Сказочная фантастика. Книга вторая - Уильям Тенн

Коралла — я это сделал. А что правильно и что неправильно — я стану решать сам.

— А точно ли ты помнишь о том, что на карту поставлено благополучие Ксанфа?

— Да. Потому что на карте и благополучие Демона.

— Но для него это — всего лишь игра. А для нас — жизнь.

— Да, — неохотно согласился Бинк.

Волшебник понял, что спор бесполезен.

— Существует большой риск, на который мы не хотим идти, потому что для каждого из нас он может завершится кризисом совести. Решение — в твоих руках. Будущее нашего общества.

Бинк знал, что это — правда. Ни Хамфри, ни Коралл не в силах помешать ему произнести слова, освобождающие Демона. Он волен сам выбирать, сколько времени уйдет у него на правильное решение — секунда или год. Бинк ни в коем случае не хотел ошибиться.

— Гранди! — позвал он, и голем тут же подбежал к нему — «вихри мыслей» на него не действовали, —Ты хотел бы освободить Демона Ксанфа?

— Я не могу принимать таких решений! — возразил Гранди. — Ты ведь отлично знаешь, что я — всего только глина и лоскутки с веревочками, жалкое создание магии.

— Как и сам Демон, — сказал Бинк. — Ты — не человек и не совсем живой. Потому-то тебя и можно рассматривать, как миниатюрного Демона. Но, Гранди, — возможно, ответ придет к тебе интуитивно?

Голем стал с серьезной миной вышагивать туда-сюда по полу пещеры.

— Моя работа — переводить. Я могу не испытывать эмоций, как их испытываешь ты, но — поразительно четко понимаю Демона. Он и в самом деле похож на меня, как дракон похож на никельпеда. И вот что я могу тебе сказать: у него нет совести или сочувствия. Он играет в свою игру строго по правилам, но если ты его освободишь, то не получишь за это ни благодарности, ни награды. Фактически, обещать тебе какие-либо преимущества за оказанную услугу для него явится нарушением правил, да и может повлиять на твое решение. Но даже если бы вознаграждение и допускалось правилами, то и тогда он не стал бы тебя благодарить. Для него растоптать тебя — что муху прихлопнуть.

— Он похож на тебя, — повторил Бинк. — На такого тебя, каким ты был перед тем, как начал меняться. Теперь ты уже — наполовину реальный. И тебя волнует... скажем так: кое-что.

— Да, я теперь — несовершенный голем. А Ксанф — совершенный Демон. Для меня гуманизация — шаг вперед, для него — назад, то есть она может оказаться падением с высоты. Он — чужд тебе.

— Но все же меня волнует не некая благодарность, а именно — справедливость. Как думаешь: правильно ли будет освободить Демона?

— По его логике, ты будешь полным идиотом, если так поступишь.

Стоявший неподалеку и внимательно прислушивавшийся Добрый Волшебник согласно кивнул.

— Перл! — позвал Бинк.

Нимфа подняла на него свои прекрасные глаза, и запахло старыми костями.

— Демон пугает меня больше всего на свете! — дрожащим голосом произнесла она. — А его магия... Стоит ему только моргнуть, и от всех нас ничего не останется.

— Выходит, ты не освободила бы его?

— Нет, Бинк... никогда. — Она немного смутилась. — Я знаю — ты выпил зелье... и потому я, может быть, поступаю нечестно, но... Я так боюсь того, что может натворить Демон, что согласна сделать для тебя абсолютно все, лишь бы ты его не освобождал.

И опять Добрый Волшебник кивнул. Нимфы, как известно, были довольно незамысловатыми, прямолинейными созданиями, не скованными сложными, взаимно перекрывающимися пластами совести или социальной стратегии. Собственно, реальная женщина могла испытывать те же чувства, что и Перл, однако выразила бы их гораздо тоньше, приведя несравненно более убедительные доводы. Нимфа же просто говорила то, что думала.

Итак — и логический, и эмоциональный советчики не рекомендовали Бинку освобождать Демона. Но все же он остался в неуверенности. Было нечто в этом огромном, супермагическом, играющем в свои странные игры существе...

И вдруг он понял — честь! Демон был честен — в рамках их, демонских, понятий о чести. Он не нарушил правил игры — ни в малейших деталях. Хотя никто из его партнеров или их подопечных за ним не наблюдал и не заглядывал сюда всю эту тысячу лет. Какая целостность! — она попросту невозможна для человека. И что же — за это Демона наказывать?..

Бинк оторвался от раздумий и повернулся к Волшебнику.

— Я уважаю тебя. И уважаю мотивы Мозгового Коралла. — Он обратился к голему. — Думаю, ты заслуживаешь шанс обрести полную реальность... — Сделав паузу, он сказал нимфе: — Я люблю тебя... Но и уважение и любовь окажутся лишь бесплодными фантазиями, если я не буду уважать и любить справедливость. Если позволю личным привязанностям и желаниям возобладать над исходной чистотой и честностью моей цели. В этом случае я потеряю право называть себя моральным существом. Я должен поступить так, как считаю правильным.

Его спутники смотрели на него, ничего не отвечая.

— Проблема в том, — продолжал Бинк после кратковременного молчания, — что я не уверен в том, что является правильным. Логические обоснования Демона настолько сложны и внечеловечны, а последствия утраты магии настолько непредсказуемы для нашей страны... Что здесь правильно, а что — нет? — Он снова сделал паузу. — Как мне сейчас хотелось бы поговорить с Честером!

— Ты можешь сделать это, — отозвался Хамфри.

— Как?!

— Воды кораллового озера не убивают, а — наоборот — сохраняют. Сейчас кентавр погружен в эту жидкость и не в состоянии выбраться сам. Но он — жив. Коралл не может освободить его, потому что воды озёра сходным образом сохраняют и его самого. Но ты — можешь. Если сохранишь магию нашей страны и воспользуешься феноменальной силой этого места.

— Опять ты предлагаешь мне искушение личной привязанности! — сказал Бинк. — Я не могу позволить ничему личному влиять на меня!

Теперь ему было ясно, что он еще далеко не выиграл битву против Мозгового Коралла. Да, физически он возобладал, но интеллектуально — весь в сомнениях. Где ему взять полную и ясную уверенность, что то или иное его решение окажется исключительно независимым и беспристрастным?

И тут его снова озарило!

— Веди спор за другую сторону, Волшебник! Докажи мне, почему я должен освободить Демона?

— Ты не должен освобождать