Искушение генерала драконов - Мария Павловна Лунёва

бы моё существование? Первый урок, который мне преподала жрица-наставница, звучал так — живи здесь и сейчас — завтра не настанет никогда, существует лишь сегодня. И я так и живу. Вот здесь в этой комнате и сейчас. И люблю я мужчину, который есть здесь и сейчас.

— И не останавливают шрамы? — услышав его шепот, приподняла бровь.

Ну, что за разговоры начались?

— Мне кажется, мы все это обсудили, Ярвен. Да и шрамы с твоего тела исчезли. Что ты переживаешь?

— Все не могу понять, за что мне боги послали такое чудо, как ты. Чем я заслужил твою любовь?

— Зачем же её заслуживать? — я уперлась затылком в его плечо. — Любовь вообще неподвластна здравому смыслу. Взять хотя бы Берси. Мог бы оторваться от своего отчима, встретить женщину и зажить счастливо, но нет. Повинуясь своей больной прихоти, он искал меня. Больное чувство. Желание отобрать у другого то, что, по сути, тебе не нужно.

— Нашла о ком вспоминать на сон грядущий. Кажется, ты уже достаточно чистая. Сполоснем волосы и можно на свежий матрас, — прошептал муж. — А на том матрасе...

— Неужто мы, наконец, выспимся, — столь же волнительно прошептала я.

— И это тоже, — хохотнул он и, отстранившись, потянулся за ковшом для воды.

Окончательно стемнело. В воздухе витал запах костров и жареного мяса. Он проникал внутрь стен замка через щели и заполнял пространство. Снизу с внутреннего двора доносился шум. Обрывки разговоров, свист, грохот телег, ржание лошадей, ругань женщин.

— Мне кажется, наши строят ваших, — усмехнулась, удобно устроившись на груди своего дракона. От него приятно пахло мылом, а на коже ещё оставались мелкие капельки воды. — Ты плохо обтерся тканью, Ярвен.

Я поймала пальцем стекающую капельку и стерла ее.

— Просто не надо было так соблазнительно лежать на этом матрасе в ожидании меня, — голос мужа звучал так устало. — Я об этом столько дней мечтал.

— Чтобы оказаться в одной постели?

Приподняв голову, я поставила подбородок на могучее мужское плечо.

— Да какая это постель? — он покачал головой. — Но да. Хотел тебя сжать в объятьях и, наконец, расслабиться. Это такая роскошь — лежать и ни о чем не думать.

— Тебе нужно поспать, мой дракон. А потом…

— О "потом" подробнее, Астрид. Дай пищу моему воображению, — его пальцы заскользили вдоль моего позвоночника.

И снова женская брань на улице. Кажется, кто-то кого-то учил разделывать и нанизывать на металлические штыри мясо. В ответ послышалось мужское бубнение.

— Хм, — моё лицо сделалось предельно довольным. — Ну точно: наши строят ваших, — повторила и, не сдержав зевок, прикрыла рот рукой.

— Да пусть строят. Мои драконы простят жрицам всё. Столько свободных красивых женщин всех возрастов. Сильных, храбрых. А у меня так много холостых молодцов, молчу уж про оборотней. Так что пока те ругаются, мои их проверяют на предмет истинности со всех сторон.

— Какие же вы, ящеры, все же продуманные! — фыркнула я.

— А ты как хотела? Нас жизнь научила. Уверен, свадеб будет много. Погуляем!

— Это так замечательно звучит, — потянувшись, я коснулась его твердого рта своим.

Ярвен, замычав от удовольствия, поймал зубами и нежно прикусил мою нижнюю губу. Широкая мускулистая ладонь мгновенно стала тяжелой. Опустившись на мои ягодицы, он сжал их. В глазах мужчины появилась поволока страсти. Поцелуи стали настойчивее и глубже. Требовательнее и проникновение...

Через пелену желания прорвался громкий кашель. Смутившись, я отодвинулась от мужа и уставилась на дверь.

— Кажется, Дара приболела, — пробормотал негромко Ярвен. — Я и вчера слышал этот лающий звук. Она попросилась остаться со мной, Тагаром и Айданом в палатке. Туда же и Комира притащила. Совсем они боятся одиночества. Никогда раньше не обращал внимания на детей. Ну, бегают там по лагерю. Шумят в стороне. А этих, как своих воспринимаю. Я к Даре с кружкой воды раза три за ночь подходил. Она сонными глазёнками хлопает, пьет, а у меня по спине изморозь. Что с ними дальше будет. Уже ближе к рассвету, как выдвинуться, взял с Тагара слово, что позаботится о них.

Снова прильнув к мужу, улыбнулась. Мне понравились его слова. Мой отец всегда заботился обо мне. Пытался сполна отдать любви и за себя, и за матушку.

— Мне очень не хватало папы первое время, — призналась негромко. — Иногда так страшно было, что сердце начинало бешено биться. И так хотелось закричать: "Папа!", и броситься в его объятья, а потом вспоминала, что нет его и не защитит он больше. Это было сложнее всего — осознать, что его больше нет и никогда он не обнимет и не прижмет к себе.

— Теперь обниму я, — Ярвен с силой прижал меня к себе. — Теперь я буду защищать и баловать.

Дара снова закашлялась. И только я подумала, что нужно встать и разыскать нашей малышке травяного отвару, как послышались тяжелые шаги по коридору и тихие шаркающие вслед за ним.

— А я говорю, кашель был и вчера! — услышав бас императора Айдана, вытащила глаза. — Так что сейчас тебе там постелют удобный матрас, старушка, и отпаивай. Раз уж няня, так вперёд к ребятне. А малышку береги, у меня племянники подрастают, вдруг избранную в ней увидят. Такая девчонка растет.

Шаги раздались прямо около нашей двери и стихли. В соседней комнате послышалась негромкая возня.

— Айдан, — усмехнулся Ярвен, — порой его бывает слишком много.

— Вы и правда друзья? — полюбопытничала я, вслушиваясь в то, что происходит за стеной. Там, кажется, подняли Дару и вручили запаренную траву.

— Да, не скажу, что лучшие, но всё же не чужие.

На улице раздался громкий смех. Басили мужчины, жриц и послушниц совсем слышно не было. Грохнула оконная рама и раздался рык на весь двор:

— Рты позакрывали! — Тагара не узнать было невозможно. — Полные казармы уставших женщин. Дети, измученные от такого перехода, спят. Раненых много, а вы как бабы на деревенских лавках. Услышу ещё кого — лично спущусь. Щипцы пока не убрали, всем языки выдерну.

Во дворе повисла мертвая тишина, слышно