Погребальные костры - Стас Бородин

Бехенон вонзил кинжал от плеча, его рука по самый локоть погрузилась в плоть чудища, вспарывая ее точно гнилую тряпку. Раздувшееся брюхо монстра лопнуло, и на мостовую вывалилась груда зловонной требухи. Маг потрошил монстра, точно обычную рыбину-переростка!

— Вот так потеха! — ухмыльнулся Файнрир. — Таких врагов как эти, еще поискать! Вам можно только позавидовать, мой господин!

Я устало повел плечами, пытаясь стряхнуть навалившуюся сонливость. Глаза сами собой закрывались, будто бы на каждое веко навесили по мешку камней.

Тем временем, Дамхат выдернул копье, и завертел им над головой, стряхивая кровь. Черная жидкость брызнула широким веером, угодив Туатару прямо в лицо. Музыкант вздрогнул и вскинул руку вверх, пропуская несколько нот.

Воздух задрожал от протяжного горестного стона. Жабры чудища громко хлопнули, голова дернулась, а огромная пасть мгновенно распахнулась, впиваясь в чародея.

Треугольные зубы с отвратительным чмоканьем погрузились в плоть Дамхата. Кровь вспенилась на обнаженных деснах, заливая алым водопадом пульсирующие жабры.

Монстр с неожиданной резвостью вскочил на ноги и резким толчком опрокинул Бехенона навзничь. Под окровавленной пастью вздулся огромный кожаный пузырь, и стены вокруг площади задрожали от страшного рева.

Порождение Аннувира наступило ногами на собственные внутренности, выдергивая их из распоротого брюха. Какие-то пузыри покрытые сеткой зеленоватых вен, пористые шары, полупрозрачные трубки и кожистые мешки, сочащиеся слизью и сукровицей. Отшвырнув мага ударом хвоста, чудище извернулось, и с завидным аппетитом принялось пожирать собственные потроха.

Пальцы Туатара ударили по струнам с такой силой, что кровь брызнула в разные стороны. Бехенон ударил кулаком в чудовищное рыло, сшибая тварь наземь с такой легкостью, будто это была обычная собака, а не исполинская акула на крабьих ногах.

Удары посыпались градом, и чудище завизжало, прижимаясь к земле. Левая рука мага впилась в зубастую челюсть, а в правой появилось дымящееся копье Дамхата.

Земля вновь затряслась от жуткого рева. На этот раз кричал человек. Мне показалось, что Бехенон вырос чуть ли не до небес! Бесстрашный, сильный, неукротимый, он был куда больше Отца Великанов! Сила, которую он черпал из звенящей лютни, могла расколоть небеса и землю!

Вой чудища и крик мага слились в пронзительном крещендо и, вдруг, тишина. Голова Бехенона отделилась от плеч, и взлетела высоко в воздух. Будто мяч, брошенный рукой опытного игрока в траки, она перелетела через всю площадь, и раскололась, ударившись о стену горящего здания.

Ударил порыв горячего ветра, загудели колокола на храме Орвада, и заголосили колокольчики пожарных бригад. Время вновь вернулось в прежнее русло, разрывая кокон, в котором происходила ужасная битва.

Завыли быки, почуявшие незнакомый запах чудовища, закричали люди, увидавшие исполинскую фигуру, возвышающуюся над дымящимися развалинами.

Туатар вскочил на ноги, закрываясь лютней. Сочащийся ядом шип, появившийся на конце чудовищного хвоста, со свистом рассек воздух, разрывая серебряные струны и человеческую плоть.

Громадные челюсти ритмично задвигались, перемалывая останки последнего мага, а тупые черные глазки бесстрастно уставились на нас с Файнриром.

— Да чтоб я сдох! — зарычал фирганец, потрясая кулаками. — Что же это такое!

— Пику! — приказал я, указывая на лежащий в грязи обломок, с насаженной на один конец головой. — Давай ее сюда!

— Бессмысленно, — Файнрир в сердцах швырнул оземь свой короткий меч. — Нам с вами ее ни за что не одолеть…

Отпихнув фирганца в сторону, я схватил обломок пики за расщепленный конец. Манна застонала, скручиваясь вокруг моего предплечья. Манна чистая, незапятнанная. В одном Бехенон был прав, мы с магами пили из разных источников!

— Ооооооооо! — завыла голова на конце моего копья.

Мертвые глаза распахнулись, а кривые желтые зубы обнажились в жуткой гримасе. Дружище Табар! Я без труда узнал раздвоенную бороду, украшенную разноцветными бусинами и морскими раковинами. Послужи нам в последний раз!

Подняв пику наперевес, я бросился вниз по склону. Чудище, увидев меня, заурчало и разинуло пасть, набитую останками чародеев. Передние конечности напряглись, и оно поднялось, вытягиваясь, выше самых высоких зданий. Гибкий хвост хлестнул по земле, клешни защелкали, но было слишком поздно. Меня уже было не остановить!

Манна текла по моим рукам, напитывая визжащую на конце пики голову невообразимой силой и ослепляющей яростью, способной расколоть саму гору Хельд.

Голова Табара на мгновенье заслонила собой горизонт, сверкающие глаза засияли, затмевая свет солнца, а растрепанные косы захлопали на ветру точно хвост догорающей кометы.

Обломок пики в моей руке превратился в ослепительный столб света, брызжущий снопами искр. Запахло раскаленным железом.

Удар опрокинул тварь на спину. Шипящая кровь запузырилась на раскаленном древке, обдавая меня волнами тяжелого смрада. Зубастая пасть разинулась, харкая хлопьями желтой слизи, а крохотные блестящие глазки затянулись полупрозрачной пленкой. Я наступил ногой на вяло подрагивающий хвост, припечатывая к мостовой смертоносное жало.

Тварь медленно издыхала. Ее кожа из черной стала пепельно-серой, конечности поджались, прячась под туловищем, а судорожно втягивающие воздух жабры пересохли и покрылись белесым налетом.

Отступив на шаг, я с усилием выдернул копье. Обычное, закопченное, усеянное следами моих пальцев, отпечатавшихся на твердой древесине. Голова Табара, испепеленная жаром, исчезла вместе со стальным наконечником.

Я сделал это. Порождение Аннувира лежало у моих ног безжизненной грудой плоти. Как в такой ситуации поступали настоящие герои? Может торжественно поднять копье над головой? Поставить ногу твари на голову? Я с сомнением поглядел на сочащийся слизью полузакрытый глаз и на зеленоватую пену, вытекающую из разинутой пасти. Ну нет, только не это!

Файнрир лучше меня знал, что делать в таких случаях. Он куда больше подходил на роль героя. Фирганец небрежно смахнул текущую по лицу кровь, и носком сапога подцепил вывернутую клешню.

— Господин, — голос Файнрира вывел меня из оцепенения. — К нам тут новые гости пожаловали!

На площадь выкатила карета с занавешенными окнами. Окованные сталью колеса захрустели по битому стеклу, а на головах скакунов затрепетали разноцветные плюмажи из птичьих перьев. На облучке я увидел фигуру мастера Арендра в кожаной кирасе и стальном шлеме. Рядом с ним сидела госпожа Каришма с арбалетом на коленях и шестопером, свисающим с запястья.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});