Русская фантастика 2010 - Людмила Белаш

Не оборачиваясь, девочка и женщина покинули «Атомик». Когда они проходили мимо похожего на камеру хранения блока «гробов», крышки нескольких распахнулись, и оттуда выпрыгнуло с полдюжины головорезов. Не говоря ни слова, бандиты набросились на Ангелину. Женщина, мгновенно оценив ситуацию, активировала боевые имплантаты, и из её пальцев выдвинулись изогнутые двадцатисантиметровые иглы. Первый же налетевший на служанку сорвиголова рухнул на асфальт с продырявленным в четырёх местах лёгким. Второму повезло примерно так же, и он скорчился рядом, захлёбываясь собственной кровью. Увернувшись от ударов в голову, Ангелина лишила зрения третьего нападавшего.

Заметив, что один из головорезов схватил девочку, служанка разодрала горло ещё двоим бандитам и бросилась в погоню за последним нападавшим, не добив раненых. Оказавшись спиной к поверженным противникам, Ангелина не увидела, как тот из проходимцев, что держался за лёгкое, метнул в неё дешёвенький нож. Спустя миг она тоже вдыхала пыль нагретого асфальта, рыча от бессилия. Одним рывком женщина попыталась избавиться от причины острой боли в правом бедре. Целую вечность с какой-то холодной отрешённостью она смотрела на сломанную, измазанную в крови рукоять на ладони. Лезвие осталось в бедре.

Вынув из кармана пиджака ампулы со стимулятором и обезболивающим, Ангелина Самойлович вогнала одну из них в вену, другую — рядом с раной. Ухватившись за ручку одного из «гробов», она поднялась на ноги и потрусила в ту сторону, где скрылся похититель, то и дело поглядывая на небольшого размера радар, вмонтированный в стильные наручные часы. Как раз для подобных случаев в предплечье Мартины был зашит чип, позволявший мгновенно её найти.

Ангелина нашла его в паре кварталов от места нападения — выходящим из двери, ведущей в подвал. Ухмыляясь от уха до уха, подонок пересчитывал мятые засаленные бумажки банкнот. Впервые в жизни Ангелина Самойлович отправила к праотцам абсолютно счастливого человека.

Находясь под действием стимуляторов, стареющая телохранительница двумя пинками выбила не очень прочную дверь и чуть не впала в ступор от изумления.

Комната, в которую она ворвалась, была не чем иным, как подпольной операционной по извлечению и пересадке органов. Однако шокировало женщину не это — в одном только Нью-Дели функционировали десятки подобных нелегальных лабораторий, поскольку чёрный рынок органов приносил действительно небывалые прибыли. В склонившемся над жертвой полноватом и лысеющем старичке с тыквообразной головой Ангелина с ужасом узнала доктора By. Лицо престарелого маньяка лучилось блаженной улыбкой — ещё бы, вот-вот должна была исполниться его давняя мечта.

Увидев в клубах пыли узнаваемую фигуру самого старого телохранителя семьи Танака, доктор By заметно расстроился. Настолько, что его лучезарная улыбка покрылась трещинами и развалилась, превратившись в хищный оскал.

— Не подходи, а то я перережу горло этой маленькой дряни! — Доктор By нервно дёрнулся, скальпель выскользнул из потных рук и улетел куда-то в угол, под столик с другими инструментами. Осознав собственную беззащитность, хирург бросил находившуюся под действием наркотиков девочку в Ангелину и выбежал прочь из операционной. Куда-то в тёмное чрево дома.

Ангелина, секунду поколебавшись, всё же решила оставить на время погоню за престарелым маньяком и, прижимая девочку к себе, бросилась к дому семьи Танака. Она думала только о том, что действие стимулятора может закончиться до того, как она доберётся до цели, и тогда она не успеет донести Мартину до дома. Мысль о том, что две ампулы запрещённого препарата вполне способны остановить её далеко не молодое сердце, Ангелина старательно от себя отгоняла.

Джиннаро Танака принадлежал к той категории людей, которые всегда производят впечатление, что они только-только отвлеклись от чего-то по-настоящему важного. Причём отвлекли их именно вы.

Когда в самый разгар неформальной встречи с представителями Балтийского подводного купола в комнату вошла Мартина и с подозрительно блестящими глазами принялась рассказывать ему о каком-то смешном мёртвом старичке, страшной старой женщине, напавших на неё бандитах, тёте Ангелине, упавшей в садике, и других выдуманных вещах, Джиннаро нахмурился и принял единственное, на его взгляд, правильное решение. Он попытался связаться с доктором By — психологом малышки. Доктор почему-то не отвечал. Впервые за неполных четыре года.

