Шекспир. Биография - Питер Акройд

Какие бы причины ни вынудили Кемпа уйти, труппа решила заменить его комическим актером нового типа. Армии начинал помощником ювелира на Ломбард-стрит, но очень скоро стал известен как драматург и автор баллад. Он написал такие популярные пьесы, как «История двух служанок» и «Гнездо дураков». Несмотря на то что он сделал карьеру как актер, он никогда не бросал сочинительства: в этом они с Шекспиром были близки, в отличие от Кемпа. Один историк театра даже характеризовал Армина как «интеллектуала». Известно, что он знал латынь и итальянский. Он вступил в труппу «Слуги лорда Чандоса» и в ней прославился как комик и прирожденный острослов. Он был также известен под именем Пинк. Произошло одно из двух. Первое: он уже был в труппе лорда-камергера и просто заменил ушедшего Кемпа. Он играл позднее роль пристава Кизила, так как в одном источнике о нем говорится: «его полицейская светлость». Второе: Армии играл в «Куртине» со «Слугами лорда Чандоса», а затем поступил в труппу в конце 1599 года, когда ушел Кемп.

Стоит заметить, что Шекспир начал писать роли шутов только после того, как в труппе появился Армии. У этого актера был прекрасный голос, и Шекспир написал для него много песен. Начиная с Оселка, шекспировские шуты внезапно начинают петь. Можно спорить о том, создавал ли Шекспир своих «дураков» исходя из талантов Армина, или, напротив, драматург сам создал Армина как актера. Нет сомнения, что оба эти процесса сказались на появлении таких персонажей, как Оселок и Фесте, Шут в «Короле Лире» и могильщики в «Гамлете». В них сочетаются печаль со странностью, музыкальность с ученостью, умение подражать другим людям и играть словами, шутить и сыпать поговорками, быть насмешниками и философами — в общем, они хорошо узнаваемы. У них шутовские костюмы и шутовская речь.

Армии изучал манеры тех, кого называют «прирожденными шутами», и, пользуясь своими способностями, научился превосходно им подражать; так, он привнес в роль шута элемент самопознания или самонаблюдения, чего не сумел бы сделать Кемп. Армии не прибегал к экспромтам, как его предшественник, а внимательно изучал роль и находил в ней то, что отличало ее от других подобных ролей. Вот почему этот актер был так важен для драматургии Шекспира. Когда Армии сыграл роль прыщавого пошляка и циника Терсита в «Троиле и Крессиде», стало ясно, что он вполне осилит те роли, которые потом назвали «характерными». Например, он играл Каску в «Юлии Цезаре» и Калибана в «Буре». Это также вносило изменения в интерпретацию Шекспировских пьес. Многие считали Менения из «Кориолана» носителем здравомыслия и житейской мудрости; в исполнении Армина он стал бы гротескной фигурой.

Итак, Армин появляется в спектакле «Как вам это понравится» в роли шута Оселка — «прирожденного дурака»[319]. Вместо крестьянской одежды «простака» на нем шутовской костюм: длинный зелено-желтый плащ, колпак с ушками, дубинка. Оселка Шекспир написал специально для Армина, не прибегая к своим обычным источникам. Он расширил эту роль, сделав ее третьей по объему: в ней 320 строчек диалога. В третьем акте Оселок поет отрывок из песни «Ступай назад! Прочь, говорят! У нас не будет свадьбы!»[320], прежде чем уйти со сцены с Одри и Жаком. Вероятно, он играл и Амьена, персонажа, в репертуаре которого несколько лирических баллад. В комедии «Как вам это понравится» больше песен, чем в любой другой шекспировской пьесе, и они предназначены для Армина, певшего высоким тенором. Когда год спустя Армин сыграл Шута в «Двенадцатой ночи», он получил выразительный комплимент:

В нем есть мозги, чтоб корчить дурака;А это дело требует смекалки[321].

В те годы часто случались беспорядки, вызванные огораживаниями общинных земель, а люди, лишившиеся надела,

уходили в леса и становились «преступниками» и «разбойниками» наводившими страх на население. В этой обстановке пьеса «Как вам это понравится» легко могла превратиться в сатирическое изображение жадности и порока, однако Шекспир выбрал другой путь. Взяв сюжет из «Розалинды» Томаса Лоджа, он создал прелестную пасторальную сатиру, добавив фигуры Жака и Оселка и тем самым придав действию комизм, а всей картине — глубину. Будучи человеком начитанным, он предпочитал выдумку реальности. У него образы, подсказанные лесом, связаны не с грабежом и убийствами, а с поэзией и песней. Лес — это царство благородства и меланхолических мечтаний, торжества и осуществления любви, место, где зло чудесным образом превращается в добро и на глазах зрителей происходят сверхъестественные события. И все окутано волшебными чарами.

ГЛАВА 68

Здесь верх берет один, а там — другой[322]

Во многом это была трудная эпоха, когда люди не склонны были тешить себя иллюзиями. Скорее они хотели высмеять пороки общества. Да и вряд ли могло быть по-другому, ведь королева старела, и атмосфера в стране становилась все более мрачной. Финальные сцены ancien regime[323] всегда отмечены черным юмором. Тогда появились сатиры Донна и такие книги, как «Убожество разума и безумие мира» Томаса Лоджа.

Первого июня 1599 года архиепископ Кентерберийский запретил сатирические произведения в стихах. Тайный совет ввел ограничения на некоторые пьесы. Новая мода на сатиру вовлекла Шекспира в так называемую войну поэтов. Как и во всех междоусобицах, причины ее были непонятны, а споры нескончаемы. И все же мы можем определить источник конфликта: вероятнее всего, это объединение Джона Марстона с Миддл-Темплом и мальчиками-хористами собора Святого Павла, которые ставили пьесы в певческой школе при соборе.

Джон Марстон имел репутацию незрелого сатирика, до срока ставшего знаменитым, особенно на взгляд писателей старшего поколения, давно завоевавших успех и славу. Одно из его ранних произведений называлось «Метаморфозы Пигмалионовой статуи» и пародировало «Венеру и Адониса». Хотя он и высмеивал Шекспира, это не помешало ему широко заимствовать или копировать что-то из сочинений великого драматурга. Шекспиру он был знаком: отец Марстона, член Миддл-Темпла, поручился за родственника Шекспира Томаса Грина, когда тот вступал в корпорацию. Для членов Миддл-Темпла Марстон написал в конце 1598-го или начале 1599 года сатирическую пьесу «Бич актера» («Histriomastix»), наградив в ней Шекспира и Джонсона самыми нелестными словами.

Бен Джонсон, никогда не прощавший обид, спародировал Марстона в пьесе «Всяк в своем нраве». Джонсон не мог поступить иначе. Ему уже досталось от Шекспира. В «Генрихе V» персонаж по имени Ним постоянно повторяет: «Вот в чем соль», и это явный намек на один из излюбленных приемов Джонсона. Меланхолика Жака из комедии «Как вам это понравится», изливающего в длинных речах свою печаль, часто принимают за сатирическое или, скорее, добродушно- юмористическое изображение самого Джонсона.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});