Кошак (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич

— Я вся теку, Кошак. Давай, не томи. Там такая заводная войнушка была… потом эта бешеная гонка… потом ты так вовремя и к месту возник… Дай погонять! Я уже взяла управление. Ну же, сейчас скорость сброшу, и…

Не было для меня секретом и то, чего именно хочет эта бестия — у ног своих меня почувствовать хочет. Пока гоняет. Чтобы сразу двойной кайф словить — от скорости и от моего языка… А тут ещё и сильнейший адреналиновый отходняк, обещающий сделать кайф ещё острее… Она вообще по этому делу двинутая, отходняк распаляет кошачью натуру почище любых возбудителей. Физиология, что ли? Или психология? Но какое всё это имеет значение, если здесь и сейчас на меня, просительно и настойчиво, смотрела моя кошка?.. Возможно на Земле я бы и задумался над столь неоднозначным предложением — но то на Земле. Республика накладывала свой отпечаток, придавала свой неповторимый шарм подобным пикантным моментам. Мисель была мне интересна, и она была… моей кошкой. Я готов был вылизывать её всю по первому требованию, и эта бестия отвечала мне полной взаимностью. Недаром же именно она первая пошла на обострение — тогда, с Мирой.

Почувствовав замедление аппарата, я дождался оптимального момента и в один бросок переместился из кокона к креслу метиллии. Тут же на плечи легла давящая тяжесть её ног, плечевой пояс вмиг очутился в стальном захвате. А ведь со стороны и не скажешь, что эти изящные, стройные ножки способны на такое! Впрочем, сдавливать шею Миса не стала — знала, что это небезопасно. Я в свою очередь плотно сдавил руками её бёдра. Теперь наши объятия не разобьёт никакая гравитация! Разве что вдавит друг в друга ещё больше… Вокруг, сияя серебром полей, сливаясь оттенком с шёлком девичьих волос, взвихрилась защитная пелена. Теперь можно всё! И Мисель, ощутив это своим феноменальным женским чутьём, положила, наконец, ладонь на мою голову. Взъерошила непослушные волосы, принялась перебирать их тонкими ловкими пальчиками, а стоило поднять на неё взгляд — прикипела взглядом к моим глазам. Возбуждение кошки ощущалось теперь каждой мышцей, каждой клеточкой сплетённых вместе тел — в крупной еле сдерживаемой дрожи предвкушения, в учащённом дыхании и не менее учащённом сердцебиении, отражающемся в висках тяжёлым набатом. Когда же девочка заговорила, её голос скрежетнул хрипловатыми нотками.

— Как же здорово, что ты у меня есть! Такой сильный, надёжный, преданный! Просто фантастика какая-то, честное слово… Никогда бы не подумала, что буду вот так шалеть от мужчины, пусть и кота… Давай уже, не томи. Видишь же, как меня корёжит! Я тебе тоже сделаю хорошо, обещаю. И ни на что не отвлекайся! Доверься своей кошке. Ты же знаешь, что в этом деле мне нет равных… А тебе — в твоём!

И нас обоих накрыло первыми, пока ещё несмелыми, волнами удовольствия. Все недавние обиды и переживания остались где-то далеко, здесь же была извивающаяся в моих руках женщина — и мои стоны, которые эта бестия выбивала ментальной лаской импланта. Весь мир схлопнулся до двух мечущихся в порыве страсти тел. Ну и дорога… она жила для сребровласой кошки — чем-то непредставимым, нереальным, дарящим восторг скорости и преодоления.

Прибытие на Базу вмиг развеяло наваждение романтического полёта. Сразу вернулось негодование на одну чёрную кошку, взявшую на себя слишком много, и пока Мисель принимала душ, я отправился на поиски сестёр. Обнаружились валькирии в гостиной, у камина, не хватало только Арьи и Викеры — ну и Мисы, разумеется. Под треск натуральных дров, вдыхая приятный смолистый аромат хвойного бора, девочки вели неспешный разговор. Сейчас они почему-то показались мне особенно домашними, уютными. Думаю, виной тому была непринуждённость их поз, лишённых напускной сексуальности. Даже отсутствие одежды у доброй половины кошек не могло порушить их милого очарования. Разве что Сайна несколько выделялась на общем фоне, и даже здесь, среди сестёр, не могла сдержать бьющей через край сексуальности. Рыжая устроилась на боку, вытянувшись во всю длину своего роскошного тела, укрытого лишь жидкими струйками волос. Её рука при этом возлежала на бедре, согнутая в локте, и было в этом что-то бесстыдное и призывное. Я на минуту замер, любуясь открывшимся мне видом семейной идиллией… или видом одной рыжей бестии?..

