Я буду ждать тебя (СИ) - Шевченко Юлия

А они все основательно к «званому обеду» подготовились. Надели лучшие наряды, дабы все выглядело очень даже официально. Крис облачена в зеленое платье ниже колен с ажурным подолом, открывающим вид на голые лопатки. Ее мамаша облачилась в длинное серое платье с закрытой шеей. Сам же мерзавец напялил на себя дорогой костюм-тройку, явно ощущая себя хозяином положения. Семейка Князевых готова к обсуждению торжества, которого они никогда не увидят.

— Кристина, — все-таки кладу ладонь на ее тоненькое плечико, от чего она вздрагивает, накрывает свой рукой мою, — свадьбы не будет.

На мгновение в помещении воцаряется просто гробовая тишина. Все представители рода Князевых застывают с каменными лицами. Они удивлены, шокированы таким моим поведением. Явно не ожидали такого ответа. Наверняка, думали, что я сейчас улыбнусь широко, обниму и поцелую каждого здесь присутствующего, а потом сяду за один с ними стол, дабы обсудить наше совместное будущее с Крис. Да не бывать тому. Пусть не рассчитывают на такое развитие событие. Им же лучше начать собирать вещи, так как полицейские в любой момент могут сюда нагрянуть.

Да, после третьей выпитой рюмки мы с Раулем благополучно договорились насчет облавы у какого-то знакомого ему представителя правопорядка. Мужчина в возрасте пообещал, что немедленно соберет свою команду и нагрянет в пентхаус. Тем более он свяжется с российскими властями, чтобы предоставить им всю полученную информацию про грешки своего политика. Князев будет опозорен на обе страны, а там и до всего мира информация дойдет.

— Артур, — голосом строгого отца с примесью презрения Андрей Борисович называет меня по имени. Поднимается из-за стола, поправляет пиджак и, выпрямившись, явно пытается запугать меня ростом. Ну вот совсем чуть-чуть выше меня, а считает себя всевластным Богом, — по-моему, мы все уже обсудили ваши, — делает ударение на данном слове, явно намекая на разговор в больнице, где имел наглость мне угрожать, — с Кристиной планы на будущее, — дочурка тут же прижимается к правому боку и кладет голову на плечо. Есть огромное желание ее оттолкнуть и показать ублюдку документы из той бомбической папки, что находятся в заднем кармане. — Нужно определиться с датой, составить список гостей…

— Я же сказал, — грубо его перебиваю, отчего мужчина убийственным взглядом меня пронзает. Приложить руку к груди, что ли в театральном жесте смерти? — что никакого торжества, — высвобождаюсь из лап Кристины, вздохнув с удовольствием, и потираю поврежденную руку. Немного больно, но это терпимо. Главное, что девушка подальше от меня находится.

— Лучше вот, — завожу руку за спину, видя некий ужас в глазах Князева. Может он подумал, что я сейчас пистолет достану и пулю ему промеж глаз пущу? Вот это было бы неплохо, — ознакомься, господин Князев, — протягиваю ему документы, на которые он смотрит с неким подозрением. Неужели, понимает в глубине души, что этот его погибель? — Бери, бери… — настаиваю на своем, — там очень интересная статья, — забирает распечатанные листы бумаги, разглядывает, словно ядовитую змею и все-таки начинает читать содержимое.

С каждой прочитанной строчкой выражение его лицо становится все более мрачным. Желваки на скулах ходуном ходят, кадык нервно дергается, да и руки трясутся как при тропической лихорадке. Папаша читает сейчас свой смертный приговор. Ведь после такого жизнь его уже прежней не будет, придется привыкать к маленькой камере безо всяких удобств. Там полностью вся информация о грешках могущественного человека, имеющего дружбу с самим президентом России. Они вроде бы на охоту ездят вместе.

Вот будь на месте Князева кто-нибудь другой, уже давно бы с инфарктом свалился замертво. Но нет, Андрей Борисович не такой. Этот гаденыш стойко держится. Даже все также с презрением глядит на меня, после чего с неприкрытой ненавистью разрывает документ один за другим и раскидывает по всей гостиной мелкие клочки, похожие на хлопья снега. Блеск победы видно в его глазах. Как будто он уверен, что у меня нет копий. Ох, и зря он сомневается. Я имею что-то получше этих бумаг.

