Великая охота - Роберт Джордан

– Твое имя – Эгинин? – Мягкий голос принадлежал мужчине в голубом одеянии. Его невнятная речь – он тоже проглатывал слоги – обладала ритмикой, почти схожей с пением.

– Так меня назвали в мой день меча. Верховный Лорд, – смиренно отвечала она.

– Это редкостный образчик, Эгинин. Встречающийся крайне редко. Ты желаешь вознаграждения?

– То, что Верховный Лорд доволен, достаточное вознаграждение. Я живу, чтобы служить. Верховный Лорд.

– Я упомяну твое имя Императрице, Эгинин. После Возвращения новые имена причислят к Высокородным. Выкажи себя достойной, и, может, имя Эгинин воссияет среди высших.

– Верховный Лорд удостаивает меня великой чести.

– Да. Можешь меня оставить.

Домон ничего не видел, кроме того, как пятились из комнаты ее сапоги, останавливаясь ненадолго, когда Эгинин кланялась. Дверь за нею закрылась. Повисло долгое молчание. Домон глядел на то, как капли пота со лба шлепались на пол, когда Турак вновь заговорил:

– Ты можешь встать, торговец.

Домон поднялся на ноги и увидел, что Турак держит пальцами с длинными ногтями. Диск квейндияра в форме древней печати Айз Седай. Припомнив реакцию Эгинин, когда он упомянул Айз Седай, Домон начал потеть не на шутку. В темных глазах Верховного Лорда враждебности не было, только легкое любопытство, но лордам Домон не доверял.

– Тебе известно, торговец, что это такое?

– Нет, Верховный Лорд. Ответ Домона был столь же твердым, как камень; торговец, который неспособен лгать с честным лицом и уверенным голосом, очень скоро вылетит в трубу.

– И тем не менее хранил ты это в тайнике.

– Я коллекционирую древности. Верховный Лорд, предметы давно прошедших времен. Подальше положишь – поближе возьмешь, а то найдутся охочие до чужого добра, украдут ведь, окажись оно на виду.

Турак разглядывал черно-белый диск.

– Это – квейндияр, торговец, – известно тебе такое название? – и древнее, чем ты, вероятно, думаешь. Ступай за мной.

Домон настороженно последовал за ним, чувствуя себя немного поувереннее. Любой лорд из известных ему стран, если бы собирался вызвать стражу, то уже давным-давно бы вызвал. Но та малость, которую он успел увидеть и понять про Шончан, подсказывала ему, что они поступают не так, как другие. Домон натянул на лицо маску спокойствия.

Его привели в другую комнату. Домон подумал, что вся мебель и обстановка здесь, скорее всего, привезена Тураком с собой. Она вся была из изгибов, прямые линии отсутствовали напрочь, а отполированное дерево являло необычную текстуру и причудливый рисунок. На шелковом коврике, с ткаными изображениями птиц и цветов, стояло единственное кресло, рядом – большой шкаф-комод округлых форм. Складные ширмы образовывали новые стены.

Мужчина с косой распахнул дверцы комода, открыв для обозрения полки, уставленные необычным набором статуэток, кубков, чаш, ваз, пятьюдесятью разнообразными предметами, среди которых не было двух одинаковых ни по форме, ни по размеру. У Домона сжало горло, когда Турак аккуратно поместил диск подле его точного двойника.

– Квейндияр, – произнес Турак. – Вот что я коллекционирую, торговец. Только у самой Императрицыимеется коллекция лучше.

Глаза Домона чуть из орбит не выскочили. Если всё на этих полках настоящий квейндияр, то этого хватило бы купить королевство или, по меньшей мере, чтобы основать великий Дом. Даже король согласился бы разориться лишь бы купить столько, знай только он, где найти такое богатство. Домон растянул губы в улыбке.

– Верховный Лорд, примите, пожалуйста, этот предмет в качестве дара. – Ему вовсе не хотелось потерять для себя такую ценность, но лучше уж так, чем прогневать этого шончанского лорда. Может быть теперь станут гоняться за ним. – Я – всего–навсего простой торговец. Я хочу лишь торговать. Позвольте мне уплыть, и я обещаю, что…

Выражение лица Турака ничуть не изменилось, но мужчина с косой злобно набросился на Домона:

– Небритый пес! Ты говоришь о том, чтобы вручить Верховному Лорду то, что уже преподнесла капитан Эгинин. Ты смеешь торговаться, будто Верховный Лорд… какой-то купец! Пес, да с тебя будут девять дней сдирать шкуру заживо, и…

Едва заметное движение пальца Турака, и он умолк.

– Торговец, я не могу позволить тебе покинуть меня, – промолвил Верховный Лорд. – В этой затененной стране клятвопреступников я не нашел никого, кто мог бы беседовать с человеком, имеющим вкус и тонко чувствующим. Но ты – коллекционер. Возможно, беседа стобой будет интересна.

