Хозяйка «Солнечного моста» - Ферн Майклз

Пока девушка говорила, Райли слушал ее голос, желая, чтобы он звучал вечно. Увлекала его мелодичность. Акцент был мягким, иногда ее манера соединять слова резала слух, но это производило впечатление экзотичной иностранной речи и очень нравилось ему.

Девушка была стройной, небольшого роста – макушкой она едва доставала до плеча молодого человека, – но фигура казалась вполне женственной: все округлости там, где и должны быть. На ней было простое хлопчатобумажное платье выше колен, по моде, а на узких ступнях – черные туфельки без каблуков. Длинные прямые темные волосы сколоты в узел, а легкие пряди выбивались то тут, то там. В солнечном свете копна угольно-черных волос отблескивала синими огоньками и казалась невероятно мягкой.

– Вы живете с Нитой и ее семьей? – спросил Райли.

– Нет. Мы вместе учимся в университете. Я живу с моим дядей, наш дом стоит чуть дальше, возле дороги. Некоторое время он был очень болен, и родители хотели, чтобы кто-то из родных пожил с ним. В то же время они не хотят, чтобы я прекращала занятия, поэтому я время от времени посещаю университет. Скоро мне нужно возвращаться в Токио.

Райли уже начал тосковать по ней.

– Это не очень далеко.

– Для меня – да. – Она улыбнулась. – Я скучаю по своим родителям и друзьям. А вы где живете, лейтенант?

– В Техасе. Недалеко от Остина.

– Вы скучаете по Техасу? Райли кивнул.

– Очень. Я могу понять вашу тоску по дому, но мы должны смириться. Всегда можно поехать домой. Дом всегда остается на месте. Пожалуйста, зовите меня Райли.

– Только если вы будете звать меня Отами. Вы ни разу не произнесли моего имени.

– Отами. – Он выговорил это имя как бы для самого себя, радуясь тому, как оно перекатывается на языке, как приятно звучит для его слуха. – Что вы изучаете в университете?

– Английский язык. Я сделала несколько переводов для одного японского издательства, но меня больше интересует журналистика. У моего отца газета в Токио, и я надеюсь когда-нибудь работать вместе с ним. – Она улыбнулась. – В Японии отцы очень пекутся о своих детях. Мне кажется, он предпочел бы оградить меня от внешнего мира. И, разумеется, он уверен, что в один прекрасный день я выйду замуж и подарю ему внуков.

– А вы это сделаете? – Райли впал в панику при мысли, что, быть может, кто-то уже говорил с нею о таком шаге.

– Что сделаю? Выйду замуж или буду иметь детей? Да, думаю, так и будет. – Девушка повернула головку, чтобы взглянуть на Райли, и он почти ощутил касание ее взгляда.

– А сейчас у вас кто-то есть?

Улыбка Отами была лучезарной и более чем таинственной.

– Может быть, Райли. Очень может быть. Расскажите о вашей семье. Ваш папа типичный снисходительный американский отец?

Райли рассмеялся, запрокинув голову.

– Если бы вы познакомились с ним, то взяли бы свои слова обратно. Вернее, мой дед заставил бы вас взять их обратно. Кое-кто мог бы сказать, что ко мне относились снисходительно, но мне это дорого стоило. – Он вспомнил о том, как сильно хотел угодить отцу и быть достойным этой любви. – Хотя мать у меня совсем другая. Она любит ради самой любви, ничего не требуя взамен.

– Такой и должна быть мать, – согласилась Отами. – Как и моя собственная мама. Замечательно, когда двое таких людей заботятся о вас.

– Замечательно. У вас красивые волосы, а глаза – как черный кофе. – Он почти ожидал, что Отами отвернется или даже пренебрежительно засмеется. Но она приподняла голову и в упор посмотрела на него. Щеки ее от удовольствия зарумянились, а глаза заблестели.

– А ваши глаза – голубые, как летнее небо, – просто и доверчиво сказала она. – Мое любимое время года.

– Вы еще не сказали мне, есть ли у вас кто-то, особенно близкий друг, – напрямик задал вопрос Райли. Он должен был знать.

– Нет. А у вас есть близкая подруга?

– Нет. – «До сих пор не было», – подумал Райли. Эта девушка казалась необыкновенной – от головки, увенчанной блестящими волосами, до кончиков пальцев на ногах. Ее окутывало какое-то спокойствие – именно такого спокойствия жаждала его душа. Сам он, казалось, всегда был чем-то взволнован и обеспокоен.

– Вам нравится Ордат? – улыбнулась Отами.