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— О, вернулся? Давай доклад, — вывела меня из ступора Милена. Её голос пришёл из дальнего угла, от самого пышущего жаром зева камина.

— А доклад, милая, будет следующим, — мягко начал я свой монолог. Старшая попыталась оборвать, но наткнулась на серию непечатных выражений, после чего предпочла замолчать. — …Вот я и говорю, почему в серьёзной операции ты даже не удосужилась выдать мне боевой коммуникатор. Если бы не потоки, и не помощь Илины, давшей доступ к программному обеспечению Высших, неизвестно кого бы мы сейчас оттирали со стены безвестного дома.

— Так, всё сказал? — ариала была непрошибаема. — Садись и докладывай. В том числе об осложнениях.

— Послушай, Ми, — вмешалась Триша. — А действительно, почему у него нет коммуникатора? Нахрена мы тогда с ним эти полгода боевое слаживание отрабатывали, если он в любой момент не ощущается частью стаи?

И тут кошек прорвало. На Старшую насели всей стаей, и если первое время она пыталась огрызаться, то под конец не выдержала, сдалась.

— Это не мои хотелки, сёстры! — подняла руки ариала. — Я возмущена не меньше вашего, тоже считаю всё это дурью, но… есть одна Высшая, занятая подготовкой стай, и у неё на этот счёт другое мнение.

Слитная поддержка валькирий заставила меня немного поостыть. Я давно уже устроился на коврике, вместе с остальными, и внимательно вслушивался в незлобливую перебранку сестёр. Ну как внимательно… Как вообще можно внимательно вслушиваться во что-то, когда, перегнувшись через твои колени, рядом, на боку, возлежит обнажённая девчонка? Ещё и вся укутанная коконом шевелящихся волос… отражающих в своей глубине взблески огня в камине… будто бы мерцающие переливами золотисто-медного, тлеющие, словно те угли… Но упоминание про Высшую вывело меня из медитативного поглаживания драгоценных прядей. Я в последний раз поднял ладонь, просыпая на покатое бедро пригоршню медных «угольков» волос, и со всей возможной серьёзностью воззрился на Милену:

— А с этого момента поподробней, пожалуйста.

— Подробностей не будет, — отрезала Старшая. — И коммуникатора пока тоже.

— А когда будет? — поинтересовался, уловив главное смысловое ударение фразы.

— Пока не будет. А вот когда… ты первый об этом узнаешь. Кстати, рада, что ты прочувствовал всю важность своей боевой задачи. Которую до того считал блажью одной бездарной Старшей, задвинувшей такого выдающегося котика. Не привлекающей его к серьёзным заданиям. Обижающей… Словно недавно прорезавший глаза котёнок, а не взрослый мужик — ей богу! — Милена сорвалась на рык. — Не знаешь, как проверяют новых бойцов?! Не знаешь, что никогда и никому из новичков в стае не поручат сворачивать горы сразу?!

— Знаю, — буркнул в ответ, и тогда ариала окончательно добила.

— Или ты по-прежнему считаешь, что не дело кота греть постель своим боевым сёстрам?

Острые уколы Милены вмиг перевернули ситуацию с ног на голову, она быстро восстановила собственный пошатнувшийся авторитет в стае, меня же поставила в крайне неудобное положение. Знала, что выкручусь, но извернуться придётся. Обожаю эту умную бестию! Мою бестию!

— Я счастлив, что могу греть постель таким классным девчонкам… когда не занят Экспансией и личностным развитием. Думаю, и они не прочь погреть мне… постель. Но только не тогда, когда это мешает их Экспансии. Но если между согреванием постели и Экспансией ставят знак равенства…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Кошки вокруг зафыркали. Сайна тоже хихикнула, и вся прогнулась на моих коленях, демонстративными потягушками вознаграждая за исполненный ненапускной экспрессии монолог.

— А может у Кошака, в самом деле, своя Экспансия? А, сёстры? Наделать нам кучу котяток, и через них покорить внешников, — муркнула она, чем вызвала вал задорного женского смеха.