Белеет парус одинокий

Джеку Вэнсу, писателю и волшебнику

Порван парус, сорван якорь и несёт,

И гавань не видно — туман!

Такая сила! Такая ярость!

Не спасёт Корабль…

Eskimo. Гавань

Альдо чувствовал себя так, будто проснулся после жуткой попойки в самый разгар землетрясения. Головокружение, тошнота, красные круги перед глазами, мельтешение чего-то несуществующего на периферии зрения — всё как обычно после выхода из подпространства.

Он вяло следил, как иглы выскальзывают из вен, втягиваются в пазы на подлокотниках — ещё один ритуал. Будучи кадетом, он всегда старался пропустить это действо — зажмуривался или изучал зашифрованные в трещинах потолка иероглифы, выведенные самим временем. Глупо. Сейчас при выходе капитан парусника «Герман Мелвилл» — и единственный член его экипажа — старался впитать каждое ощущение, каждый отголосок эмоций, собирал их как трофеи, драгоценные в своей бесполезности.

Выбравшись из кресла пилота, Альдо в тысячный раз проклял длинноухих — всю расу без исключения, чего мелочиться. Почему? Да потому что изобрели чёртов подпространственный двигатель. Почему? Потому что долбаная хреновина питается исключительно кровью разумных. Почему? Да хрен его знает! Любые попытки других разумных рас разобрать двигатель оборачивались детонацией корабля. Почему? Потому что он теперь навсегда одинок.

Справив нужду и приняв душ, Альдо двинул прямиком на камбуз, сварил кофе, чтобы поднять давление после потери изрядной порции крови, заел ароматный напиток плиткой шоколада, немного побездельничал. Только после этого сверился с картой и определил своё местонахождение: где-то неподалёку от Земли — прародины человечества.

Самое время ставить парус.

Любой солнечный парус представлял собой натянутую на складной каркас литиевую фольгу, которая поглощала исходящие от звёзд ионные потоки. Парус не был прозрачным, но собранные в струю ионы, образуя плазменный поток, заставляли литий флюоресцировать, отчего парус казался грязно-белым.

Повинуясь нажатию клавиши, сложенный каркас выдвинулся из корпуса корабля и принялся медленно разворачиваться. Альдо заворожённо вглядывался в экраны наружного наблюдения — зачастую в такие моменты он представлял себя капитаном какого-нибудь парусника до космической эры, лихо крутящим штурвал, выкрикивающим отрывистые команды, щедро сдобренные ругательствами, попыхивающим трубкой…

Штурвал… Альдо с грустью оглядел рубку. Сплошь экраны, пластиковые стены, кнопочки, панели — от докосмической эры осталось лишь название.

Команда… О чём речь? Какая команда у одинокого «специалиста по особым поручениям», как он сам себя называл? Если не кривить душой, то простого наёмника, ловца удачи и опасных чудовищ.

Порывшись в столе, он нашёл красную бархатную коробочку, внутри которой пряталась его драгоценность. Курительная трубка. Ни разу её не пробовал — боялся, что раскуривание трубки не оправдает его надежд и разрушит последнюю детскую мечту, такую трепетную, такую зыбкую и такую драгоценную.

Мечта… Нечто, совершенно неподходящее битому жизнью и смертью старику. Да, в тридцать лет Альдо вправе называть себя стариком, потому что жизнь любого разумного измеряется не секундной стрелкой, а событиями, эту самую жизнь наполняющими.

Мечте ни в коем случае нельзя позволить исполниться — иначе раскрашенное всеми цветами волнения ожидание чего-то необыкновенного и сказочного в один миг превратится в разлагающийся комок обиды и болезненную пустоту.

Хорошо, если удастся найти что-нибудь новенькое, равноценное уже утерянному. А если нет? Апатия и одиночество.

Ещё будучи мальчишкой, Альдо безумно любил море. Зачитывался древними романами, заслушивался рассказами космических дальнобойщиков, побывавших на самых разных и удивительных планетах, в виртуальной реальности бродил по песчаным пляжам и вглядывался в подёрнутые лёгким туманом силуэты кораблей — не космических парусников, а рассекающих волны хищно вытянутых исполинов.

Повзрослев, он обязательно стал бы моряком. Если бы там, где он жил, вода не была хранящейся в контейнерах роскошью, которую доставляли с ближайших планет. Что поделать, если на искусственных спутниках нет водоёмов. Зато до космического кадетского корпуса было рукой подать.