Алмазная маска - Джулиан Мэй

– Вот и отлично.

Наконец они добрались до небольшого сборного домика, на крыше которого были установлены антенны разных форм и размеров. Доротея затормозила возле крыльца. Все четверо вышли из машины и прошли под козырек. Здесь их встретил темнокожий мужчина, на его лице сияла роскошная белозубая улыбка. Доротея представила – Нарендра Шах Макнаб. Он с нескрываемой, неуемной радостью поздоровался с Джеком и Роги и тут же провел их в аппаратную, где были установлены голографические дисплеи.

– Вы знакомы с принципами построения графических объемных моделей? Сейчас я вам покажу – это страшно интересно.

Он задержался на пороге большой полутемной комнаты, нажал на выступающую из стены клавишу. Подсвеченная огненными багровыми отсветами темнота отступила.

– Гром меня разрази! – воскликнул старик, входя в комнату. Геофизик рассмеялся…

Перед нами открылось голографическое изображение тектонического пространства, расположенного под материковой плитой континента Клайд. Зрелище было завораживающе-ошеломляющее – наблюдателю казалось, что он погружается в расплавленное, обжигающее месиво. Дух захватывало, когда гигантский поток раскаленной магмы начинал спиралевидное движение. Алые, кроваво-красные, золотые языки мелькали перед глазами, и в первозданном хаосе огня постепенно обнаруживалась стройная система распределения плотностей и температур.

На другом конце комнаты возвышалась платформа. Нарендра пригласил гостей подняться на нее. Теперь сверху открывался вид на весь континент Клайд – даже слой атмосферы над ним был настолько реален, что хотелось потрогать воздух рукой.

Макнаб начал давать пояснения:

– Вот тот расплавленный, верхний, весьма подвижный слой – да-да, чуть ниже литосферы – представляет собой верхнюю часть планетарной мантии. Его называют астеносферой. Она ведет себя скорее как жидкость, чем как твердое вещество, образующее нижний слой земной – тьфу, черт – каледонской коры. Видите спиралевидные образования в астеносфере? Это конвекционные потоки – их движение на модели, конечно, намеренно ускорено. Вглядитесь внимательнее – отдельные нити или пучки из-за изменения температур и давлений в расплаве постоянно меняют цвет, форму, а также скорость перемещения. Теперь давайте спустимся вниз и изучим область астеносферы, расположенную непосредственно под материком Клайд. Через несколько минут вы увидите на модели сценарий ожидаемой катастрофы.

Они заняли позицию как бы на «юге» континента.

– Вот тот янтарного цвета массив с подстилающим тонким малиновым слоем – это изображение кристаллической плиты Клайда с прилегающим к ней снизу участком мантии. Мы находимся как бы на крыше плиты, на плоскогорье Вайндлестроу Мюир. Плита представляет собой обломок более древнего образования – той первоначально сформировавшейся твердой каледонской коры, которая покрыла планету около трех миллиардов лет назад. А вот эти, светящиеся разными цветами массивы, приткнувшиеся к платформе Клайд с севера, – более молодые глыбы, которые сцепились с интересующей нас плитой миллионы лет спустя. Именно путем образования новых массивов и срастания их с обломками древней коры происходит формирование современной твердой оболочки планеты. Но все дело в том, что континентальные платформы на Каледонии растут во много раз медленнее, чем происходит тот же самый процесс на планетах типа Земли. Пока никто не может объяснить, в чем здесь дело. Теперь взгляните на область астеносферы, расположенную как раз под Клайдом. Видите, как вот тот вихревой поток на глазах разваливается или рассасывается… Одним словом, теряет форму, а значит, остойчивость. Видите, как он расщепляется, замедляет ход – и все это происходит за несколько секунд, что мы наблюдаем за ним. Теперь посмотрите на центральную область, вот на ту каплю, всплывающую в центре замедлившей свое движение конвекционной спирали. Сгусток представляет из себя аномальную область, где вещество имеет меньшую плотность и более высокую температуру, чем прилегающие слои мантии.

– Вот это перышко? – спросил Джек.

– Скорее скомканная салфетка, – ответила Доротея. – Всплывающий пузырь, потерявший свою прежнюю структурную упорядоченность.

