Князь Вольдемар Старинов - Сергей Садов

Осторн скептически изогнул бровь, но вежливо молчал, не рискуя вступать в спор с благородным, однако все его чувства читались на лице.

— Не верите? Зря. Однако просто поверьте, если вы уведете её силой, вы её потеряете и уже никогда не сможете наладить с дочерью отношения. Она будет вам все делать назло, с нее станется.

— Хм…

— И наказания тут не помогут. Я говорил, что она упряма, но вы плохо представляете насколько.

— Милорд, — вдруг поднялся Руперт. — Вы позволите поговорить с сестрой?

— Позволить? — удивился Володя. — Разве я запрещаю? Второй этаж, третья дверь слева.

Руперт поднялся, неловко поклонился и вышел. Володя вернулся на свое место и теперь сидел, откинувшись на спинке стула, Ортон опустил голову.

— А вы ведь не хотите с ней расставаться, милорд, — вдруг заговорил он.

— Не хочу, — не стал лукавить Володя. — Я привязался к ней.

— И тем не менее вы привели её домой…

— Мне было восемь, когда на моих глазах погибла вся семья: мать, отец и младшая сестра, потом я долгое время жил на улице среди тех, кого называют отбросами, пока меня не разыскал друг отца и не устроил в военную школу. Меня там учили, заботились… мне нравилось там, но я готов был отдать все, что угодно, только бы вернуть семью. Я и сейчас считаю, что девочке лучше быть с семьей, тем более я не могу сказать, что может случиться со мной. Я иностранец, который не может вернуться домой, странник. Сегодня здесь, завтра в другом месте… Не лучшая судьба для девочки. Это сейчас ей весело, пока она мала, а когда подрастет?

— Я понимаю, милорд.

Снова воцарилась тишина. Володе сказать было уже нечего, а купец не знал, что можно ответить. Мальчик вздохнул и стал аккуратно накладывать себе на тарелку овощи и мясо, почему-то сильно захотелось есть.

— Угощайтесь, уважаемый, не стесняйтесь.

— Благодарю, милорд.

Мальчик изредка поглядывал на часы. Но вот за дверью раздались шаги, в столовую вошли Руперт и взъерошенная Аливия. Девочка неуверенно потопталась у двери, потом прошла и села рядом с Володей. Руперт сесть так близко к благородному не рискнул и вернулся на свое старое место. Аливия наложила полную тарелку всего понемногу и теперь ковырялась вилкой.

— Я тебе говорил, не издевайся над едой? Наложила, ешь.

Аливия исподлобья поглядела на него.

— Ты, правда, хочешь, чтобы я ушла?

Володя вздохнул, отодвинул от себя тарелку и отвернулся.

— Нет, — честно ответил он. — Но у тебя есть отец, брат… Они любят тебя.

— И еще один брат… вредина.

— И потом, мы ведь не расстаемся. Я остаюсь в этом городе, значит, сможем видеться. Полагаю, твой отец не будет против.

Осторн раскрыл рот, закрыл, снова открыл, но сказать так ничего и не решился.

— Милорд, а как погибла мама? — вдруг вмешался в разговор Руперт и тут же испуганно посмотрел на отца. Тот молчал.

Володя, честно говоря, ждал, что этот вопрос возникнет раньше, хотя живые его сейчас беспокоили куда больше мертвых.

— Как погибла? — Мальчик задумался, вспоминая тот день. — Я тогда впервые ушел в лес так далеко от дома… всю ночь валил снег. Как я понял, такие снежные зимы у вас не часто бывают, но там, где я жил раньше, зимы намного более снежные и морозные. Так что для меня это было привычно… — Рассказ тек плавно, практически не прерываясь. Только иногда Володя прерывался, чтобы глотнуть компот, который только утром купил Джером у какой-то торговки, нахваливая его на все лады. Аливия рассказ уже слышала, хотя и не с таким подробностями. Когда же Володя замолчал, она низко опустила голову и усиленно стала тереть глаза кулачками.

— Не надо вам, милорд, обвинять себя, — заговорил, наконец, Осторн. — В таких ситуациях даже опытные люди теряются, а вы, как я понял, впервые столкнулись со стаей волков. — Вы сделали все, что могли.

Володя промолчал о некоторых своих мыслях, особенно вспоминая, какой явный испуг был на лице купца, когда тот решил, что его жена жива. После того дня он навел кое-какие справки о местных обычаях, поспрашивав Филиппа. По сути, бракоразводный процесс здесь не занимал много времени. Достаточно прийти с женой в любой храм Возвышенного Бога и три раза произнести: «Я оставляю тебя», после чего мужчина официально считался в разводе. Женщине расстаться с мужем сложнее, но тоже возможно. Тут уже подойдет не каждый храм, да и привести мужа сложнее, ведь добровольно кто в храм вошел или нет, не важно. Но там, где нет силы, на помощь приходит обман. Филипп рассказал несколько историй менестрелей, в которых жены обманом заманивали своих мужей в храмы, где произносили нужную формулу развода. В случае же смерти одного из супругов вопрос тоже считался уже решенным — боги обеспечили бракоразводный процесс. Потому и никаких сроков траура нет — кто осмелится спорить с волей богов? Но совсем другой ситуация оказывалась, когда кого-то из супругов полагали умершим, другой выходил замуж или женился повторно, а погибший вдруг оказывался живым. Женившийся повторно считался нарушившим волю богов, многоженцем и подлежал изгнанию или казни, все зависело от страны. Филипп опять рассказал о нескольких менестрельских трагедиях, где обыгрывалась такая ситуация, когда коварный злодей обманывал влюбленных, пуская слух, что муж (жена) умерли, и когда те, счастливые, венчались, предъявлял живого мужа или жену. Многоженца казнили, а влюбленная, разделяя с ним его судьбу, бросалась к нему в огонь… Как Володя понял, этот сюжет вообще один из любимейших в здешних трагедиях, обыгрываемый на разный лад. Вот где Шекспир бы развернулся. Так что смерть жены спасла купцу жизнь, тем более вот сидит живой свидетель её смерти и теперь никто не сможет оспорить этого факта.

— В чем-то вы и правы. А о том, что было до встречи со мной, вам лучше Аливия расскажет. Лично я разгромленного каравана не видел. Потом, когда через несколько дней Аливия пошла на поправку, я вернулся на то место, чтобы похоронить вашу жену, но я спешил вернуться к Аливии. Мы пришли туда уже вдвоем, когда направлялись искать вас, я хотел, чтобы девочка побывала на могиле матери.

Разговор продолжался до самого вечера. Осторн постепенно становился смелее, разговор сделался живее, да и Аливия оттаяла, стала принимать более активное участие в беседе, вспоминая различные смешные моменты их жизни на острове посреди лесного озера. Впрочем, купцу не все эти моменты казались смешными. Хмурился он и когда девочка рассказала, как Володя учил ее писать, считать и даже своему родному языку.

— Я же говорил, что она тянется к знаниям. Не стоит ее ограничивать в этом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});