Россия и последние войны ХХ века - Ксения Мяло

Моральную ценность признания подобных "ошибок", за которые сотни тысяч людей заплатили разрушением своих судеб, изгнанничеством, а то и жизнями своими или своих близких, обсуждать не стоит. Однако законно возникает вопрос: надо ли российским войскам не только присутствовать - да еще в унизительной форме - при этом, но еще в какой-то мере неизбежно и соучаствовать в историческом преступлении, таская каштаны из огня для Соединенных Штатов?

Ответить на него нелегко, и еще труднее не поддаться первому естественному импульсу, который требует: лучше уйти, чем так присутствовать. Еще недавно противники ухода говорили, что это было бы слишком простое решение; ибо как бы ни была убога форма пребывания российского контингента на Балканах, не следует забывать, что они здесь в какой-то мере тормозят возможную экспансию НАТО на остальную часть Югославии, что предполагалось планом, отвергнутым Милошевичем в Рамбуйе. Сегодня, когда многое тайное становится явным, винить Милошевича может лишь совершенно неосведомленный человек. Ведь год спустя главные игроки с удовольствием сообщают, как здорово они осуществили задуманный сценарий. Так, "Санди телеграф" публикует интервью с пресс-секретарем госдепартамента США Джеймсом Рубином, в котором тот открыто заявляет, что США сделали все, чтобы переговоры в Рамбуйе не увенчались успехом. "Публично мы заявляли, что хотим заключения договора, однако нашей целью было, чтоб сербы отклонили проект договора, а албанцы его подписали", - признал он. А из публикации лондонской "Индепендент" мы узнали детали того плана, обманным путем, как утверждают сербы, предложенного им на подписание взамен согласованного. Оказывается, от югославских представителей требовали разрешить войскам НАТО свободно передвигаться по всей территории страны, размещаться в любой точке Югославии, используя при этом любые технические средства и оборудование. "Фактически это было требование о полной оккупации страны", - делает вывод "Индепендент".

То, что такой оккупации всей страны пока не произошло, сербы, несомненно, могут считать своей горькой, но победой, плодом своей воли к сопротивлению. А с русскими, несмотря на все разочарования последнего времени, они все же связывали некоторые надежды на то, что худшего и не произойдет, - предлагая, в целях недопущения этого, оптимизировать российское присутствие на Балканах. В частности, Белград, как сообщили мне хорошо информированные члены делегации Госдумы, ранней весной 2000 года посетившие Косово, уже не раз предлагал Москве передислоцировать свой контингент из непосредственно Косово в прилегающие к нему районы Сербии. Россия, таким образом, выводила бы свои войска из-под унизительного для них контроля НАТО, получала бы независимую военную базу на Балканах, а Югославия - определенную гарантию от агрессии блока, который вряд ли пойдет на прямое военное соприкосновение с русскими.

Если такая перспектива рассматривается российским руководством, то тогда игра стоила свеч, и ради нее можно было претерпеть год унижений. Но если и дальше будет изображаться "встреча на Эльбе", то тогда, безусловно, войска лучше вывести, ибо сохраненное лицо - это тоже стратегическая ценность. Однако сохранить его мудрено, на второстепенных ролях присутствуя при том, как создается новый тип организации пространства Хартленда, напрямую затрагивающий интересы России.

А политические перемены, совершившиеся осенью 2000 года в самой Сербии, вообще изменили всю картину. Подробный анализ событий белградской "бархатной революции" 2000 года выходит за пределы темы данной книги, но и сегодня уже более чем достаточно данных, подтверждающих ее сущностное сходство с аналогичными "революциями" 1989 года. В частности, по горячему следу событий сенсационные подробности поведал "Шпигель". По его словам, именно "массивная политическая и материальная поддержка из Берлина, как, впрочем, и из других столиц Запада, способствовала тому, что оппозиционные группы и партии превратились в силу, которая сумела вынудить Милошевича к сдаче и возглавить власть" (курсив мой - К.М.).

Как сообщил журнал, еще 17 декабря 1999 года глава германской дипломатии Йошка Фишер и госсекретарь США Мадлен Олбрайт собрали в одном из помещений отеля "Интерконти" на берлинской Будапестерштрассе наиболее видных представителей югославской оппозиции. Присутствовали, в частности, лидер Демократической партии Зоран Джинджич (ныне ставший премьером) и глава Сербского движения обновления Вук Драшкович, автор "Ножа". Последнему, ввиду его непредсказуемости, члены конспиративного собрания отказали в поддержке, а выбор их пал на не слишком известного Воислава Коштуницу.

