Словами огня и леса Том 1 и Том 2 (СИ) - Дильдина Светлана

— Соль! Ты что, в самом деле… — осекся, увидев, что девушка смотрит на пятую звезду из Сестер. Молча вышел. Калитка осталась распахнутой.

Мальчишка стоял на углу, словно прибитый гвоздем, не замечая косых взглядов прохожих — и сами южные гости заинтересовались угрюмой одинокой фигуркой. Тахи не придал незнакомцу значения поначалу, но когда тот, заметив южанина, качнулся к нему, сжимая руку в кулак — хоть и находился на почтительном расстоянии, трудно было не догадаться. Тому, кто с детства охотился и приучен был замечать след, дрожание тени, мимолетный звук, могущий выдать присутствие хищника или добычи — совсем не трудно.

Он подошел, ближе, чем останавливались друг от друга незнакомые северяне, но все же дальше, чем привычно было жителю Асталы. Помнил — они другие, злить не хотел.

— Чего ты хочешь?

— Убирайтесь отсюда.

— Это все? — он едва не рассмеялся.

Кави не вдумывался в смысл — он видел сверкнувшую в глазах южанина пренебрежительную искорку, веселую даже, словно тот услышал нечто забавное.

— Вижу теперь — все, что о тебе говорят — правда!

— Обо мне лично? Какая честь, быть замеченным северянами! И что говорят обо мне?

Кави не нашелся с ответом, видя доброжелательное любопытство, и лишь сказал:

— Оставь в покое нашу сестру.

— Соль не сестра вам.

Угрюмым стало лицо юноши, остатки опасения и осторожности слетели с него:

— Она нам все равно что родная. Мы росли вместе. Это наше дело — мое и брата. Я не позволю обидеть ее.

— И не собирался.

— Врешь. Посмей только тронуть ее!

— И что же?

— Я подниму половину Тейит.

Тахи лишь улыбнулся.

— Я совершенно не враг всем вам. Мне нужна только Соль.

— Чтобы бросить ее с полукровкой на руках? — язвительно спросил Кави.

— Ты ошибаешься. Я хотел бы видеть ее своей женой.

— Еще того лучше! — Юношу передернуло. — Куча полукровок!

Тахи повернулся, намереваясь уйти.

— Я тебя предупредил, — в спину ему крикнул Кави.

Ветер доносил звуки и запахи — металлический и каменный перестук, аромат похлебки из зерен, запах сушеной рыбы… Жизнь катилась неспешно. Словно бессмертным горам подражая, люди старались не торопиться: размеренный быт, заведенный порядок.

Кави со злостью ударил по камню точильным бруском.

— Проклятье! Пусть Хаос Изначальный заберет своих любимых южан.

Качи, поджав ногу, сидел по другую сторону камня, невозмутимо создавая очередную свирель — ули из тростника. Обнаженные до плеч руки выглядели слабее, чем у брата, хоть лица близнецов были неотличимы.

— Ты злишься, словно Соль избранная подруга тебе.

— Она больше — она мне сестра. Не кровная, и что же? Этот южанин позабавится и бросит…

— Все тебе не по нраву, — Качи с силой дунул в свирель, пробуя звук. Низкая, хрипловатая нота проплыла над травой — тон свирели заставил Качи поморщиться.

— Перестань! Придумай лучше, что делать! Я пытался потребовать, чтобы южанин убирался с нашей земли…

— Ты мозгами — то пораскинь. Он скоро и так уберется со всем посольством.

— Тогда пусть не смеет приближаться к Соль!

— Так он тебя и послушал, — заметил Качи, продувая ствол свирели.

— Запереть ее в амбаре с зерном?

— Ила откроет.

Качи подправил пару отверстий свирели, снова попробовал звук. На сей раз нота вышла почти чистой. Юноша удовлетворено улыбнулся.

— Тогда я его убью, — заявил Кави совсем по — мальчишечьи. Брат — близнец не сдержал смешка:

— Ага. И все посольство впридачу. А еще сбегай в Асталу и убей парочку Сильнейших, которые сюда не доехали.

— Глупости. Ты же не оставишь ядовитую сколопендру ползать по своему дому! Можешь издеваться, но я его все равно убью.

Качи встал, отложив свирель.

— А зачем?

