Как мы пережили войну. Народные истории - Коллектив авторов

В 1948 году отменили продуктовые карточки. Каждый год было снижение цен. Жить становилось легче.

Через несколько лет взяли в армию третьего брата, Аркадия. Когда приходили повестки, мама всегда говорила:

– Ну вот, опять пришла повестка. В каких условиях живут дети, чем питаются, никому дела нет. А как наступит призывной возраст – сразу повестка и забирают.

Родственники и друзья пришли провожать призывников к военкомату Их выстроили и повели с оркестром по улице Советской к пристани, а мы шли параллельно по панели. Посадили ребят на буксир. Они дружно пели:

Все, что с детства любим мы, храним,Никогда врагу не отдадим.Лучше сложим голову в бою,Защищая Родину свою.

Все провожающие и отъезжающие были в приподнятом настроении, только одна мама стояла на пристани и плакала. Я смотрела на нее и думала: «Чего она плачет? Ведь войны же нет».

Когда Дима, четвертый брат, поступал в училище, то медкомиссия у него обнаружила грыжу. Пришлось до поступления сделать операцию. В училище поступил в своем же городе. В субботу и воскресенье приходил домой в увольнение. Это была радость.

Пятый брат, Саша, поступал в летное училище, но медкомиссия не пропустила из-за того, что когда-то в детстве была сломана одна рука. Отправили служить солдатом в строительные войска.

У нас была коммунальная квартира. Одну комнату дали молодой женщине с ребенком. Это была главврач тубдиспансера Таисия Исааковна Фрейдович. Однажды она разговорилась с моим старшим братом. Оказалось, что она служила в армии в том же городе, где и мой брат.

Литвиновский Сергей Иванович

Литвиновский Аркадий (Аверкий) Иванович

Раньше была шестидневная рабочая неделя. Выходной был только один. Папа в свободное время ремонтировал обувь, клеил резиновые галоши (раньше носили галоши на валенки и ботинки, чтобы дольше служила обувь), перетягивал матрасы, выделывал шкурки. За это ему платили, что дополняло наш бюджет. Братья тоже все умели, что умел отец. Он всегда нам говорил: «Работать надо, ребята, работать».

Живы мы остались благодаря тому, что у нас было три старших брата, которые во всем помогали родителям.

В 1946 году родился шестой брат, Коля. Он же был восьмым ребенком, и стало нас десять. Служил он на Северном флоте матросом.

Война прошла. В нашей семье все остались живы, только погибли два маминых брата: Леонид Иванович Терновой – при бомбежке в Житомире, а второй, Николай Иванович Терновой, был офицером, воевал в Сталинграде и там погиб.

После войны было много инвалидов. То идет человек без руки, то без ноги, опирается на протез, сделанный из бревна, отточенный с одного конца и с железным наконечником. Вот такую колобашку тянет он за собой и опирается на нее. А то и без двух ног сидит на досточках, к которым приделаны колесики. В руках колобашки, которыми он отталкивается и так продвигается дальше. А мы идем мимо. Маленькие, худенькие, аж синие.

Потом все инвалиды пропали куда-то разом.

В 1946 году подняли из воды часть линкора «Марат», останки офицеров, матросов и специалистов из Морского завода, положили в гробы. Их, обтянутых красной тканью, несли по городу. Все прохожие останавливались, мы пристроились в конце процессии. Через несколько лет были на братской могиле. Посчитали списки погибших. Их было 450 человек. Да, это поколение не зря жило на свете. Оно свое дело сделало: защитило честь и славу нашей страны и спасло мир от фашизма.

В 1948 году было 30 лет Советской армии и флоту. В честь этого события в нескольких местах нашего города прожекторами от земли до неба было написано римскими цифрами «XXX». Это было несколько дней. В годовщину великих праздников в нашем городе всегда дают салют на Якорной площади или в Петровском парке. Народу собирается много.

…Было и так, что по какой-либо причине мы поздно приезжали из Ленинграда или Ломоносова. Ночь, темно, ни души, улицы безлюдные. Жутковато. Но если мы вдалеке увидели матроса, то уже ничего не боялись. Мы знали, что он нас всегда защитит.

Видела я несколько раз, что строем по нашему городу вели немецких солдат и думала: «Зачем их сюда привезли, может, в Ленинграде в тюрьме места не хватило, а может, они здесь работают?»

В то время, после войны, была очень развита сеть художественной самодеятельности; во всех воинских частях, на предприятиях, Морском заводе, в школах, офицерском, базовом матросском клубе. Были шефы и подшефные. Все они обменивались художественной самодеятельностью.

Вечером и утром каждый день матросы проходили по окраинным улицам города и пели. У каждого строя была своя песня:

Ленинград мы не сдадим – моряков столицу,В сине море мы уйдем, встанем на границе…

(Пели задорно, с присвистыванием).

Или

По булыжной мостовой города КронштадтаУходили с песней в бой флотские ребята.Эх, ленты золотом горят в пламени заката –Это, люди говорят, – флотские ребята!

Или

Морская гвардия идет уверенно.Любой опасности глядит она в глаза.В боях испытана, в огне проверена.Морская гвардия для нёдругов гроза…

И еще пели много других песен. Мы всегда любили слушать их. Тогда, можно сказать, пел весь город.

Много приезжало к нам артистов с Большой земли. Наш город тогда был островом, а всю остальную часть нашей страны мы называли Большой землей. Впервые я увидела Эдиту Станиславовну Пьеху еще с косичками. Две грузовые машины ставили рядом, откидывали борта, получалась сцена, Артисты выступали на этой сцене. Мы, стоя, смотрели их выступления.

Шаркова (Литвиновская) Валентина Ивановна

Когда нам, блокадникам, вручали памятные значки в Доме детского юного творчества, то встал весь зал. Я обратила внимание на то, что ни одного человека не было высокого роста. Почти все были, как говорится, «метр с кепкой». Вот что значит эта проклятая война.

Отдыхать многие жители нашего города приходили в Летний сад. Несмотря на то что недавно прошла война, наш Летний сад просто благоухал цветами. Их было много насажено. Вдоль аллеек посажены были мальвы, или роза-шток, как их иначе называют. Идешь по аллейке, как по цветному коридору. Много было разных аттракционов: парашютная вышка, стрела, качели, две танцевальные площадки, играл духовой оркестр. На Бассейке (котлован еще при Петре I вырытый вручную) была лодочная станция. Удивительно, что случилось – чем дальше время шло от войны, тем хуже становился Летний сад. А сейчас он совсем заброшен.

А на Итальянском пруду был каток, бесплатно. Играла музыка. Зимой почти вся молодежь собиралась там.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});