Вскоре через некое бюро в Будапеште в Югославию было негласно переведено 30 млн долларов, в основном из США, на предвыборное оснащение оппозиции оргтехникой, телефонами и т.д. "Сотни активистов были подготовлены к этой работе за границей", - отмечает " Шпигель".

Кроме того, около 45 млн марок примерно в 40 городов, местную власть в которых представляла оппозиция, было переведено по каналам партнерских связей между городами Югославии и западных стран. В сентябре 1999 года по инициативе координатора уже упоминавшегося Пакта стабильности для Юго-Восточной Европы немца Бодо Хомбаха в венгерском городе Сегеде была устроена встреча с десятками югославских мэров, придерживающихся западной (или, как ее неверно именуют, "демократической") ориентации.

"Партнерские связи, - подчеркивает "Шпигель", - были на самом деле только трюком, чтобы прикрыть факты того, что Германия, как и другие государства, напрямую поддерживает оппозицию в Югославии". При этом немецкие деньги на сумму почти в 17 млн марок, предоставленных якобы по линии партнерских связей между городами Югославии и Германии (со стороны последней их было 16), в действительности были взяты из фонда германского МИДа, предназначенного для Пакта стабильности.

Широко, но "очень и очень тайно", как признался Бодо Хомбах, оказывалась поддержка и оппозиционным югославским СМИ. Газеты снабжались бумагой, некоторые небольшие издания получили даже печатную технику, а местные радио- и телестанции - современные передатчики и бесплатный доступ к западным информационным агенствам. Журналисты для инструктажа приглашались на специальные курсы в Германию. И даже плакатики "Лопнул!", наводнившие Белград, печатались на немецкие марки.

Официально помощь СМИ оказывалась через "Немецкую волну", Баварское радио и второй канал немецкого телевидения. Деньги же большей части выделяло Ведомство печати и информации правительства ФРГ в Берлине ("Независимая газета", 17 октября 2000 года).

Йошка Фишер, продолжает "Шпигель", оправдывает подобное вмешательство Запада во внутренние дела другого государства тем, что дело "могло кончиться куда большей кровью". Но это, вправе мы сделать вывод, означает открытую замену принципов международного права критериями целесообразности, в свой черед тождественной конкретным политическим интересам узкого круга государств - круга, в который Россия явно не входит и в обозримом будущем не войдет. А потому вопрос о смысле пребывания ее воинского контингента на Балканах обретает новую остроту.

Политические перемены в Белграде, восхождение радикального западника Джинджича, выдача Милошевича Гаагскому трибуналу означают, что к концу ХХ началу ХХI века в Сербии возобладала исторически не самая сильная здесь, в отличие от Хорватии, прозападная ориентация. В огромной мере это стало следствием линии поведения, которой придерживалась Россия на протяжении всех десяти лет развития тяжелейшего балканского кризиса, хотя, разумеется, были причины и внутреннего порядка. В любом случае, та часть сербского общества, которая веровала, что "Бог на небе, а Россия на земле", сегодня деморализована, отодвинута на второй план и, конечно, в значительной мере утратила свои надежды на Россию. И как бы ни было горько сознавать это, в обозримой исторической перспективе последняя уже не сумеет восстановить тот потенциал своего влияния на Балканах, который был создан для нее минувшими поколениями. А потому роль российских военных здесь чем дальше, тем больше будет становиться вспомогательной и унизительной; и даже само их присутствие в такой роли будет работать на дальнейшее падение авторитета России, являясь наглядной иллюстрацией краха второй сверхдержавы мира.

Краха, подчеркиваемого еще и нищетой российского военного быта, столь разительной на фоне обустроенности других контингентов КФОР. И не стоит при этом ссылаться на то, что и Красная армия в 1944-1945 годах не поражала таким комфортом для своих воинов, как армии союзников, - особенно США. Тогда это была армия окруженных всеобщим восхищением победителей, чем все сказано. Сегодня - армия "побежденной страны", к тому же побежденной без боя, и ее бедность воспринимается не как свидетельство высокого жертвенного духа, но как еще одно очевидное, даже для обыденного сознания, доказательство исторического падения России.