Турак уселся в кресло, удобно расположившись в его изгибах, и принялся рассматривать Домона.

Тот постарался изобразить обаятельную улыбку.

– Верховный Лорд, я обыкновенный торговец, простой человек. Я не привычен к беседам с великими лордами. Мужчина с косой ожег Домона свирепым взглядом, но Турак будто и не слышал. Из-за одной из ширм, быстро переступая ногами, появилась красивая, великолепно сложенная молодая женщина. Она опустилась на колени подле Верховного Лорда, протянув тому лакированный поднос, на котором стояла одна-единственная чашка, тонкая и без ручки, с какой-то дымящейся черной жидкостью. Смуглое круглое лицо девушки отдаленно напоминало о Морском Народе. Турак осторожно взял чашечку пальцами с длинными ногтями, не взглянув ни разу на женщину, и вдохнул парок над напитком. Домон окинул девушку взглядом и тут же со сдавленным вздохом отвел глаза: ее белое шелковое одеяние, вышитое цветками, было так прозрачно, что сквозь ткань он видел все. И тонкий шелк нисколько не скрывал ее прелестное стройное тело.

– Каф… Его ароматом, как и его вкусом, – заметил Турак, – можно наслаждаться вечно. Итак, торговец! Мне уже известно, что квейндияр здесь еще более редок, чем в Шончан. Расскажи мне, как простому торговцу случилось стать обладателем столь великолепного образчика. – Он отпил глоток кафа и выжидающе замолчал.

Домон глубоко вздохнул и приступил к попытке ложью проторить себе дорогу из Фалме.

ГЛАВА 30. Даэсс Дей'мар

Ранд стоял у окна в комнате, которую делили Хурин и Лойал, и смотрел на разграфленный улицами и террасами Кайриэн, на его каменные здания и шиферные крыши. Отсюда квартал Иллюминаторов не увидеть – если бы даже этому не мешали громадные башни и большие дома лордов, то не позволили бы городские стены. В городе все чесали языками только про Иллюминаторов, даже теперь, спустя несколько дней после той ночи, когда они запустили в небо всего один– единственный ночной цветок, да и тот до срока. Обсуждалась дюжина различных версий этого скандального происшествия, не считая уймы малозначащих вариантов, но ни одна не была близка к правде.

Ранд отвернулся от окна. Он надеялся, что в огне никто не пострадал, но Иллюминаторы не допускали даже возможности, будто у них случился пожар. Из мастеров фейерверков даже слова никому не удавалось вытянуть о происшествии в их квартале.

– Я буду дежурить следующим, – сказал он Хурину, – как только вернусь.

– В этом нет нужды, милорд. – Хурин поклонился, низко, как какой-нибудь кайриэнец. – Я буду на страже. По правде сказать, милорду незачем утруждать себя.

Ранд сделал глубокий вздох и переглянулся с Лойалом. Огир лишь плечами пожал. С каждым днем пребывания в Кайриэне нюхач становился все более церемонным; огир же попросту отделывался замечаниями, что зачастую люди, мол, ведут себя довольно странно.

– Хурин, – сказал Ранд, – обычно ты зовешь меня Лордом Рандом и обычно не кланяешься, стоит мне на тебя посмотреть. – Я хочу, чтобы он перестал мне кланяться и вновь звал меня Лордом Рандом, с изумлением подумал он. Лорд Ранд! Свет, мы должны убраться отсюда раньше, чем я начну хотеть, чтобы он кланялся мне. – Не будешь ли ты добр сесть? Я от одного взгляда на тебя устаю.

Хурин стоял навытяжку, но по виду готовый сорваться с места, чтобы исполнить любое задание, которое поручит Лорд Ранд. Он не сел и не расслабился.

– Это не было бы прилично, милорд. Мы обязаны показать этим кайриэнцам, что знаем, досконально знаем, что есть прилично…

– Да прекрати ты так говорить! – гаркнул Ранд.

– Как вам угодно, милорд.

Ранд едва удержался от очередного сокрушенного вздоха.

– Хурин, прости меня. Я не должен был на тебя кричать.

– Вы в своем праве, милорд, – просто сказал Хурин. – Если я не делаю так, как хотите вы, то вы вправе кричать.

Ранд шагнул к нюхачу, с намерением схватить того за грудки и хорошенько встряхнуть. От стука в дверь, соединяющую эту комнату с Рандовой, все трое застыли на месте, но Ранд обрадовался, увидев, что Хурин сразу выхватил меч, а не стал ждать и спрашивать разрешения. Отмеченный цаплей клинок был у Ранда на поясе; шагнув вперед, он положил ладонь на рукоять. Он обождал, пока Лойал усядется на свою длинную кровать, расставив ноги и поправив полы своей куртки, чтобы получше скрыть от чужих глаз спрятанный в одеяле ларец под кроватью. Затем юноша рывком распахнул дверь.