что у аборигенов женщины занимают равное положение с мужчинами. Я признаю их важное значение в жизни рода, поскольку сам был тому свидетелем. Мужчины хотя и приносят изредка в лагерь добытых на охоте кенгуру, но в основном заготовкой пищи занимаются женщины. У аборигенов продолжение рода и половая жизнь находятся в ведении женщин. Брачный обряд предельно прост: женщина объявляет мужчину своим мужем. Занятия женщин не ограничиваются рождением и воспитанием детей. Решения, жизненно важные для всего рода, принимают в равной степени и мужчины, и женщины. Когда род следует песенной линии, впереди иногда идут мужчины, а иногда движение возглавляют женщины. Но это я говорю о повседневной жизни. Что же касается важности роли женщин в плане духовном или религиозном, то я ничего особенного не вижу, и, насколько я могу судить, основная роль здесь принадлежит мужчинам.

Нейоми отказывается соглашаться со мной насчет этого утверждения. Она убеждает меня, что у женщин есть свои собственные обряды и ритуалы, о которых мужчинам запрещено знать. Она настаивает на том, что женские ритуалы не только существуют, но и во многих отношениях они важнее и имеют большую силу, чем ритуалы мужчин, поскольку связаны со способностями к воспроизведению потомства и рождением той жизненной силы, что необходима для продолжения рода. Например, она рассказала, что ритуал, посвященный первым месячным у девочки, значительно сложнее и требует соблюдения большей таинственности, чем обряды, сопровождающие вступление мальчика во взрослую жизнь. Нейоми говорит, что аборигены не могут представить, что зарождение ребенка происходит в утробе матери благодаря мужскому семени. Они верят в существование «детей-призраков». По их представлениям, женщина проходит по определенному месту, и дух-ребенок, желающий родиться, входит в нее. По этой причине сила и магия деторождения принадлежат исключительно женщинам. Именно эти тайны составляют сущность их тайных обрядов.

Кроме того, Нейоми утверждает, что европейские исследователи указывают только на существование мужских ритуалов и делают неверный вывод о том, что у аборигенов духовность присуща только мужчинам. А корень ошибки в том, что все они, как и я, мужчины, а потому им разрешено узнать только о том, что касается мужчин. Результатом становится однобокое представление об этой культуре.

Полагаю, что мне следует считать удачей присутствие здесь со мной жены. Она подружилась с женщинами рода, и ей даже было разрешено принять участие в некоторых тайных ритуалах. Но она не хочет мне помогать в полной мере. Нейоми решительно отказывается раскрыть характер этих ритуалов под тем предлогом, что обещала женщинам хранить тайну. Но она уверяет меня, что эти церемонии весьма торжественные и исполнены глубокой веры. Она прибавляет к этому, что в то время, когда женщины отправляются куда-либо вместе, например, собирать пищу или совершать религиозный обряд, – в это время происходит еще большее их сплочение и духовное общение.

Возможно, она и права, не знаю. Но меня раздражает ее скрытность. Она отказывается рассказывать мне что-либо. Я пытался убедить ее, что исключительно ради научного исследования и интересов познания я хочу, чтобы мне было позволено присутствовать на одном из этих тайных обрядов».

Джоанна перестала писать. Она почувствовала, как ночь вокруг нее оживает, тишиной окутанный дом, казалось, проснулся, пошевелился и вздохнул. Она перечитала последнее предложение, и вдруг у нее появилось предчувствие, что должно произойти дальше.

Бет вдруг проснулась. Было темно. Она лежала, прислушиваясь к тишине в доме. Она подумала, что могло ее разбудить, и сразу же догадалась: на постели не было Баттона. Бет настолько привыкла спать, чувствуя рядом тяжесть его тела, что его отсутствие сразу разбудило ее. Она села и огляделась. Баттон сидел у двери на веранду и скребся в нее.

– Гулять хочешь, Баттон? – спросила Бет.

Из-за старости псу иногда требовалось среди ночи прогуляться в кустики, поэтому Бет отперла дверь и немного приоткрыла ее, ожидая, что собака побегает несколько минут и вернется. Но пес ее удивил. Он пулей вылетел в дверь, промчался, рыча, через веранду и скрылся в темноте.