Конан. Пришествие варвара (сборник) - Роберт Говард

Он поднялся и снова ударил в гонг.

– Потайной ход ведет из храма за городские стены. Ты отправишься в Пуатен в лодке паломника, никто не осмелится тебе досаждать.

– Как скажешь, – проворчал Конан.

Перед ним снова была ясная цель; он сгорал от нетерпения, он жаждал немедленно действовать.

– Давай только шевелись побыстрее!

Тем временем в городе, вне храмовых стен, события разворачивались столь же стремительно. В дворцовый покой, где веселился с танцовщицами Валерий, ворвался запыхавшийся гонец. Упав на колено, он разразился довольно бессвязным рассказом о кровавом нападении на тюрьму и о том, что граф Феспий, которому поручили присмотреть за казнью Альбионы, лежит при смерти и непременно хочет сообщить Валерию нечто важное перед кончиной.

Торопливо накинув плащ, Валерий поспешил вслед за гонцом. Извилистые переходы привели их в покой, где лежал Феспий. Вне всякого сомнения, он умирал. Он тяжело дышал, и при каждом вздохе на губах выступала кровавая пена. Обрубленную руку ему перетянули жгутом, остановив кровотечение, но рану в боку залечить было невозможно.

Оставшись наедине с умирающим, Валерий вполголоса выругался.

– О Митра! – сказал он. – Я думал, только один человек на свете способен наносить такие удары…

– Валерий! – сипло выдохнул Феспий. – Он жив! Конан!..

– Что? – вырвалось у правителя. – Что ты сказал?

– Клянусь Митрой! – Феспий захлебывался кровью, но продолжал говорить. – Это он спас Альбиону от топора! Это был не призрак, поднявшийся из преисподней… Он жив, он из плоти и крови и еще страшнее, чем прежде! В переулке за Башней полно мертвецов. Берегись, Валерий… он вернулся… убить… всех нас…

Жестокая судорога потрясла окровавленное тело, и душа графа Феспия отлетела.

Валерий хмуро поглядел на умершего, потом окинул быстрым взглядом чертог – не прячется ли кто – и, наконец, шагнув к двери, распахнул ее внезапным движением. Гонец и немедийская стража стояли в нескольких шагах от двери. Валерий удовлетворенно пробормотал что-то сквозь зубы.

– Все ли ворота закрыты? – спросил он затем.

– Да, государь.

– Утроить стражу немедля. Никто не должен входить или выходить из города без самого тщательного досмотра. Пусть прочешут улицы и обыщут каждый дом. Важный узник сбежал из тюрьмы с помощью аквилонского мятежника. Кто-нибудь из вас успел его узнать?

– Нет, государь. Старик сторож видел его, но мельком, и может только сказать, что это был великан, одевшийся в черный наряд палача, а сам палач, зарезанный, валяется голым в одной из камер.

– Этот человек очень опасен, – сказал Валерий. – Не пытайтесь взять его живым. Как выглядит графиня Альбиона, вы все знаете. Ищите ее. Если найдете, убейте на месте и ее, и того, кто будет с ней. Исполняйте!

Вернувшись во дворец, Валерий вызвал к себе четверку людей странной и явно чужеземной наружности. Рослые и худые, с желтоватой кожей и неподвижными лицами, они были очень похожи один на другого и чертами, и одеждой – все в длинных черных хламидах, из-под которых едва виднелись обутые в сандалии ноги. Черные капюшоны бросали тень на их лица. Они стояли перед Валерием, спрятав в широких рукавах скрещенные руки. Валерий немало путешествовал по свету и повидал разные народы. Он смотрел на этих четверых без особого удовольствия.

– Когда я нашел вас в джунглях Кхитая изгнанными из своего королевства и умирающими с голоду, вы поклялись вечно служить мне, – начал он без предисловий. – И вы неплохо держали слово… Сослужите же мне еще одну службу, и я разрешу вас от клятвы. Я узнал, что киммериец Конан, прежний король Аквилонии, еще жив – несмотря на чары Ксальтотуна… а может быть, и благодаря им, это мне неизвестно. Мрачный ум воскрешенного демона превыше разумения смертного человека. Я знаю одно: пока жив Конан – я в смертельной опасности. Народ принял меня как меньшее из двух зол – они ведь думали, что Конан погиб. Но стоит ему объявиться, и я моргнуть не успею, как трон зашатается у меня под ногами!.. Я даже думаю, союзники мои могут одобрить такую смену правителей, если решат, что свое дело я сделал. Откуда мне знать? Но этот мир слишком мал: двум королям Аквилонии в нем не ужиться. Итак, я велю разыскать киммерийца! Пустите в ход все свои способности и выследите его, где бы он ни прятался, куда бы ни бежал. В Тарантии у него много друзей. Кто-то помог ему, когда он похищал Альбиону! Один человек – даже Конан – не мог учинить такого побоища в проулке за Железной Башней… Однако довольно. Берите посохи – и в путь! Я не знаю, куда приведет вас его след. Но вы должны его разыскать. А когда разыщете – убейте его!