Брат воззрился на него. Качи продолжал невозмутимо:

— Стоять на пути потерявших разум — занятие бесполезное. Пусть пока делают, что хотят. Южанин уедет в Асталу, и все образуется. Скоро уже.

— А если оставит ей подарочек в память о себе?

— Лиа — целительница. Разве она не поможет дочери?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Кави смотрел на брата, словно на змею — тахилику:

— Я всегда знал, что у тебя холодная голова, но ты себя превзошел! Только не говори, что ты на самом деле так думаешь! Ладно… я все равно соберу ребят. Хоть припугнем этого. Он не посмеет напасть на нас, а посмеет — им же всем хуже.

Сквозь зубы выдохнув воздух, Ила отлипла от угла стены, за которой подслушивала, и зашагала к дому подруги. Сестра — близнец, она всегда чуяла, когда братья затевали очередную проказу. Но это уж слишком.

Ила едва доставала до плеча своим братьям, словно природа отдала им большую часть, ничего не оставив для девушки. Черты лиц всех троих были схожи. Только в лице Илы обычно сквозила задумчивость. А сейчас — никакой задумчивости, решительность только. Широко шагала, маленькая и злая; попробуй сейчас задержать кто, укусила бы, словно дикая белка.

Пришла, села на табурет, скрестив на груди руки, и все подруге выложила. Братья — мальчишки глупые, но кто затеял всю эту бессмыслицу? Соль. Вот и думай теперь!

А Соль только губы кусала, растерянная.

— У Кави хватит ума ограничиться угрозами.

— Я не уверена, — Серебро в голосе Илы, холодное. — Он же влюблен в тебя, как… Сам только не понимает.

Соль переплела пальцы, покосилась на дверь. Тень упала на порог — Соль вздрогнула.

— Я с ним поговорю, — сказала нерешительно.

— С ним не разговаривать надо, а по шее надавать… Думаю, я отцу расскажу.

— А если Кави ему в свой черед о причине расскажет? — с отчаянием сказала Соль. — Они меня тогда точно посадят под замок.

— И что?!

— Так посольство уедет.

— Тебя точно бешеная лиса укусила… Вот запала ты на своего Тахи, а подумай — он старше и опытнее. И кровь у южан горячая… хотя глядя на Кави я уже не уверена. Если братья мои пострадают?

— Он не тронет, — неуверенно произнесла Соль. Привстала: — Я знаю, что делать. Я к нему сама сейчас пойду. Мою мать знают, меня пропустят.

Страшно ей было очутиться под насмешливыми перекрестными взглядами южан, а то и услышать о себе откровенно — оценивающие слова. Но пришла; то белея, то становясь пунцовой, спросила. Услышала — все гости у Кессы сейчас. Куда направятся потом, неизвестно, какой дорогой и во сколько вернутся. И тут сидеть у порога ей никто не позволит, да и вся Тейит смеяться будет.

А рано утром, пока еще солнце не встало, он придет… Тахи придет один.

Приятели Кави — один желтокожий, маленький, другой много выше, с орлиным носом — внимательно выслушали, согласились, что южан давно пора проучить. Идею с убийством не поддержали, конечно. Но вот подстроить, будто неизвестные напали и ограбить решили… Южан терпеть не могут, никто не станет расследовать нападение на одного из сопровождающих. Не послу же морду набили. Да все только одобрят, если один из этих уедет весь в синяках!

И мало того, что порой хватают девушек из далеких поселений, так еще и тут на наших сестер прямо в родной Тейит глаз положили!

Правда, маленький приятель посомневался недолго — а точно ли обойдется? Но Кави высмеял приятеля, резко. А Качи ули в пальцах вертел, разглядывал, ровные ли дырочки просверлил. Больше его ничего не интересовало.

— Лица не показывайте. И хольта не забудьте, — обронил, не отрывая взгляда от свирели. — Если промажете, хоть щит у вас будет.

— Ты что, трусишь, что ли? — нахмурился Кави.

— Дурак. Тебе шестнадцать весен, а ему много больше. Не мышка с хвостиком, у него зубы во! Ты знаешь, что такое Астала? Там вокруг чаща, звери и дикари кишат. Чтоб до соседней деревни прогуляться, надо умений побольше, чем у нашей городской стражи! А его взяли в Тейит посла охранять.

На слова от кого другого взвился бы, но брата послушал. Лучше бы послушал еще больше и вовсе отказался от затеи, но ведь горный баран, хоть и близнец.