– Точно, – кивнул геофизик. – Мы полагаем, что появление пузыря – результат возрождения активности очень древних, так называемых «изобильных», слоев мантии, которые, очевидно, никогда ранее не достигали ее поверхности и не избавлялись от избытка газов. В любом случае, каково бы ни было происхождение пузыря, в нем содержится повышенный процент летучих элементов, особенно двуокиси углерода и водяных паров. Теперь смотрите, что произойдет, когда «скомканная салфетка» достигнет нижнего края литосферной оболочки на глубине ста шестидесяти километров. Всплывающая порция магмы, блистающая как золотистого тона драгоценный камень, коснулась корневых утолщений кристаллической плиты Клайд, на мгновение (в геологическом смысле) застыла и начала растекаться под литосферой. Спустя несколько секунд единое образование расщепилось на отдельные полости, и под базальтовым подстилающим слоем платформы Клайд возник обширный резервуар сверхгорячей «легкой» магмы.

– Обратите внимание, что вот в этой области я ускорил процесс, – пояснил геофизик и указал на пузырь, оказавшийся под плитой Клайда. – Долгое время мы не имели представления о нависшей угрозе.

–… и скопище древней магмы регулярно поставляло нам богатые месторождения алмазов, – добавила Доротея, – как оно и должно быть, если размеры резервуара «легкой» магмы невелики.

Геофизик кивнул.

– Система несколько миллионов лет находилась в равновесии, пока пустоты и трещины в коренных породах плиты заполнялись расплавом.

На трехмерном изображении в местах, указанных ученым, были заметны тонкие нити золотистого цвета, проникающие в более темные, густо-янтарные области платформы. Одна из них была значительно толще других и сумела проникнуть на глубину в несколько десятков километров.

– Вот тот хвостик, – указал на него Макнаб, – начал подъем около десяти лет назад. Так, во всяком случае, мы считаем… Теперь давайте посмотрим, что получится, если не удастся остановить запущенный природой механизм.

Пленка малинового цвета – связующая область между кристаллическими породами и веществом, заполнившим резервуар, пришла в турбулентное движение. Спустя мгновение золотой волосок заметно утолщился, потом поток магмы рванулся вверх. От динамического удара в подстилающей области кора треснула, и содержимое резервуара разлилось по поверхности материка. Еще через мгновение резервуар опорожнился.

Наблюдатели в молчании оцепенело следили за развивающейся катастрофой, и когда все кончилось, изображение пару раз мигнуло и погасло.

Наконец Роги нерешительно подал голос:

– Что же случится, когда расплавленная масса хлынет на планету? Кроме рождения алмазов, разумеется…

– Представьте, что взорвалось сразу пять десятков Кракатау или подобных ему вулканов, и поскольку в данном случае мы имеем дело с адиабатическим расширением, то извержения будут «холодные».

– При этом следует ожидать подземных толчков, – добавила Доротея. – Клайд будет опустошен полностью, но и это не самое худшее. Выброшенный вулканами пепел, газы плотным слоем укутают планету, солнечные лучи не смогут пробиться к поверхности на протяжении многих лет. Случится армагеддон – скрывать тут нечего. Планета должна быть оставлена на долгие годы.

Геофизик открыл дверь и вежливо придержал створку, пока Председательница и гости не вышли в коридор. Выключив лазерные проекционные установки, он обратился к Джеку:

– Надеюсь, что демонстрация поможет вам, господин блистательный магнат, осознать суть проблемы. Более подробную информацию насчет резервуара, заполненного «легкой» магмой, вы можете получить через банк данных, и, конечно, я в любую минуту в вашем распоряжении. День, ночь – не имеет значения…

Джек поколебался, потом все же решил задать вопрос, ответ на который был очевиден. Тем не менее, чтобы поставить точки над i, он был обязан задать его.

– Вот о чем я бы хотел спросить вас, доктор Макнаб… Только прошу ответить сразу, не тратя время на обдумывание.

Геофизик вскинул правую бровь, потом едва заметно пожал плечами. Джек взял у дяди Роги привезенный с собой экземпляр модифицированного церебрального генератора, взвесил его…

– Вы, конечно, знакомы с обычными моделями церебральных усилителей. Я привез нечто новенькое – эта штука способна усилить сотворительную мощь метаконцерта раз в триста по сравнению с предыдущими образцами, дававшими не более чем стократное увеличение. Кроме того, у нас восемь хорошо подготовленных оперантов. К тому же практически все характеристики, касающиеся состояния плазмы, нам известны. Вопрос: способны ли мы, используя индивидуальные усилия каждого операнта, увеличенные модулем Е-18, выпустить газы из расплава, а остаток загнать обратно в астеносферу?