Фантастика 2000 - Сергей Лукьяненко

«Да ты что, Коба? — удивился Л.П.Берия. — Это же не алмазы, не яйца Фаберже. В конце концов это же даже не наши яйца!» — попытался натужно пошутить он. Сталин вытащил трубку изо рта, жёлто и остро посмотрел на соратника своими тигриными глазами.

«Говорили мне, Лаврентий, что ты дурак, а я не верил, — с глухим грузинским акцентом сказал он. — Ты о „Голубом Маврикии“ слышал?» Берия о «Голубом Маврикии» не слышал и ответил вождю в том духе, что все евреи порочны и склонны к голубизне.

Вождь сокрушенно поцокал языком. «Нет, Лаврентий, ты всетаки дурак. Придет время и эти марки больших денег стоить будут. Или ты товарищу Сталину не веришь? Может, ты, Лаврентий, с товарищем Сталиным поспорить хочешь?» Спорить Л.П. Берия не хотел. Он хорошо знал, чем такие споры кончаются. Троцкий разошелся с вождем во взглядах на пути революционного процесса, Тухачевский поспорил по вопросам военной реформы, с Томским у вождя были серьезные разногласия по профсоюзам, Шляпников вообще ушел в рабочую оппозицию к вождю, а Каменеву и Зиновьеву товарищ Сталин так и не смог простить разногласий в период октябрьского переворота. И где они были, эти спорщики? Л.П.Берия нервно протер пенсне и примирительно сказал: «Ты всегда прав, Коба.

Кто я такой, чтобы спорить с тобой? Ты из Гори, а я просто бедный и глупый менгрел». Вождь засмеялся: «Этим маркам цены не будет, Лаврентий. Отправь марки в ГОХРАН».[16]

Видимо, упоминание о бешеных деньгах и смутило Берию.

Так или иначе, но альбомы с марками в ГОХРАН не попали и были обнаружены в сейфе Берии после его ареста. Там же лежали выигравшие облигации госзайма, пропавшие в свое время из сейфа Г.М. Маленкова. «Во мудила, — сказал руководивший обыском Маленков. — Мало ему марок было, он еще и мои облигации прихватил».

Коллекционерство не было чуждо и самому Маленкову, Альбомы с марками он перенес к себе в кабинет и каждый рабочий день начинал с разглядывания марок. Он даже завел для этих целей лупу и игнорировал требования Н.С. Хрущева принести альбомы ему, так как марками увлекался его зять А.Аджубей.

Маленков любовался марками не в одиночестве. Часто к нему приходили А.Микоян, К.Ворошилов, В.Молотов и Л. Каганович.

Именно они создали в ЦК фракцию филателистов, к которой примкнул приведенный Л.Кагановичем молодой талантливый филателист Дм. Шепилов.

Между тем наглые притязания ставшего Генеральным секретарем Н.С.Хрущева стали совершенно непереносимы. Подуськиваемый Аджубеем Хрущев даже на заседаниях Политбюро устраивал безобразные скандалы, обвиняя соратников во всех мыслимых и немыслимых грехах.

Чуть позже он заявит, что старые товарищи по партии отошли от большевизма и не понимают осуществляемую им партийную линию. Обвинение было смехотворным, ведь единственной целью вошедших в заговор Молотова, Маленкова, Кагановича, Микояна и примкнувшего к ним Шепилова было уберечь драгоценные марки от наглых притязаний Аджубея, который в то время вернулся из Англии, где случайно встретился на одном из приемов со ставшим дряхлым старцем, но не потерявшим любви к собирательству марок Энфильдом. Сохранить марки для грядущих поколений советского народа — вот что было единственной целью заговорщиков.

Рядовые члены ЦК ничего не знали о филателистических интригах верхов и поддержали Хрущева. Торжествующий Аджубей организовал газетную травлю старых партийных деятелей, причем более всего их бичевали за фракционность, нигде не сообщая, что фракционность эта была исключительно филателистической.[17]

Ворошилов и Микоян покаялись, были прощены, но до конца своих дней чувствовали отвращение к маркам. Неудивительно, что они отказались от выпуска юбилейных марок со своим изображением, который настойчиво предлагало тогдашнее руководство «Союзпечати».

Каганович, Микоян и Молотов были отстранены от партийного руководства страной и посвятили себя исключительно филателизму. Каганович к концу жизни имел самую большую коллекцию с изображениями В.ЛЛенина и И.В.Сталина, но подлинную ценность в его коллекции представляли марки, посвященные Московскому метрополитену имени Кагановича.

Маленков собрал неплохую коллекцию марок, посвященных живописи. Что касается Молотова, то он вел переписку с различными политическими деятелями мира, собирая наряду с зарубежными марками автографы этих деятелей. Неудивительно, что сразу же после его кончины представители службы государственной безопасности по указанию стоявших у власти политиков конфисковали всю его уникальную коллекцию.[18]

Трагична судьба Дм. Шепилова. По настоянию Хрущева опального любимца направили в один из колхозов, где Шепилов должен был личным примером показать крестьянам, как строить социализм в отдельно взятом селе. Шепилов отказался от поездки, заявив, что намерен посвятить остаток жизни собиранию марок. Однако, поскольку он не достиг пенсионного возраста, а коллекционерство в государстве никто не относил к общественно-полезному труду, Шепилов был привлечен к уголовной ответственности за тунеядство, признан невменяемым и закончил свою жизнь в психиатрической больнице закрытого типа.[19]

Торжествующий Н.С. Хрущев завладел наконец марками, но не торопился передавать их зятю. Видимо, он просто боялся, что, реализовав коллекцию, Аджубей эмигрирует в Израиль или США, а это бы отрицательно сказалось на репутации Генерального секретаря ЦК КПСС и страны в целом.

Престарелый Энфильд продолжал бомбардировать Аджубея письмами с просьбами продать ему коллекцию и сулил зятю советского руководителя совсем уж фантастические суммы, от которых могла закружиться голова не только у редактора «Известий».

Другие источники утверждают, что Н.С.Хрущев не простил Шепшгову его дерзкую выходку. Якобы Шепилов наклеил блок с изображением правящего генсека на внутреннюю поверхность унитаза в туалете больницы, что было не просто хулиганской выходкой, но политическим хулиганством, которое в те времена никому не сходило с рук, и даже психбольной не мог рассчитывать на снисхождение.

Письма в СССР не перлюстрировались, но послания антисоветского содержания адресатам не доставлялись.

Несомненно, что председатель КГБ А.Шелепин знал о предложениях зарубежного филателиста. А.Шелепин не был любителем марок почтовых, но знал толк в марках западногерманских, как, впрочем, и в долларах, фунтах стерлингов, франках, йенах и даже в юанях.

Своими знаниями Шелепин поделился с Л.И.Брежневым и некоторыми другими политическими руководителями страны.

Стоимость марок, некогда принадлежавших Воробьянинову, потрясала. Было обидно, что сокровищами владеет невысокий лысый человечек, помешанный на кукурузе и помощи слаборазвитым странам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});