Львиная охота - Александр Щёголев

Это право дано нам Богом…

— Вам нехорошо? — участливо спрашивает некая темная личность, с вожделением поглядывая на камни. Что ей там видится, бог весть, ясно только, что вопрос был задан вовсе не с добрыми побуждениями. Время катастроф — это и время мародеров.

— Главное, чтобы вам было хорошо, — кричит писатель Жилов, бесстыдно дурачась. Он решительно прячет камни в карманы. Мародер пятится, трусливо хихикая.

Радость, абсолютно ничем не мотивированная, комом стоит в горле. Эйфория — это, знаете ли, симптом, вспоминает Жилов и озабоченно думает: «Вот что, не сойти бы мне с ума». Когда человек постоянно обращается к себе в третьем лице — это тем более симптом, но когда автор подменяет себя героем, придуманным собой же — это чревато потерей собственного Я. «Вот что, — озабоченно думаю я, — не забыть бы мне вернуться…»

Что я тут нагородил, с веселым ужасом продолжает думать Жилов. Стоит только помянуть Бога, обязательно находится кто-то, возомнивший себя «богоизбранным», и начинает раскачивать мир, лишая его реальности. Реальность превращается в сон, и почему-то этот сон всегда оказывается кошмаром. Поставим вопрос ребром: придумать человеческую историю — цель благородного человека или фанатика?

Жилов смеется в голос, пугая бредущую мимо парочку. Парочка обнимается.

Нет, почему обязательно кошмар (возражает он себе). Национализация здоровья — это же так прогрессивно. Большевистский мир вечной молодости. Отобрать у одних и раздать другим — очередной виток исторической спирали. Но как же оно все грустно, как же оно все страшненько… (Жилов вздыхает, тщетно стараясь загрустить или напугаться.) Кстати, в эту логичную схему не вписывается Гончар! Лучший в городе инструктор, который вполне реально изменяет людей даже без помощи волшебных денег. Который внутренне улыбается невеждам — вместо того, чтобы топтать или высмеивать их; который научился наносить повреждения прежде, чем лечить. Да кто он такой, этот Гончар? Почему каждая из противостоящих сторон нуждается в нем? Наверное, потому что он — посередине. Шелест листвы он оценивает одновременно и как поэт, и как физик. Он нашел свою точку равновесия, этот простой врач из амбулатории… Не таким ли и должен быть Новый Человек — человеком посередине? Homo Medialis. Не бродит ли уже Новый Человек среди нас и не взирает ли с внутренней улыбкой на наши тщетные попытки придумать его?

Жилов с надеждой озирается. Из-за блока солнечных батарей, свернувшихся в огромный бутон, осторожно выглядывает знакомая темная личность, но это, увы, не Homo Medialis. Мародер шепотом переговаривается с кем-то по телефону. Жилов приветливо машет ему рукой и рявкает во всю мощь тренированных легких:

— Освободите, пожалуйста, мне пространство и время!

Затем целится в живую мишень указательным пальцем.

Странная просьба широко разносится по аллеям и тропинкам… и струсившего зрителя больше нет.

Что делать со Словом, вот о чем надо сейчас думать, строго напоминает себе Максим. Оставить камни в своих карманах? Подарить хорошему человеку? Сдать в литературный музей? Вот уже во имя божества по имени Метажмурь и человеческие жертвы приносят. Ты этого хотел, Васек? Безумье души…

Нет, все-таки попробуем серьезно. Давно люди голову ломают, как бы это всем вместе прожить без войн, одной семьей и тому подобное. Социальное объединение не получается, следовательно, самый очевидный путь — биологическое объединение. Человечество, как единый организм с единым разумом. Однако нужна ли нам конвергенция в таких уродливых формах, и останутся ли в результате люди — людьми? Рассмотрим другой вариант. Человечество охватывается физическим полем чьего-то желания — наподобие электронной схемы. Кванты желаний, соединившись в один пучок, дадут людям Новый Порядок, каким бы он ни был. Пусть кто-то станет в этом схеме Тем, Кто Крутит Ручки. Кто-то один, разумеется. Удобно жить в мире, который является чьей-то мечтой, не правда ли?

Таким образом, поле желания рождает не исполнение желания, а того, кто берется это желание исполнять. Поле желания рождает Бога.

Я, кажется, хотел серьезно? Это трудно. Может ли так быть, чтобы простой смертный астроном, сам того не зная, открыл Бога? Глядел в окуляры, глядел — и углядел… Столько эпох потерянные люди искали своего господина! А Он, оказывается, живет на крохотной малой планете, которую не вдруг отыщешь в циркуляре… Не ложный ли, спрашивает себя коммунист Максим Жилов. Сколько раз ложные боги бросали людям Слово, и в мире ничего не менялось!

Нелепо искать Его жилище, роняет реплику Гончар, как и нелепо искать Его самого. Каждый из нас и все мы — Он…

Нескончаемые сомнения — плод болезненной веселости, ибо опять пришло время принимать решение. Что делать с сокровищем? Человек, убивавший других людей — не совсем полноценный человек, острая заноза сидит в его рассудке, с которой ему жить (это бывший агент Максим Жилов о себе размышляет). Можно ли подобным людям доверять божественные рычаги? К кому пойти, с кем разделить чудовищную тяжесть?

У Дмитрия Дмитриевича я уже был, думает Максим, этот путь пройден. Тогда — на вечерний пляж? Выбросить камни в море, и — прощай сомнения. Пришло время со всеми попрощаться, включая здравый смысл… А что еще ты можешь придумать, старый желчный моралист?

Молодой, опьяненный счастьем Жилов встает со скамейки и шагает в ту сторону, куда дует ветер. Все что мог, он уже придумал. И никто не пугается, не шарахается, головы не поворачивает, когда этот большой и зверский с виду мужчина, наискосок пересекая аллею, озорно восклицает:

— Официант, фруктов! Любых! Только не райских яблок, хватит с меня яблок!

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Было почти, как вчера, вот только в беседе на этот раз отсутствовала благородная сумасшедшинка, которая так нравится молоденьким барышням и старым эстетам.

— Ты дура, — нашел он подходящее случаю слово. — Болванка ты дубовая.

— Я не из дуба, я из бальсы, — охотно возразила Рэй. — Я изящная и очень легкая.

И на том разбор полетов исчерпался. Не было озвучено ни одного из тех обидных слов, которые витали вокруг, как назойливая мошкара. Бывают ведь ситуации, когда на «дуру» только дуры и обижаются, не так ли? Агент Ведовато сама все понимала, переживания и так терзали ее, никаких слов не требовалось… Жилов придвинулся к ней, обнял и спросил:

— Сделаем из тебя отличницу РУБ?

— Каких «руб»?

— Угадай.

— Это ценники, которыми украшены твои лучшие подруги. Ценники на задниках, — она приспустила шорты и шлепнула себя по мягкому. — Почему в рублях, а не в копейках?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});