"Фантастика 2023-185". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Буторин Андрей Русланович

– Если башка прояснится – скажу спасибо. – Я спустился на ступеньку вниз.

Между тем в школьные ворота вошли двое: Вася, с которым я назначил встречу, и – вот сюрприз! – Павел Тимофеевич Хлыстин, сухопарый господин с тросточкой. Вася нынче был в спортивном адидасовском прикиде, а Хлыстин – по-прежнему в светлом костюме, только иного оттенка. Славная эта парочка бодро шагала к нам. А за стальными прутьями школьных ворот поблескивал «БМВ» цвета капучино, подпертый джипом охраны. Четверо амбалов расположились вдоль ворот, точно орангутаны в клетке.

Не заметив незваных гостей, директриса воскликнула:

– Стойте, Глеб Михайлович! Надо поставить их на место: у меня есть кое-какие связи!

– Зинаида Павловна, спасибо, я справлюсь сам.

– Ну да, справитесь! Вы просто большой ребенок! Как хотите, но я активно вмешаюсь!

Это уже было черт знает что. А Вася и господин с тросточкой неотвратимо приближались. Впрыгнув на крыльцо, я взял директрису за плечи:

– Не лезьте в это дело. Я с этим быстро разберусь и займусь покраской школы. Обещаю, ни пятнышка не останется.

– При чем здесь пятна?! Думаете, я помешана на репутации?!

Я слегка ее встряхнул:

– Зинаида Павловна, решайте проблемы с бухгалтером. Прошу вас, идите к себе в кабинет.

За спиной послышался голос Хлыстина:

– Так, так! Воркуете, голубки? Что ж, дело молодое.

Лицо Зинаиды стало пунцовым:

– В чем дело?… Вы к кому?!

Вася, красный погуще директрисы, рассматривал ступеньки. А Павел Тимофеевич, нимало не смутясь, указал на меня тростью:

– К вашему учителю французского. Не торопитесь, мы подождем. Жаль прерывать столь пылкую беседу.

Директриса растерянно на меня взглянула:

– Глеб Михайлович, эти люди…

– Зинаида Павловна, – сказал я резко, – люди бывают разные. Будьте умницей, идите к себе в кабинет.

Помедлив, она вздохнула и вошла в здание школы:

Хлыстин зааплодировал:

– Браво. Так с ними, с бабами.

Я обратился к Васе:

– Где тот, кого ты обещал привести?

Вася избегал моего взгляда.

– Глеб Михайлович, этот чмо пронес стрелку. Пацаны прождали его, без понтов…

Хлыстин похлопал тросточкой по его плечу:

– Ладно, облажался – отработаешь. С кем не бывает. Ступай в машину, мне с Французом потолковать надо.

Вася угрюмо на него покосился:

– Говорю, не тот это Француз.

Водянисто-голубые глаза Хлыстина заледенели.

– Тот, не тот – мне решать. Вали отсюда.

Вася медлил. На лице его отразилась борьба между холуйством и самолюбием. Я обратился к нему, хмуря брови:

– Не специально ли подстроено? Обещал привести одного, а привел, – кивнул я на Хлыстина, – вот этого.

Василий поднял на меня честные бандитские глаза:

– Ты че, Француз… за кого меня держишь? Тот козел продинамил нас, без понтов. Поймаем – яйца свои проглотит. А Павел Тимофеевич еще вчера хотел с тобой перебазарить. Драка твоя ему понравилась.

Взгляд Хлыстина из ледяного сделался бешеным. Его настроения, судя по всему, менялись быстрее, чем сердце красавицы.

– Доложился, сучок?! Отчитался перед шефом?! Теперь вали, пока ноги не выдернул!

Набычившись, Вася не двинулся с места.

– Ты, Хлыст, это… не ори: не в ментовке.

Ей-богу, он заслуживал уважения побольше, чем иные государственные мужи. Я поспешил вмешаться:

– Иди, Сильвестр. Павел Тимофеевич, думаю, меня не обидит. Он добрый.

Казалось, Хлыстин сейчас проткнет меня тростью.

Василий бросил на меня лукавый взгляд, совсем как у его босса Папани.

– О'кей, – буркнул он и потопал к воротам.

Я обернулся к господину с тросточкой:

– Давай, Хлыст, что у тебя? Коротко и ясно.

Морщинки на лице Хлыстина сложились в гримасу удовлетворения.

– Вот это по мне: без околичностей к делу. Скажу сразу: мне насрать, тот ты Француз или не тот. Хочу, чтоб ты выполнил для меня работу.

