Достаточно времени для любви, или жизни Лазаруса Лонга - Роберт Хайнлайн

С тех пор прошло более семи лет, и в Счастливой долине появились новые гости. Они приехали в трех фургонах, три семьи с детьми, настоящие поселенцы. Мы были рады им, особенно я был рад их детям. Потому что мне требовались яйца. Настоящие яйца. Человеческие яйцеклетки.

Время подгоняло меня — наши старшие дети взрослели.

Минерва, ты знаешь о генетике все, что известно человеческой расе. Знаешь, что Семейства Говарда появились в результате инбридинга на основе небольшой совокупности генов. Кровнородственная связь избавила нас от скверных генов, но ты знаешь, какой была цена — дефективные дети. Должен заметить, что мы выплачиваем ее до сих пор: повсюду, где обитают говардианцы, существуют и детские дома для дефективных. И конца этому не видно — новые неблагоприятные мутации будут оставаться незамеченными, покуда не усилятся и не выпадут. Такова цена, которую мы, животные, вынуждены платить за эволюцию. Быть может, когда-нибудь найдется и более легкий путь. Но на Новых Началах двенадцать веков назад мы его не знали.

Молодой Зак стал крепким парнишкой, голос его превратился в уверенный баритон. Братец его Энди перестал петь партию сопрано в нашем семейной хоре, но голос его еще ломался. Детка Элен почти перестала быть деткой — менархэ она еще не достигла, но событие это, насколько я мог судить, могло наступить в любой день.

Я хочу сказать, что мы с Дорой много думали об этом, ведь следовало принимать серьезные решения. Не погрузить ли всех ребят в фургоны и не двинуться ли обратно через бастион? Оставить старших у Медики или у кого-нибудь еще, а потом вернуться домой с младшими? Или вообще без детей? А можно воспеть хвалу Счастливой долине, ее красоте и изобилию и привести за собой отряд поселенцев, чтобы избежать в будущем подобного кризиса.

Я был, пожалуй, излишне оптимистичен, ожидая, что другие последуют за нами через год, два или три, поскольку оставил за собой удобную колею для фургонов. Но я не из тех, кто будет злиться из-за пролитого молока, тогда как у него украли лошадь. Что толку раздумывать над тем, что могло быть, а что — нет, когда надо было поразмыслить, как поступить с входящими в пору детьми.

Не стоило заводить речь о «грехе», даже если бы я оказался способным на подобное ханжество, но я никогда не умел лицемерить, особенно с детьми. Нельзя было и продать идею. Дора была бы недовольна, а убедительно лгать она не умела. Не желал я и забивать детям головы чушью; их мамочка — истинный ангел — была самой счастливой и всегда готовой сластолюбкой во всей Счастливой долине куда в большей степени, чем я и козлы. И не думала скрывать этого.

А может, сдаться и позволить природе следовать своим древним путем? Смириться с тем, что наши дочери скоро, пожалуй, чересчур скоро, станут женами наших же сыновей, и приготовиться выплачивать цену? Ждать, что один из десятерых наших внуков окажется дефективным? Я не мог рассчитать вероятность точнее, поскольку Дора ничего не знала о своих предках. А я кое-что знал, но все-таки этого было недостаточно. Оставалось полагаться лишь на древнее и крайне неточное правило большого пальца.

Поэтому мы тянули время.

Мы прибегли к другому незыблемому правилу: никогда не делай сегодня то, что можно отложить на завтра, поскольку ситуация может улучшиться. И поэтому мы переехали в новый дом, который еще не был достроен, однако там была спальня для девочек, спальня для мальчиков и комната для нас с Дорой, к которой примыкала детская.

Мы не стали обманывать самих себя, надеясь, что проблему удастся легко разрешить. А вместо этого мы постарались, чтобы старшие дети поняли, в чем заключается проблема, чем мы рискуем и почему лучше воздержаться. Мы не запрещали знакомиться с проблемой и младшим; просто не обязывали их слушать, когда технические вопросы начинали перевешивать их скромные — по молодости — познания.

Дора вспомнила, что Элен Мейбери сделала для нее двадцать лет назад, и сообщила, что, когда у крохи Элен начнется менархэ, мы объявим праздник и повеселимся, провозгласив Элен виновницей торжества. И ежегодно будем отмечать «день Элен». Так будет с Изольдой, Ундиной и так далее. У каждой девочки будет свой праздник, свой день.

Элен не могла дождаться, когда же она из детей перейдет в девицы. А когда через несколько месяцев событие наконец случилось, была невыразимо довольна. Перебудила нас всех воплями: «Мама! Папа! Поглядите, наконец-то! Зак! Энди! Вставайте! Вы только посмотрите».

И если она плохо себя чувствовала, то помалкивала. Возможно, все и было в порядке: сама Дора не испытывала недомогания во время менструации, и никто из нас не говорил девочкам о том, что этого можно ожидать. Стараясь не растекаться мыслью, воздержусь от комментариев относительно той теории, которая утверждает, что подобное недомогание обусловлено воспитанием. Я не думаю, что в этом вопросе имею право на собственное мнение… лучше спроси у Иштар.

В результате ко мне явилась делегация — двое, Зак и Энди.

— Видишь ли, папа, — сказал Зак, — мы полагаем, что все это великолепно и наша сестра Элен заслуживает, чтобы ее день был встречен с радостью и весельем. Но если честно, сэр, мы считаем…

— Давай-ка покороче.

— А как насчет мальчиков?

Бог ты мой, а ведь я заново учредил рыцарство!

Это было не внезапное вдохновение. Зак задал сложный вопрос, и мне пришлось достаточно попрыгать вокруг него, прежде чем удалось придумать разумный ответ. Безусловно, существуют обряды взросления и для мужчин, и для женщин; они существуют в каждой культуре, даже тогда, когда общество считает, что лишено подобных обрядов. Когда я был мальчиком, переход во взрослое состояние знаменовался разрешением носить длинные брюки. Но существуют и такие культуры, где посвящение во взрослые связано с болью, с убийством какого-нибудь ужасного животного, — и так без конца.

Но все это не годилось для наших мальчиков. Некоторые обычаи мне не нравились, другие были немыслимы, например обрезание. У меня самого благодаря второстепенной мутации крайняя плоть отсутствует. Это связано с игрек-доминантой, и я передаю ее всем моим отпрыскам мужского пола. Мальчики знали об этом, но я вновь начал именно с этого факта, рассказывая им о бесконечном разнообразии способов, которыми иногда отмечается переход юноши во взрослое состояние. А сам тем временем пытался обдумать главный вопрос.

Наконец я сказал:

— Ребята, вы оба знаете о размножении и генетике, я вас учил. Вы знаете, что означает «день Элен». Так ведь? Энди, ты понял?

Энди не ответил. Ответил старший:

— Ну, конечно же, он знает, папа. Это значит, что у Элен теперь тоже могут быть дети, как и у мамы. Ты знаешь это, Энди? — Энди кивнул, округлив глаза. — Нам теперь обо всем известно, папа, даже малышам. Вот только не знаю, как Айвор, он слишком мал. Но Изольде и Ундине известно. Элен сказала им, что собирается догонять маму и немедленно заведет своего первого ребенка.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});