Крестный отец - Марио Пьюзо

Его смерть означала конец карьеры полицейского Альберта Нери. Его отдали под суд, обвиняя в превышении необходимой обороны и непредумышленном убийстве.

Оказавшись в тюрьме вместе с уголовниками, от которых он всегда так старательно защищал мирных людей, Нери был до такой степени потрясен несправедливостью, что впал в полную апатию. Его возмущение и ненависть к обществу, которое поставило Нери вровень с преступниками, хотя он действовал из лучших побуждений, карая зверя в человеческом обличии, вылились в полное безразличие ко всему. Он никого не хотел видеть, отказывался разговаривать с окружающими, не реагировал на арест и перипетии заключения. Если общество так фальшиво и безумно, что не способно оценить и отличить доброе действие от дурного, оно не стоит ни уважения, ни верной службы. Какой может быть правопорядок, если собачья смерть черномазого подонка приравнивается к жизням двух беззащитных ни в чем не повинных женщин, одна из которых — совсем ребенок.

Он думал только об этом, а не о том, что ждет его, бывшего полицейского, в уголовной тюрьме. К счастью, тесть Альберта, старый и многоопытный итальянец, владелец рыбной лавки в Бронксе, сумел вовремя понять, что в заключении его незадачливому зятю долго не выдержать. Его шансы выйти на волю, отсидев срок, ничтожно малы: если не прикончат сокамерники или сам не наложит на себя руки, то, скорее всего, сорвется, сам убьет кого-то и схлопочет новый срок. Чувствуя некоторую вину перед Альбертом из-за дочки, которая так неожиданно и легкомысленно его бросила, тесть решил обратиться за помощью к дону Корлеоне. Он долгие годы был связан с Семьей и регулярно считал своим долгом преподнести к столу дона отборнейшую рыбу, поэтому надеялся, что к его просьбе отнесутся внимательно.

Об Альберте Нери в семействе уже были наслышаны — у него был имидж сурового и честного полицейского. Знали и то, что таким человеком, как Альберт Нери, не стоит пренебрегать, хоть он и имел неосторожность связаться с полицейской службой и носил синюю форму с бляхой, ненавистную сицилийцам. Но кто гарантирован от ошибок молодости? Каждому ли удается сразу и навсегда определить свой жизненный путь? Время и судьба так или иначе помогают, в конце концов, выяснить настоящее предназначение. Так что в Семье Корлеоне к ситуации и к личности Альберта Нери проявили внимание и заинтересованность.

Клеменца, у которого за многие годы руководства боевиками выработался особый нюх на перспективных ребят, передал Тому Хейгену просьбу тестя Альберта Нери. Том Хейген выслушал мнение Клеменцы задумчиво и серьезно, потом ознакомился с материалами дела бывшего полицейского.

— Возможно, ты отыскал нового Люку Брази, — сказал он Клеменце. Клеменца просиял. Его широкое лицо сохраняло добродушное выражение, свойственное всем толстякам.

— По-моему, Майкл сам должен взяться за него, — посоветовал капитан.

Так что не успели Альберта Нери перевести из предварительной тюрьмы в тюрьму штата, где ему назначалось отбывать заключение, как суд заочно пересмотрел его дело и на основании новых данных, дополненных показаниями высших полицейских чинов, вступившихся за своего подчиненного, изменил приговор. Теперь вместо тюрьмы ему было вынесено условное наказание. Он вышел на свободу.

Альберт Нери знал уже, что чудес не бывает, — он многому научился, пока суд да дело. Дураком же он и вовсе никогда не был. А его тесть отнюдь не отличался застенчивостью, и Нери, узнав подробности происшедшего, сделал благородный жест — дал развод Рите, не терзая ее лишними разговорами. Потом он счел своим долгом нанести визит в Лонг-Бич, чтобы лично поблагодарить своих благодетелей. Разумеется, о встрече уговорились заранее.

Майкл принял Нери в угловом отцовском кабинете. Нери сдержанно и церемонно стал выражать свою благодарность, но Майкл так дружески заговорил с ним, что сразу же очаровал.

— Да как же иначе? — сердечно сказал ему Майкл. — Нельзя же допускать, черт их всех побери, чтобы они так унижали сицилийцев! В конце концов, все мы земляки, все видим, когда с человеком поступают не по совести. Я бы не стал вмешиваться, если бы не был убежден, что решение суда абсолютно несправедливо. За такие поступки надо награждать, а не наказывать. Здесь с начала и до конца все шло не по-людски.

Контакт был налажен. Несмотря на обычную замкнутость, Нери охотно разговорился с Майклом. Майкл был всего на пять лет старше, но Нери чувствовал себя с ним так, будто Майкл ему в отцы годится.

