Педология: Утопия и реальность - Арон Залкинд

«Закон чередования рабочих систем» гораздо шире и сложнее «поддразнивания». В последнем — легкое оттеснение доминанты, чтобы дать ей потом с сугубой силой «сердито» прорваться. В «чередовании» же мы действительно основательно отводим «основной рабочий комплекс» вглубь, в тыл, назад, — даем заново устояться его материалу, даем ему пересочетаться и лишь после этого снова к нему возвращаемся. Здесь не «драчливость», но «рабочая дружба» — дружеская смена.

Видов подобных чередований может быть много: а) перемена методов работы (см. выше); б) переход к другим частям работы (т. е. к другому ее материалу); в) смена интенсивности рабочего напряжения; больше или меньше пауз, переход от сложной главы, даже не закончив ее, к более легкой (конечно, с тем, чтобы вскоре снова вернуться к первой); г) более долгий отрыв от работы (даже не законченной) с переходом к новому, непосредственному накоплению свежего материала, живых впечатлений для той же работы; д) временный отход от работы вообще (на 1–2 недели и т. д.), временное переключение на другую область, даже не связанную прямо с данной работой, — в том числе и на легкий физический труд; е) внерабочий перерыв вообще («отдых») — более или менее длительный.

Все эти приемы могут отличаться степенью длительности каждого из этих этапов — от нескольких часов до нескольких дней и даже недель, причем в первую и последнюю фазы работы («раскачка» и «завершение») вариантов надо включать поменьше; в фазе развертывания (третья, центральная фаза) — вариантов можно больше. Одно лишь правило остается в силе во все фазы работы: не создавать конкурирующего участка, — не создавать этими «вариантами» борьбы между двумя мощными доминантами.

С точки зрения «закона чередования» можно бы даже одобрить и наши пресловутые «совместительства», если бы только… материал совмещения целиком зависел от нас. Совместительство действительно содержит в себе ряд черт, включающихся в принцип рабочего чередования; однако черты эти обычно стихийно развертываются: часы дня и дни недели, напряженность заданий, — все это зависит почти целиком от «объективных» условий, т. е. плохо регулируются работником, и в результате вместо «отвлечения» — новая огромная нагрузка; вместо «ухода в тыл» — открытая, жестокая война двух, а то и трех сильных доминант; каждая из этих доминант «обгрызает» другую, и в итоге все они — вместе и порознь — становятся немощными, мозг же в целом «иррадирует», т. е. теряет способность к концентрации вообще.

Таким образом, идя по пути «закона чередования», мы не против совместительств, но за рационализацию их: а) все они должны относиться к одной, центральной, стержневой области работы; б) среди областей совмещения одна должна быть главной по ответственности и нагрузке, другие же — второочередными. Совмещения по нескольким важнейшим секторам не должно быть; в) совмещая — внимательно распределять части времени и части заданий так, чтобы они совпадали с наибольшей продукцией мозга (см. все сказанное в предыдущих главах).

При таких условиях совмещение подчинится «закону рабочего единства», т. е. включится в зону действительного влияния рабочей доминанты. В противном случае — работа под непрерывным волевым нажимом, при постоянном сознательном контроле, т. е. порча как продукта, так и рабочего аппарата.

X

ГИГИЕНА ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ ЖИЗНИ УМСТВЕННОГО РАБОТНИКА.

ИНТЕНСИВНАЯ УМСТВЕННАЯ РАБОТА НЕ ДОЛЖНА СОВПАДАТЬ С УСИЛЕННЫМИ ВОЛНЕНИЯМИ.

Всю серьезную мозговую работу, связанную с наибольшим сосредоточением, требующую наиболее богатых комбинаторных процессов, надо проводить в обстановке спокойствия и без спешки. Умственный труд и без того дорого обходится нервной клетке, — если же связывать его с волнениями, пострадает качественная продуктивность и сугубо поплатится нервная ткань.

Волнения — это бурные колебания кровообращения, которые особенно резко отзываются на кровообращении в черепе. Нарушения же мозгового кровенаполнения являются глубоким бедствием для процессов умственной деятельности. Поэтому если та или иная работа неминуемо потребует волнений, необходимо так спланировать ее, чтобы творческая, наиболее ответственная ее часть была проведена до периода волнений и на последний пришлась бы лишь исполнительная ее часть.