Четверо кхитайцев одновременно поклонились. И, так и не произнеся ни единого слова, повернулись и мягким шагом неслышно вышли из комнаты.

XI. Рыцари юга

Рассвет, занявшийся над вершинами далеких холмов, окрасил паруса небольшой лодки, спускавшейся по реке. Река – могучий Хорот – текла примерно в миле от тарантийских стен, затем поворачивала к югу. Надо сказать, эта лодка весьма сильно отличалась от большинства других суденышек, сновавших по широкой глади Хорота. Она не принадлежала ни рыбаку, ни купцу, везущему богатый товар. Длинная и узкая, с высоким загнутым носом и черная, точно сделанная из черного дерева, лодка по бортам была разрисована белыми черепами. Посередине виднелась крохотная каюта с плотно занавешенными окошками. Другие суда далеко обходили зловещий кораблик: все знали, что в этой «лодке паломника» лежало тело умершего поклонника Асуры, отправившегося в последнее путешествие на юг – туда, где далеко за горами Пуатена Хорот вливался в синий океан. Все отлично знали, как выглядели лодки паломников, и никто, даже наиболее ревностные мигранты, не смел касаться их и чинить препятствия печальному странствию.

Куда стремились эти суденышки, не ведал никто. Одни говорили – в Сгигию, другие – к безымянному острову, невидимому за горизонтом, третьи верили, что умершие обретали последнее пристанище в Вендии, таинственной и прекрасной восточной стране. Но все это только догадки и домыслы. Умершие последователи Асуры отправлялись вниз по великой реке в лодке, направляемой громадным рабом, и больше никто никогда не видел ни тела, ни лодки, ни раба. А может, правы те, кто утверждал, будто на веслах всегда сидит один и тот же раб?

…Человек, гнавший лодку по залитому утренним солнцем Хороту, был велик ростом и темнокож. Одетый в кожаную набедренную повязку и сандалии, он ловко правил и с необыкновенной силой орудовал веслами. Дотошный глаз мог бы заметить, что цветом кожи он обязан тщательно наложенной краске. Но вплотную к погребальной лодке не смел приблизиться никто. Все знали, что над асуритами тяготело проклятие, а лодки паломников охраняла могущественная и недобрая магия. Рулевые встречных суденышек спешили переложить руль и прошептать охранительное заклинание, понятия не имея, что тем самым способствуют побегу своего короля и графини Альбионы!

Странным было их путешествие в узкой черной лодке по великой реке. Где-то там, двумя сотнями миль ниже по течению, Хорот круто сворачивал к востоку, обходя Пуатенские горы. А пока с обеих сторон разворачивалась, постоянно меняясь, панорама берегов. Днем Альбиона, как и подобает покойнице, смирно лежала в каюте, а Конан греб. Девушка выбиралась наружу только в ночные часы, когда реку покидали прогулочные суда с разодетыми бездельниками, отдыхавшими на шелковых подушках, а суетливые рыбачьи лодки ожидали рассвета у берегов. Тогда Альбиона садилась к рулю, чтобы Конан мог поспать хотя бы несколько часов. Но король не нуждался в длительном отдыхе. Нетерпение подгоняло его, а выносливое тело могло одолеть и не такие труды. Лодка шла к югу без остановки.

Зима осталась на севере, днем ласково светило золотое солнце, а по ночам гладь реки отражала мириады сверкающих звезд. Проплывали мимо города, залитые морем огней, проплывали гордые виллы и тучные пастбища. И вот засинели впереди Пуатенские горы – хребты громоздились один на другой подобно бастионам, выстроенным руками богов. С разбегу ударившись в громадные скалы, великая река прокладывала себе путь между холмами, с ревом и грохотом обрушиваясь водопадами и вскачь летя по порогам.

Внимательно осмотрев берег, Конан повернул рулевое весло и направил лодку к мысу, где высилась серая, странной формы скала, окруженная правильным кольцом елей.

– И как это лодки проходят пороги, ревущие там, впереди? Не пойму! – проворчал он. – Хадрат говорил, как-то проходят… Ну да, нам все равно соваться туда ни к чему. Жрец обещал, здесь нас будет ждать человек с лошадьми. Я, правда, никого что-то не вижу. И каким образом весть о нашем прибытии могла обогнать нас самих?