Мост над бездной - Гарри Тертлдав

Созомен вновь приостановил синод, пока ситуация не стабилизируется. Никто из собравшихся в городе Видесс церковников не стал возражать. Столкнуться лицом к лицу с идеями, высказанными Ршавой, — и с ним самим — оказалось страшнее привычных богословских споров. Принять или отвергнуть идеи Ршавы — этот вопрос для священников, прелатов, монахов и аббатов стал равнозначным выбору между жизнью и смертью.

Лардис же остался прежним циником.

— Все это ерунда, святой отец, — сказал он. — Все это и гроша ломаного не стоит. Какая разница для таких, как я, кто носит корону?

— Для меня разница есть, — сообщил Ршава.

— Да, пожалуй, есть, — признал трактирщик. — Собираетесь укрыться где-нибудь в надежном местечке? Думаете, что Стилиан поступит с вами так же, как с вашим родственником? — И, ухмыльнувшись, Лардис провел ногтем большого пальца по горлу.

Почему бы ему не радоваться? Ведь голову отрежут не ему.

Ршава лишь пожал плечами:

— Заранее не скажешь.

— Наверное, вы правы. Что ж, очень скоро вы это узнаете, не так ли?

Как и любой новый автократор, Стилиан организовал свой триумфальный въезд в столицу. Его солдаты прибыли на день раньше и обеспечили охрану по всей Срединной улице от Серебряных ворот до дворцового квартала. Столичный гарнизон не отважился затевать ссоры со вновь прибывшими. Бывшие солдаты Малеина знали, с какой стороны теперь будут макать кусок хлеба в масло.

Герольды объявили о прибытии Стилиана на тот случай, если кто-либо в столице ухитрился пропустить эту новость. Ршава наблюдал, как Малеин выезжал из столицы на битву. Теперь он увидел, как Стилиан въезжает в город победителем.

Так вышло, что прелат стоял на Срединной улице примерно в том же месте, где находился, провожая своего родственника на войну. Парад солдат Стилиана почти не отличался от шествия солдат погибшего автократора. Главное Различие состояло в том, что они маршировали от Серебряных ворот к дворцу, а не наоборот.

Приветствия тоже были другими. Люди выкрикивали имя нового правителя, кричали: «Стилиан — автократор!» и «Долгих лет автократору Стилиану!» Такими же возгласами они встречали всех предшествовавших автократоров, включая Малеина, и, несомненно, будут встречать всех последующих.

Стоявший рядом с Ршавой мужчина подтолкнул его локтем.

— Почему это вы не кричите, святой отец? — спросил он.

— У меня в горле лягушка, — ответил Ршава хриплым шепотом. — Я и говорить-то едва могу.

Удовлетворенный таким ответом, любопытный горожанин кивнул. Возможно, он записывал тех, кто праздновал недостаточно энергично. Многие новые автократоры составляли подобные списки. Ршаву это не волновало — или не особенно волновало. Он предполагал, что уже значится в каких-нибудь более серьезных документах, имеющихся у Стилиана.

Следом за знаменосцами проехал и новый автократор. Подобно Малеину, он восседал на прекрасном белом жеребце, который, наряду с позолоченными доспехами, выделял Стилиана среди офицеров. Несмотря на округлое лицо, Стилиан смотрелся крепче и закаленнее, чем ожидал Ршава, — и определенно крепче Малеина. Родственник Ршавы большую часть жизни провел в имперской столице, а Стилиан — в походах вместе с солдатами.

«Я могу указать на него пальцем и…» — подумал Ршава. Но чего он этим добьется? Малеина уж точно не воскресит. Смерть Стилиана, вероятно, лишь развяжет новую гражданскую войну, а может быть, и не одну. Ршава взглянул на свои руки. Даже у возможности убивать есть предел. Кто бы мог такое представить?

Стилиан проехал мимо, направляясь во дворец. Слуги будут заботиться о нем так же, как заботились о Малеине. С ними никогда и ничего не случалось, кто бы ни правил Видессом. Они были необходимы, и знали об этом.

Солдаты Стилиана выглядели как… солдаты. Ршава не видел, чем они отличаются от воинов, которых возглавлял Малеин. Насколько ему было известно, некоторые из них были теми, кого повел за собой Малеин. Теперь Стилиан командовал всеми солдатами империи — и будет ими командовать, если какой-нибудь новый мятежник не свергнет его.

Небольшая группа горожан двинулась за парадом, восхваляя солдат и их повелителя. Большинство же разошлось по своим делам, как только парад закончился. Автократоры приходят и уходят. Жители столицы восхваляют их, когда они садятся на трон, и обычно насмехаются над ними потом. Иногда какой-нибудь автократор отвечает на издевательства и глумления резней. Она редко останавливает поток насмешек, зато очерняет его имя в истории Видесса.

Ршава вернулся в гостиницу. Он почти не удивился бы, увидев там солдат, поджидавших его, чтобы отвести к Стилиану. Но солдат не было.

— Вы не захотели увидеть нашего нового правителя? — спросил он трактирщика.

— Только не я. — Лардис пересыпал маслины из кувшина в миску. — Я ведь не каких-нибудь там благородных кровей. Так какая мне забота до того, чье лицо окажется на золотых монетах, пока я могу их тратить? — Он поставил кувшин, пошарил под стойкой и достал свернутый кусок пергамента. — Какой-то парень принес это для вас.

— Спасибо. — Ршава взял пергамент.

На нем была оттиснута печать с четким изображением лика Фоса из Собора. «Созомен», — подумал Ршава. Он сломал печать — причем сделал это с особым удовольствием — и развернул пергамент.

Почерк вселенского патриарха был тонким, словно паутинка, но ровным и разборчивым. Ршава прочел:

Ты поступишь хорошо, если решишь исчезнуть. Синод наверняка тебя приговорит, и тебя, скорее всего, ждет очень суровое наказание. Разве не лучше быть опровергнутым, но отсутствующим, чем подвергнуть себя суровостям нового режима?

Подойдя к очагу, Ршава бросил записку в огонь. Пергамент свернулся, почернел и вспыхнул. Через несколько секунд его не стало. Зато память о нем не сгорела. Созомен противостоял Ршаве всем сердцем, всей душой. И тем не менее, похоже, патриарх не желал видеть Ршаву мертвым.

Подобное великодушие казалось Ршаве… бессмысленным. Если бы он сам был вселенским патриархом, а Созомен — его богословским противником, Ршава сделал бы все, лишь бы его уничтожить. А не получили ли солдаты Стилиана приказ арестовать любого священника, который попытается тайком выбраться из города? Ршаву бы такое не удивило.

— Что там было написано, святой отец? — поинтересовался Лардис.

— Ничего. — Ршава махнул рукой. — Ничего особенного.

* * *

В назначенный срок синод возобновил работу. Солдаты перед Собором разглядывали Ршаву со смесью презрения и осторожности. Осторожность победила: никто из них не осмелился произнести ни слова насмешки или угрозы. Вероятно, история о том, что случилось с Аркадием, ничего не утратила при пересказе. Кто захотел бы рискнуть в надежде, что с ним не случится такое же?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});