— Ну, теперь все пойдет, как надо, — утешил Майкл. — Твой тесть очень хвалит тебя, такое не часто бывает, — Майкл дипломатично не упомянул о том, что ему известна семейная драма бывшего полицейского. — Мы готовы помочь с работой, если есть необходимость. Иначе не стоило и стараться вытаскивать тебя на свободу. Не бросим же мы такого достойного человека без куска хлеба. С твоим опытом ты можешь взять на себя руководство охраной наших гостиниц в Лас-Вегасе. Или, если есть какие-то другие планы, я готов переговорить с банком по поводу ссуды.

Растроганный и переполненный благодарностью, Нери все же отказался от столь лестного предложения: все равно, пока приговор суда остается в силе, предпринимательством заниматься нельзя. Ведь он под надзором полиции.

Майкл не принял возражений:

— Такие пустяки нетрудно устроить. Забудь про надзор. А если в банке начнут воротить нос, нетрудно изъять твой желтый бланк.

Желтый бланк — лист учета судимостей. Он обычно находится в полиции и передается судье для занесения в него приговора по уголовным делам. Нери достаточно долго прослужил в органах правоохраны, чтобы знать, как часто преступники отделываются более мягким приговором лишь потому, что желтый бланк у них оказывается девственно чистым. Такое практиковалось, за определенную мзду, разумеется, так что предложение Майкла не показалось Альберту Нери нереальным. Его только удивило, что Майкл готов и впредь оказывать поддержку, тем более довольно дорогостоящую. Зачем ему брать на себя лишние хлопоты?

— Спасибо. Если без помощи будет не обойтись, я приду к вам, — сказал он Майклу.

— Так и порешим, — сказал Майкл, глядя на часы. Нери понял это как знак, что пора уходить, и поднялся, но Майкл еще раз удивил его словами:

— А ведь время обедать. Не хочешь ли пообедать с нами? Я познакомлю тебя с отцом, он тоже наслышан о твоем деле. А мама сегодня, по-моему, фаршировала перец яйцами и ветчиной, как делают в Сицилии? Идем?

Обед в доме Корлеоне стал для Альберта Нери одним из самых праздничных. В его жизни с того времени, как он осиротел, редко случались дни, подобные этому. Дон Вито Корлеоне говорил с Нери ласково и тепло, искренне обрадовался, когда узнал, что тот родом из крохотной деревушки в нескольких минутах ходьбы от родного дону селенья Корлеоне. Разговор шел легкий и непринужденный, еда оказалась вкусной, приготовленной в старых традициях, по народным рецептам, и все это — и беседа, и еда — обильно запивалось замечательным красным вином.

В какой-то миг Нери вдруг осознал, что впервые за долгие годы сидит в кругу близких людей, среди своих, что хотел бы иметь такой же дом и стол. Он понимал, что оказался случайным гостем у чужого очага, но уходить отсюда не хотелось, потому что только здесь он чувствовал себя дома. Как счастлив, наверное, тот, кто постоянно живет в мире, созданном Вито Корлеоне…

Майкл и дон проводили Нери до машины.

— Ты замечательный парень, Аль, — сказал на прощанье дон, протягивая руку. — Мой Майкл пришел ко мне как-то, а я ведь ему передаю все свои дела, потому что стар и хочу отдохнуть, так вот, сын пришел ко мне и сказал, что надо помочь одному замечательному сицилийскому парню. С ним, говорит, обошлись черт-те как, надо вмешаться. Я говорю тебе об этом, потому что он оказался прав, мой Майкл, — теперь, когда я узнал тебя, уверен в его правоте. И рад, что мы смогли помочь. Поэтому, если еще — когда бы то ни было — тебе понадобится наша помощь, приходи, не стесняйся. Вот тебе моя рука.

«Жаль, что дона больше нет в живых, — думал теперь Нери, вспоминая их первое знакомство. — Жаль, что дон не узнает, какую важную услугу Альберт Нери окажет сегодня Семье Корлеоне».

Он понимал тогда, что его не зря обихаживают, а попросту вербуют, но понимал и то, что в Семье Корлеоне одобряли его поступок, который общество сурово осудило. Отец и сын Корлеоне сумели разобраться в побуждениях Альберта Нери, тогда как правосудие проявило полное пренебрежение и равнодушие. Словом, не прошло и трех дней, как бывший полицейский поступил на службу к Корлеоне, потому что счел, что в его империи ему будет лучше, чем в мире, где он жил до сих пор. А в том, что в пределах собственного мирка Корлеоне существуют более справедливые порядки и что власть Крестного отца в рамках его империи безраздельна, он уже не сомневался.