Особо внимательно должны быть при этом учтены публичные выступления. Потрясения, вызываемые ими, двоякого порядка: как волнения — с одной стороны, и как тяжелая речевая нагрузка — с другой. Речевой процесс в большой аудитории, помимо создаваемых им эмоций, является, кроме того, резким механическим ударом по дыханию и кровообращению, отягощая их в дополнение к волнующей нагрузке.

Перед неминуемыми волнениями, перед публичными выступлениями большая мозговая работа должна быть приостановлена, — материал ее должен быть закончен до них. Дни волнений и больших речей должны быть днями особо сурового режима для работников мозга.

Общая гигиена эмоциональной жизни

Для иллюстрации подавляющего влияния «привходящих» эмоций на умственную деятельность воспользуемся яркими опытами, проведенными в психологической лаборатории Академии коммунистического воспитания.

Были исследованы молодые товарищи, поступавшие в Академию. Исследование было сделано до экзаменационных дней и после них. Цель изучения — выяснить, насколько эмоции, связанные с предстоящей тяжелой экзаменационной ответственностью (риск, возможность «провала» и т. д.), отражаются на качестве мозговой продукции, т. е. на подготовке к самим экзаменам.

Казалось бы, яркая целеустремленность налицо: страстное желание выдержать, быть принятым в АКБ. Все организующие усилия тоже приведены как будто в движение: максимум часов на работу, нет отвлечений и т. д. Однако несмотря на это интеллектуальная картина получилась ужасающая.

Волнения, связанные со страхом неудачи, так дезорганизовали мозговой процесс, что резче выступали при исследовании не явления сосредоточения, но явления грубейшей рассеянности; не прочная фиксация воспринимаемого, но ужасающая забываемость. Мыслительные процессы оказались сильно замедленными, мыслительный поток оказался легко «волнуемым», причем в качестве волнующего фактора выступали и впечатления, ничего общего не имевшие с экзаменационными драмами (явление разлитого, общего аффективного возбуждения).

Характерно, что мыслительные реакции, относящиеся к материалу, непосредственно связанному с самим содержанием изучаемых предметов (физика, химия, истмат и т. д.), оказывались наиболее заторможенными: а надо бы, конечно, ждать обратного — ведь это основной материал их мышления в данные дни.

За несколько дней до экзамена эта дезорганизация охватывала всю умственную деятельность, а непосредственно перед экзаменом она разрушала преимущественно те области, которые были ближе всего к содержанию экзаменационного испытания (наиболее сейчас нужные, но вместе с тем именно сейчас наиболее ранимые).

У особо чутких товарищей этот «экзаменационный травматический невроз» давал тяжелые отзвуки и после окончания экзаменов — даже при удаче последних: «рецидив экзаменационной эмоции».

«Привходящая эмоция» давала не только ломку интеллектуального аппарата, но потрясала и всю биологическую сопротивляемость «жертвы».

Исследования крови в разные фазы — до экзамена и после него — показали, что «предэкзаменационная» эмоция резко понижала каталазу крови (один из ферментов, обусловливающих собою интенсивность процессов, протекающих в крови), т. е. грубо подавляла все жизненные процессы организма: понижала сопротивляемость его к инфекциям и т. д.

В текущей общественной работе возможно сопротивление подобным эмоциям и даже — при уменье — переключающее использование их на цели того или иного нашего задания (по примеру артистов, ораторов) (из гл. III). Однако напряжение, вызываемое такой борьбой, тем более попытками переключить, настолько тяжело, что его ни в коем случае не следует сочетать с ответственной частью работы: надо либо покончить с этими эмоциями до ответственной работы, либо «отсрочить» их до окончания последней.

Один из приемов борьбы с эмоциональными отвлечениями при выступлениях — составление детального конспекта: какие бы волнения ни вызывало выступление (огромная аудитория, недовольные реплики с мест и т. д.), — основной процесс организован заранее (конспект), и сорваться с него меньше риска. В таких случаях заучивание доклада наизусть или надежды на импровизацию, «вдохновение» во время самой речи одинаково недопустимы: «эмоция» сорвет работу памяти, и без помощи конспекта прорвется хаос: (это в первом приеме); во втором случае — «вдохновение» то ли будет, то ли нет, — выхода же «без вдохновения» никакого, и лучше вооружиться заранее.