— Что там было, дорогой? — Вероника Юрьевна наконец-то открывает свой накаченный рот и интересуется бумагами. Да только ее муж не спешит с ней делиться полученной информацией. — Почему ты их порвал? Что-то плохое…

— Рот, блядь, свой закрой, дура! — рявкает так, что она и Крис на месте подпрыгивают и с опаской на Андрюшечку смотрят. Зол, в гневе, в бешенстве. Будь у него в руках пистолет, тут же бы пристрелил с блаженной улыбкой на губах. — Закопать меня решил, да, щенок? — вижу, что с трудом себя сдерживает.

Дышит часто, сжимает кулаки. Может наброситься в любой момент, но точно мне ничего не сделает, так как прямо сейчас к лифту подходят сотрудники полиции, намеревающиеся его арестовать и посадить на время во французскую тюрьму. Потом же он поедет в Россию, где предстанет перед судом, а уж там ему озвучат самый строгий приговор. Есть же и не продажные вышестоящие органы. К тому же микрофон в моем ухе и скрытая камера в футболке помогут его еще сильнее в грязь опустить.

— Так вы уже в яме находитесь по самые яйца, Андрей Борисович, — не могу сдержать довольную улыбку при виде его недовольного лица. Аж ликовать хочется, петь и танцевать, что наконец-то ублюдка уделал. «Спасибо» Раулю Клеману. Он предоставил мне ту еще бомбу. — И никогда не отмоете свою репутацию. То, что там написано, — киваю головой на клочки, разбросанные под нашими ногами, — вас навсегда похоронит.

— С чего вдруг такая уверенность? — складывает руки на груди, чувствуя себя при этом хозяином положения. Только вот скоро все изменится. — Да кто тебе, засранец поверит? Кто поверит в то, что известный бизнесмен России может украсть миллионы, отложенные на строительство космических кораблей и потратить их на покупку земли зарубежом?

И Крис, и ее мамаша, молча, вслушиваются в слова Князева-старшего, точно ушам своим не веря. У обеих глаза на лоб лезут от шока. Не каждый же день услышишь, что твой родной и близкий человек может быть замешан в страшных вещах, о которых скоро каждой парижской собаке будет известно. Весь город прочитает в утренних новостях, найдет статью в Интернете или же увидит по телевизору, что русского политика арестовывают и сажают в тюрьму.

— Ты никогда не докажешь, что именно я постарался, чтобы тот недалекий космонавт слег с неизвестной болезнью, а план по полету перешел в руки конкурентам, — да он тут соловьем поет. Думаю, следствие приложит это к делу, когда начнется суд. — У тебя нет нужной информации.

В ухе раздается приказ главного из полицейских, что они уже поднимаются в лифте, а мне следует не попадаться на линию огня. Нет, стрелять они не будут. Просто преступник может оказать сопротивление при аресте. Порой же они идут на крайние меры, чтобы их не трогали. Поэтому перепрыгиваю через спинку дивана, удовлетворенно вздыхаю и отсчитываю мысленно секунды.

Пять. Четыре. Три. Два. Один. Звук прибывшего лифта и тяжелые шаги по коридору. А вот и окончание комедии, в которую ненароком я был втянут. Да здравствует торжество правосудия. По-любому потом отмечу такое грандиозное событие, а пока стоит взглянуть на Андрея Борисовича в последний раз.

— Князев Андрей Борисович, — пока месье Жан-Пьер, так вроде зовут детектива, обращается к ублюдку, двое крепких парней его окружают и надевают наручники. — Вы арестованы за взятки в крупных размерах, непреднамеренное убийство пяти человек и покушение на жизнь мадемуазель Зотовой. Все, что вы скажете, может быть использовано…

— Нет, папа, — Крис срывается с места и пытается к отцу подойти, но ей не дают этого сделать. — Что вы…что вы делаете с ним? — топает ногами, кричит вдогонку, даже матерится, но всем буквально плевать на нее. Главное, увести преступника, все-таки оказавшего небольшое сопротивление.

Можно это назвать вакханалией в крупных размерах. Мамаша оседает на пол, схватившись за сердце, хотя явно ей плохо не было. Кристина пытается договориться с полицейским, оставшимся в комнате, и одновременно ищет телефон, чтобы позвонить адвокату. Она считает, что отца оболгали, что он не мог так поступить, что кто-то другой тут виноват. Ох, и наивная же на дура. Как же этого я раньше не замечал? Был слеп и глух, якобы влюбившись в девушку своей нелепой мечты. Ошибка это была страшная.