История США от глубокой древности до 1918 года - Айзек Азимов

настроения резко усилились.

На самом деле Французская революция быстро стала как более радикальной, так и более кровавой, чем американская. На то существовали свои причины: французским революционерам противостояло более коррумпированное и беспомощное правительство, более близкие и опасные внешние враги, и у них отсутствовал опыт представительного правления. По мере того как Французская революция становилась более экстремистской, отношение американцев в целом смещалось в сторону позиции федералистов.

Французские революционеры 21 сентября свергли Людовика XVI и провозгласили республику, а затем, 21 января 1793 года, казнили Людовика (как раз после того, как Вашингтон был избран на второй президентский срок). Французские левые, называвшиеся якобинцами, были в тот момент наиболее сильны и постепенно захватили власть. Для федералистов слово «якобинец» несло такую же эмоциональную нагрузку, как слово «коммунист» для современных американских консерваторов.

Джефферсона и его последователей обвинили в якобинских симпатиях, и как минимум одна разумная реформа была отвергнута из-за неуместных антиякобинских настроений. Французские революционеры разработали десятичную систему мер и весов, названную метрической, которая оказалась на порядок лучше и логичней всех прежде созданных. Американцы могли бы принять ее, как приняли десятичную денежную систему — и чуть было не сделали это, но им помешало то, что ее разработали якобинцы. Десятичная система мер так и не была принята, хотя страна несколько раз была к этому близка. В результате этого весь мир либо уже пользуется десятичной системой или переходит на нее, и только Соединенные Штаты продолжают цепляться за свои нелогичные и бесполезные путаные меры.

Монархии, окружавшие Францию, были с самого начала враждебно настроены по отношению к революционерам, так как считали (совершенно правильно), что если деспотическая неэффективность разрушена во Франции, то и их собственные троны оказываются под угрозой. Когда Людовика XVI казнили, они почувствовали, что опасность грозит им самим. Великобритания, хоть там и не было абсолютной монархии, тоже разделяла этот настрой, отчасти из-за прежней вражды, а отчасти из-за недовольства тактикой французских революционеров.

Французские революционеры, раздраженные иностранным вмешательством и в попытке найти способ объединить французов против общего врага, 1 февраля 1793 года объявили войну Великобритании, Испании и Голландии. Это положило начало двадцати двум годам военных действий, в течение которых Франция одержала колоссальные победы, приобрела огромное влияние, а затем потерпела сокрушительные поражения и лишилась всего. Это также создало ситуацию, позволившую появиться Договорам Джея и Пинкни.

Поскольку в ходе этой войны Великобритания противостояла французскому влиянию и выступала на стороне консервативной стабильности, федералисты становились все более пробритански настроенными, а демократические республиканцы, которых не очень привлекала слишком сильная Франция, симпатизировали этой стране все меньше.

Начало войны поставило Соединенные Штаты перед дилеммой. По союзному договору с Францией могло показаться, что Соединенным Штатам следует прийти на помощь своему давнему другу. Во Франции определенно ожидали именно этого. С другой стороны, Соединенные Штаты были не в том положении, чтобы вступать в войну не раздумывая.

Позиция партий оказалась предсказуемой. Гамильтон и федералисты утверждали, что договор с Францией был заключен с Людовиком XVI и перестал существовать со смертью этого монарха. Джефферсон и демократические республиканцы утверждали, что договор был заключен с народом Франции и сейчас, когда власть в государстве перешла к народу, приобрел еще больший вес.

Вашингтон колебался — а потом нашел великолепный выход. Не признавая и не отрицая юридическую силу договора, он просто указал на то, что Соединенным Штатам должно прийти Франции на помощь в том случае, если на нее будет совершено нападение. Поскольку войну объявила Франция, то она является атакующей стороной, а не защищающейся, что освобождает Соединенные Штаты от обязательства прийти ей на помощь. Поэтому 22 апреля 1793 года он издал Декларацию о нейтралитете в отношении европейского конфликта. Чтобы немного подсластить пилюлю для Франции, он также использовал это как повод признать Французскую республику.

Однако еще до того, как Соединенные Штаты объявили о своем нейтралитете, новая Французская республика направила в Америку своего посла, который пересек океан, не сомневаясь в том, что найдет там полного энтузиазма союзника. Этим послом был Эдмон Шарль Женэ. Поскольку французские революционеры отменили все титулы и требовали, чтобы все без исключения назывались гражданами, в исторических трудах этого человека чаще называют гражданином Женэ.

Женэ прибыл в Чарлстон в штате Южная Каролина 8 апреля и, спокойно полагая, что Соединенные Штаты — союзник Франции, начал давать кораблям каперские патенты, чтобы они могли преследовать британские торговые суда в интересах Франции. В этом ему содействовал губернатор Южной Каролины. Он также попытался организовать сухопутные вылазки на британскую территорию в северном направлении и на испанскую территорию — в южном. Экспедицией, отправляющейся в Новый Орлеан, должен был командовать не кто иной, как Джордж Роджерс Кларк.

По дороге от Чарлстона к Филадельфии по территории демократических республиканцев посла повсюду встречали с бурным энтузиазмом. Приемы, на которых он присутствовал, и высокопарные речи, выражавшие восхищение Французской революцией, которые он слышал, убедили его в том, что вся страна на его стороне — и его не смутила ни Декларация о нейтралитете (которая была издана через две недели после его прибытия), ни холодный прием, который 18 мая он встретил у Вашингтона.

Женэ был проинформирован о том, что его действия нарушают нейтралитет Америки, и он пообещал хорошо себя вести — но и не подумал этого делать. Он продолжал подстрекать американцев к военным действиям, а получив второе предупреждение, пригрозил, что обратится к американскому народу, минуя Вашингтона.

Тут он зашел слишком далеко. Демократические республиканцы поддерживали французов и были против нейтралитета, но даже они не желали встать на сторону иностранного дипломата в конфронтации с собственным правительством. На самом деле неумеренность Женэ явно двигала страну к позициям федералистов, и Джефферсон понял, что это идет вразрез с интересами демократических республиканцев. Он решил выслать Женэ. 23 августа Вашингтон попросил, чтобы Франция отозвала Женэ.

Франция была готова отозвать своего посла, поскольку к этому моменту правительство страны полевело еще сильнее и лидеров партии, к которой принадлежал Женэ, отправляли на гильотину. И действительно, преемник Женэ прибыл с ордером на арест своего предшественника.

Женэ попросил политического убежища, и Вашингтон его ему предоставил. Женэ обосновался в Нью-Йорке, женился на дочери губернатора Джорджа Клинтона и стал гражданином Америки. Он оставался американским фермером на протяжении сорока одного года, дожив до того времени, когда Францией снова начали править короли.

История с Женэ принесла Соединенным Штатам немалую выгоду: она положила конец союзу с Францией и позволила Соединенным Штатам сохранять нейтралитет в течение почти двадцати лет. Она также подтолкнула оскорбленного Вашингтона к федералистам с