Я внимательно посмотрел на этого замечательного мерзавца.

– Такой вот пустячок, да? Чтоб я выполнил для тебя работу?

Он величественно кивнул:

– Разумеется, не бесплатно.

Блин! Да он меня заинтриговал!

– Какую работу и за какие деньги? – осведомился я.

Удовлетворение на его лице походило на оргазм. Из кармана пиджака он извлек сложенный вчетверо лист бумаги.

– Вот, возьми. Здесь все.

Я развернул лист. На нем напечатаны были наименования и адреса коммерческих предприятий: банки, супермаркеты, салоны мехов, казино и прочее. Я недоумевал.

– Что это?

Павел Тимофеевич ткнул тростью в бумажный лист:

– То, что ты должен ограбить в течение месяца. Причем грабить так, чтобы камня на камне не осталось. На трупах, как обычно, лепи открытку со своей подписью. И не дергайся: прикрою.

Я посмотрел на него очень-очень внимательно. Морщинки на его лице образовали зловещий узор, а водянисто-голубые глаза на сей раз не выражали ничего, одну лишь пустоту. Он был не мерзавец, он был Чудо Природы.

– В месяц не уложусь, – сказал я. – Только за два.

– Ну нет! За месяц! – вскипел он, ударяя тростью по крыльцу. – Черт с тобой, за полтора – и ни дня больше! И вот еще что. – Он вновь ткнул тростью в листок. – Тут два адреса жирным шрифтом, а рядом – день недели и время суток. Сечешь? Эти точки мои, их надо ограбить, когда указано. В первом случае замочишь менеджера, во втором – кассиршу: там никого больше не будет. Само собой, оставишь открытку. Вопросы есть?

Он был не просто Чудо Природы, он был такой бриллиант, который покойная Змея не отказалась бы носить в своей короне.

– Кто знает о нашей сделке? – жестко спросил я.

Он прижал к груди крючковатую ладонь:

– Обижаешь, Француз. Обижаешь.

Борясь с желанием вырвать ему кадык, я поинтересовался:

– Сколько платишь?

– Полмиллиона баксов, и все, что возьмешь, – твое. Там втрое больше наберется.

– Наберется – не наберется, бабка надвое сказала, – алчно возразил я. – Деньги на бочку, тогда работаю.

Павел Тимофеевич насмешливо развел руками:

– Ну-у, Француз! Не ожидал от тебя такой плюхи! Значит, выкладываю я полмиллиона вперед, а потом ищу тебя где-нибудь на Бермудах? Мы же деловые люди, Француз.

Надо заметить, актер из меня аховый. Поэтому не уверен, была ли на лице моем досада, адекватная моей предполагаемой жадности. Решив, что кашу маслом не испортишь, я добавил в эту композицию чуток зубовного скрежета.

– О'кей, Хлыст. Но если вздумаешь меня кинуть…

Морщины Павла Тимофеевича сложились в обиженную Мину. Его актерские способности оказались ярче моих.

– Француз, пятьсот тысяч для меня – не такие деньги, чтобы наживать из-за них геморрой.

Хотелось пинком отправить его в свободный полет. Кувыркался бы, помахивая тросточкой, как падший ангел. С моей стороны, однако, это было бы непростительным гуманизмом. И чтоб этот урод не заподозрил, будто у него со мной слишком уж легко получается, я процедил сквозь зубы:

– Пятьсот штук есть пятьсот штук. Когда я выполню работу, ты можешь попытаться сдать меня ментам.

Павел Тимофеевич искренне удивился:

– Зачем? Чтоб ты там запел соловьем?

– Против тебя, Хлыст, у них ничего не будет, только мои слова. К тому же я заметил: в МУРе у тебя все схвачено.

– Да на хер мне тебя сдавать?! Мы с тобой, Француз, еще не одно дело сварганим. Такие парни, как ты, на улице не валяются.

«А такие, как ты, тем более», – мысленно произнес я. Но пора было заканчивать эту бодягу. И, окинув его тяжелым взглядом, я сплюнул под ноги. Как в голливудских боевиках: на большее меня не хватило.

– О'кей, – кивнул я. – Но бабки наличкой.

Глаза Хлыстина азартно блеснули.

– Как скажешь. – Он протянул мне руку.

Вероятно, для поддержания образа следовало ее пожать. Но я опасался, что не сдержусь и вырву его руку вместе с предплечьем.

– Разбежались, – буркнул я. – Нечего нам вместе светиться.

Рука Павла Тимофеевича повисла в воздухе. Но, как ни странно, он не обиделся.