Клетка для эгоиста - Грушенька Светлова

белоснежный торт, и новоиспеченные муж и жена раздавали всем аппетитные воздушные кусочки, периодически отвлекаясь из-за продолжающихся криков «горько».

Последним штрихом к этой волшебной идиллии стало катание в лодках и запуск китайских фонариков, которые отражались в гладкой, как стекло, воде. Лука снял пиджак, расслабил галстук, закатал рукава и сам сел на весла. Когда они заплыли подальше ото всех, мужчина оставил весла, позволяя лодке свободно покачиваться на воде, и закурил.

— Так что насчет моего платья? — смущенно вспыхнула объятая любопытством Кристина, едва сдерживая улыбку. Она полулежала перед ним на широком сидении на носу, украшенном цветами, и ее белоснежная пышная юбка мягким облаком разметалась по дну от борта до борта, а край фаты касался воды.

— Хотела о чем-то мне напомнить? — тихо отозвался он, и в его голосе уже улавливались те нотки, от которых ее всегда била дрожь, а по телу струйками кипятка растекалось желание, покусывая и пощипывая кожу.

— Может быть… — уклончиво ответила она и пожала плечиком, невинная, словно ребенок, не ведающий, что творит.

— Чтобы что-то повторить? — тот же невозмутимый и порочный голос искушенного провокатора, который так любил играть с ней в кошки-мышки.

— Даже не знаю… — не решилась продолжить она, потому что горло перехватило волнение, и пришлось сглотнуть, чтобы произнести хоть слово.

— Сними фату и распусти волосы, Кристина… — мягко ухмыльнулся Лука, неспешно затянулся, выдохнул дым и с наслаждением наблюдал, как нежная красавица в белом, смущаясь и колеблясь, подняла руки и отстегнула фату, которая выскользнула из ее пальцев и упала на воду, тут же скользнув по подернувшейся рябью поверхности, уносимая едва заметным свежим ветерком. Оба они не обратили на это никакого внимания, и Лука продолжал пристально следить, как девушка распустила волосы, встряхнув головой, и разметала их по плечам и по белым бутонам роз, сплошь покрывающим нос лодки за ее спиной. — Умница, — похвалил он, замечая, как она в нетерпении облизывает пересохшие губы. — А теперь подними юбку… выше… хочу видеть твое белье… — Взгляд опытного ценителя скользнул по полупрозрачным белоснежным чулочкам, по манжетам из тончайшего кружева и изящному пояску и трусикам. — Очень красиво, моя девочка… — сдержанно отметил он, взял ее ножку за щиколотку и снял туфельку, положив на дно лодки. Чуть наклонившись вперед и зажав сигарету в зубах, собственнически провел ладонью по стройной ножке, добрался до кружевной манжеты и стянул чулок. Кристина почти не дышала, наблюдая, как он проделал то же самое с другой ногой, затем приподнял ее ногу и поцеловал где-то на уровне щиколотки. В месте поцелуя обожгло, и по коже разбежался бриз из мурашек. Где-то поблизости послышался всплеск воды. Девушка нервно обернулась, боясь, что это был звук чужого весла. Только вокруг воцарилась тишина. Может быть, догадливые гости сами не пожелали преследовать молодоженов, забравшихся на другой конец озера, а, может, люди уже просто не осмелились заплывать в сплошную черноту ночи. Впрочем, их глаза уже привыкли к скудному освещению. Над ними раскинулось куполом небо, усыпанное звездами, вдалеке всеми огнями светилась вилла и оттуда долетали отзвуки клубной музыки. Похоже, неутомимые гости, оставшиеся на берегу, веселились в последнем угаре… и туда точно возвращаться не хотелось.

Поцелуи мужчины двинулись вверх по ноге, пальцы правой руки крепко сжимали щиколотку, ладонь левой опережала их, лаская внутреннюю поверхность бедра и вызывая у девушки приступы удушья.

— Раздвинь ножки, Кристина… — он сам отвел в сторону ее согнутую ногу и приблизился. Девушка сильнее откинулась назад, подставляясь под его прикосновения, под его ненасытный взгляд… Теплая мужская ладонь погладила второе бедро, томя и распаляя, потом пальцы потерли трусики у нее между ног, вырывая из ее губ сдавленный стон. — Вся промокла, моя хорошая… — Лука резко рванул трусики, стягивая их с попки и оставляя натянутыми на бедрах. — Поласкай себя для меня… хочу посмотреть… — прошептал он, чуть сжав ее голую ягодицу, вновь берясь за сигарету и выдыхая дым. Нетерпеливо ерзая, девушка послушно переместила руку себе между ног, откинулась назад и закрыла глаза. Она понятия не имела, сколько это длилось… просто таяла под его порочным взглядом, скользя пальчиком по сочным складочкам, умирала от блаженства и потеряла счет времени… Его теплые ладони на бедрах, на попке, на животе немного отрезвили, вырывая из сладкого удушья. Затем горячие мужские губы принялись покрывать поцелуями и страстными укусами ее ноги, постепенно прокладывая вверх дорожку из болезненных ожогов… Тепло его тела рядом, крепкая хватка за волосы и удушающий поцелуй в губы опьянили до беспамятства. Он будто высасывал ее силы, нежно покусывая, заставляя раскрыться и лаская языком, добиваясь полной покорности. Эта схватка была давно ей проиграна — оставалось лишь отдаться без остатка и позволить наслаждению захватить ее… Грубые рывки сзади за платье, требовательно расстегивающие ее корсет, вызвали новый приступ дрожи. Мужские пальцы жадно сжали груди и выкрутили соски, проникнув под ослабленный корсет. Лука прижал ее к себе спиной, устроившись полулежа на дне лодки. Рука скользнула между бесстыдно расставленных женских ног, пальцы поиграли со скользкими складочками, доведя девушку почти до полного исступления, а потом принялись ритмично трахать горячую текущую щелку. Лодка опасно закачалась, Кристина нетерпеливо задвигала бедрами и издала жалобный стон, требовательно впиваясь в его губы и судорожно хватаясь за его руки.

— Тише, солнышко… — прорычал он страстно, не останавливаясь ни на секунду, до боли стискивая в объятьях эту бессовестную святую невинность и чувствуя пальцами ее напряжение и пульсацию. — Ты же не хочешь, чтобы мы перевернулись… — Кристина задрожала в судорогах оргазма. По его кисти потек ее теплый сок. Вогнал в нее пальцы на всю длину, позволив ей самой найти темп и прийти в себя, наслаждаясь волнами блаженства…

— Да уж… Глупо было бы утонуть в день собственной свадьбы… — немного отдышавшись, пролепетала она, тихонько смеясь в ответ на его едва слышный смешок ей на ушко.

— Тем более в таком виде… — прошептал он, лаская губами ее щеку и шейку, проходясь пальцами по женской груди под корсетом с твердыми бусинками сосков и ласково поглаживая ее гладко выбритые сочные губки между ног.

— Лука? — вдруг нервно выдохнула она, нежась в его объятьях и чувствуя себя практически голой и необыкновенно прекрасной.

— Да, солнышко? — откликнулся мужчина.

— Я… — девушка затаила дыхание, — я люблю тебя… — В этих словах было столько детской искренности и головокружительно прекрасного чувства, что по его телу прокатилась волна жара.