Похитители бриллиантов - Луи Анри Буссенар

забаррикадировавшихся людей, на их револьверы и сверкающие ножи, он молча продвигался вперед и остановился посреди помещения. Все были удивлены такой самоуверенностью, но молчали, догадываясь, что раз человек держит себя так вызывающе, то за ним, должно быть, стоят значительные силы.

Кабатчик счел себя обязанным выступить. Он сделал несколько шагов и, приветливо обращаясь к пришельцу, как если бы это был обычный посетитель, спросил:

– Чего бы ты хотел?

Негр минуту помолчал, обвел всех взглядом, еще крепче оперся на копье и ответил на ломаном, но достаточно понятном английском языке.

– Белые люди, – сказал он, – всегда приезжали в страну наших отцов в больших фургонах, запряженных быками. Они охотились и в обмен на слоновую кость и страусиное перо давали нам ткани, бусы и огненную воду. Это были добрые белые. Они платили налог и уважали наши обычаи и наши верования.

– Что он там лопочет, этот черномазый? – грубо перебил кабатчик.

– Тише! Тише! – закричали более благоразумные гости. Слыша, куда гнет черный оратор, они надеялись, что можно будет все уладить ценой кое-каких подарков.

А негр невозмутимо продолжал:

– Что касается вас, белые люди, к которым я обращаюсь в данную минуту, вы захватили наши земли, даже не спросив, что мы-то думаем по этому поводу. Вы привезли разные ваши штуки, которые плюются огнем и дымом, и прогнали нас с нашей родной земли. Мы все терпели и не жаловались, потому что Дауд учил нас терпению. Мы отступили перед вами, и мы искали спасения вблизи Мози-оа-Тунья, где находятся баримы. А вы еще дальше продвинулись вперед, и теперь вы уже находитесь на расстоянии нескольких стрел от Мотсе-оа-Баримос. Белые! Ваше пребывание в этих местах – оскорбление для нас и святотатство в отношении наших богов. Теперь вам уже нужны не только слоновая кость и страусиное перо, но и камни, которые отцы наши закопали в пещерах, там, где гремит голос наших богов. Этого не будет! Вы уйдете отсюда, вы оставите эти места и вернетесь в земли Юга. Белые, вы меня выслушали. Уходите! Так надо! Я приказываю!

Громкий смех прокатился по кабаку и заглушил этот необыкновенный ультиматум, предъявленный, правда, с большим достоинством. Чары развеялись. Слушателям казалось, что с этим человеком, который все еще не дождался никакого подкрепления, нетрудно справиться. Они даже приняли его за сумасшедшего и держались за бока от смеха. Со всех сторон посыпались двусмысленные шуточки.

– Честное слово, из него стоит набить чучело!

– By God! Нет, каков! Покинуть прииск, который приносит доход!..

– Потому что якобы мы стесняем его божков!..

– Хозяин, подайте ему шиллинг!

– Лучше поднесите ему рюмку кап-бренди.

Эти необдуманные замечания прервало происшествие, последствия которого были ужасны.

Кто-то из пьяниц, видимо все время поигрывавший револьвером, неосторожно нажал на собачку. Прогремел выстрел, и, по досадной случайности, пуля попала стоявшему неподвижно негру в плечо.

Ранение, нанесенное в такую минуту, привело негра в бешенство. Он весь затрясся и побледнел, как бледнеют негры: кожа его сделалась пепельно-серой. Он даже мысли не допустил, что стал жертвой несчастного случая.

В этом грубом, но, вероятно, нечаянном нарушении норм международного права негр увидел только подлость и гнусность.

Он испустил страшный крик. Вырвав из колчана стрелу с белым оперением, он вымазал ее в крови, которая текла из его раны, и воткнул в землю, крича:

– Белые! Я войны не хотел! Но вы ранили посланца великого племени. Вы все будете истреблены. На вас посыплются градом стрелы с красным оперением.

Прыжок, достойный тигра, – и негр скрылся, никто не осмелился ему помешать. Все были ошеломлены, никто не знал, что делать.

Осуществления угрозы не пришлось ждать слишком долго. Едва ли минуло несколько минут, когда с новой силой возобновились крики и рычание, предшествовавшие появлению черного посла. В один миг палатка была распорота больше чем в ста местах, и в помещение ворвалось целое сонмище демонов. Голые, в чем мать родила, густо покрытые буйволиным жиром, вооруженные небольшими стрелами, наконечники которых были смазаны смертельным ядом нгуа, они ринулись на белых с неудержимой яростью.

– Убивай! Убивай! Смерть! – кричали они гортанными голосами.

Град стрел прорезал воздух со зловещим свистом.

Кабатчик увидел, что тут могут пострадать и его имущество, и его клиентура, и зашел за стойку. Это был бесстрашный малый, которого ничто не могло смутить. Он держал по револьверу в каждой руке и приготовился открыть адский огонь.

– Внимание, друзья, – сказал он, не проявляя никакого волнения. – Целиться прямо в грудь и стрелять только наверняка. Огонь!

Грянул залп и окутал стрелявших красным пламенем и пороховым дымом. Несколько негров упали. Но никто не отступил.

– Смелей, друзья! Смелей! – кричал кабатчик, вокруг которого точно сверкали молнии.

Напрасно.

Ярость нападающих дошла до такой степени накала, что осажденные даже не могли использовать свое огнестрельное оружие. У них не было времени перезарядить револьверы после того, как они безрассудно расстреляли свои патроны.

Началась рукопашная схватка, дикая и беспощадная. Перевес клонился на сторону черных: они были ловки, и буйволиный жир помогал им выскальзывать из самых цепких объятий.

Белых охватил ужас. Они увидели, что их попросту истребляют и что им нечего ждать ни милости, ни пощады.

Африканцы слепо повиновались приказанию, как будто не замечая, что их режут ножами и что им вспарывают животы. Противник стоял слишком близко, стрелять из лука было невозможно. Поэтому они схватили свои отравленные стрелы и размахивали ими, норовя нанести хотя бы маленькую царапину: она была бы смертельной.

Белые поняли, что сопротивляться невозможно, и пришли в еще больший ужас. Они пытались удрать и поспешно покидали палатку, в которой происходила невероятная резня. Но тщетно. Вырвавшись наружу, они натыкались на правильные ряды воинов, окружавших разоренное предприятие кабатчика. Беспощадное истребление продолжалось, потому что белые оказались совершенно беспомощны.

Бойня стихла, как стихает пожар, когда больше нечему гореть. Убитые и агонизирующие белые валялись в лужах крови вперемешку с черными.

Эти последние, тоже сильно пострадавшие, оставались, однако, хозяевами поля битвы. Но какой ценой! Едва несколько человек еще могли держаться на ногах.

Мужчина высокого роста вышел вдруг из затемненного угла и медленно прошел в глубину палатки, где в предсмертных судорогах бился кабатчик.

С довольным видом оглядел он всю эту ужасную картину и издал пронзительный свист.

– Питер! Бур Питер! – прохрипел кабатчик. – На помощь, джентльмен, я умираю!

Питер – это он и был – злорадно улыбнулся и по самую рукоятку всадил свой нож в грудь умирающему, который молил его о помощи.

– Подохни,