– Не настолько, насколько нравитесь вы, – дерзко выпалил он, гадая, не слишком ли рано заговорил. Вдруг она повернется и убежит от него? Может быть, он слишком нахально себя ведет? Девушка сделала неопределенное движение – Райли насторожился. Но она вдруг вложила свою руку в его ладонь. Рука была нежной, маленькой и прохладной. – Вы хотите снова увидеться со мной? После сегодняшнего дня?

– Если и вы этого хотите.

– Когда?

– Когда хотите. Мой дядя теперь неплохо себя чувствует, и мне не нужно проводить с ним так много времени, как раньше. И все-таки вы должны прийти к нам домой. Я не могу снова встречаться с вами здесь: это не совсем прилично. Иначе мой дядя остался бы недоволен. Он очень милый человек, прекрасный человек, но, должна признаться, он не любит американцев за то, что они сделали с Хиросимой.

– Мой отец не любит японцев за то, что они сделали с Пёрл-Харбором. Во время войны он побывал в плену и ничего не забыл.

– Это достойно сожаления, не так ли? Все мы вынуждены жить в мире, который кажется порой очень тесным. Мой отец считает, что старые обиды и раны нужно забыть. Жизнь продолжается, и мы должны жить дальше, стараясь вести себя достойно.

– Ваш отец мудрый человек, – искренне проговорил Райли. – И у него очень красивая дочь.

* * *

В ту ночь Райли долго лежал без сна. Что такое любовь с первого взгляда? Действительно ли это любовь? Или просто эта красивая девушка с красивым именем не похожа на других, которых он знал? Она робкая, но не слишком. Милая и естественная. Она слушала, улыбалась, излагала свои мысли нежным, мелодичным голосом. И она хотела увидеть его снова! Он влюблен. Но если отец узнает, он может все разрушить – отослать его домой, подальше от этого прекрасного создания.

«Нет, я этого не допущу, – подумал Райли. – Только не на этот раз».

Он будет держать в тайне эту часть своей жизни. Райли вытянулся на кровати, заложив руки за голову. Хранить секреты он умел.

* * *

В последующие месяцы Билли почувствовала перемену в своем сыне. В его письмах появилась какая-то новая зрелость суждений, особая выразительность. Может быть, ему и нужно было удалиться от Санбриджа, от Мосса и Сета, даже от нее. Как будто он нашел самого себя, увидел себя чужими глазами. Она пыталась догадаться, чьи это глаза. Принадлежат ли они женщине? Вполне вероятно. Райли никогда не намекал па это. Билли успокоилась на том, что порадовалась за него.

Ее работы пользовались спросом, и через одно очень престижное агентство она получила на них авторские права. Билли была счастлива своим делом, своей спокойной жизнью. Единственной ложкой дегтя в бочке меда был развод.

Юристы Коулмэнов делали все возможное, находили всяческие зацепки в своих книгах, стараясь оттянуть суд. Билли считала, что Мосс больше не волнуется по поводу развода, хотя звонил каждую неделю. Раз или два он даже приглашал ее пообедать вместе – ему хотелось обсудить проблемы, которые возникли у «Коулмэн Эвиэйшн» с правительством.

Она вспомнила, как ужаснулась, когда он объяснил, что от них требуют форсировать производство под угрозой потери контрактов.

– И ты позволишь им сделать это? – воскликнула Билли. – Мосс, наш сын летает на самолетах, произведенных твоей компанией, а ты мне говоришь, что они недостаточно надежны!

– Не принимай это близко к сердцу. Я не совсем правильно выразился. Самолеты достаточно надежны, я беспокоюсь о приборах. Некоторые элементы следует доработать, но правительство не дает на это времени. Если я буду настаивать, то эти контракты отдадут тому, кто не отличается такой повышенной добросовестностью, как мы.

Билли заметила боль на лице мужа и поняла, что следует уважать его мнение. И все-таки, при мысли о Райли и других людях, летающих на военных самолетах, кровь стыла у нее в жилах.

* * *

Билли подумывала написать обо всем Тэду, но чувствовала: это было бы в какой-то мере предательством. Кроме того, их связь стала уже не столь прочной, как раньше. Они еще переписывались, но промежутки между письмами становились все длиннее. В последний раз она писала ему, чтобы рассказать, что Сьюзан и Амелия приезжали в Штаты на гастроли, которые прошли с большим успехом. Сьюзан стала приятной молодой женщиной, белокурой, с лучистыми серьезными глазами. Билли надеялась, что они останутся в Техасе на некоторое время и у нее появится шанс сблизиться со своей дочерью. Но Сьюзан не терпелось вернуться в Европу, где, кажется, ее ждал какой-то необыкновенный молодой скрипач, при упоминании о котором глаза ее светились. Так что Сьюзан не пожелала задержаться в Санбридже дольше необходимого; она быстро распознала неприязнь Сета к ее любимой тете Амелии и никому, абсолютно никому не собиралась позволять плохо обращаться с нею.