Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

596010.М31

Сапфир-сити захвачен силами предателей.

Последующие семь с половиной месяцев яростная война полыхает на поверхности Талларна, на его орбите и в комплексах подземных убежищ.

671010.М31

Железные Воины создают комплекс “Незримый лабиринт”, состоящий из захваченных убежищ и соединительных тоннелей.

724010.М31

Силы имперцев проводят первую атаку против “Незримого лабиринта”.

787010.М31

Вторая атака на “Незримый лабиринт”.

873010.М31

Макро-транспортник “Коготь орла” врезается в поверхность Талларна.

892010.М31

Битва у Железных Трупов.

954011.М31

Третья и последняя атака на “Незримый лабиринт”.

222011.М31

“Инфернальный прилив” взрывается на низкой орбите Талларна, значительно усложняя ведение боевых действий обеим сторонам. Десантирование подкреплений становится гораздо более сложной задачей, и потери более не могут быть быстро восполнены.

285011.М31

Ассасин убивает правителя Талларна, военного губернатора Деллазария.

383011.М31

Начинается битва за Кадив.

408011.М31

После более чем тринадцати стандартных месяцев силы предателей внезапно покидают систему. Имперцы провозглашают свою победу в Кадиве и по всей планете.

Джон Френч

Талларн: Очевидец

Последний оставшийся на поверхности Талларна титан пересекал пыльные равнины с новым хозяином планеты на борту. Богу было одиноко. Его братья и сестры ожидали в небесах, в коконах корабельных трюмов, исцеляясь и вооружаясь для следующего боя. Это задание было последним, после него он воссоединится с родней, но пока что великан продолжал вышагивать с усталостью раненого солдата. Ветер завывал на выщербленной серой шкуре, поднимая сгустки пыли над плечами. Пройдя очередные несколько сот метров, титан замирал и содрогался с лязгом поврежденных механизмов и забитых поршней.

Небо над головой было кристально чистым.

Сузада Син, назначенный губернатор-милитант Талларна, смотрел глазами титана на иссохшую землю.

«Мою землю», подумал он, закашлявшись. Боль вспыхнула в ране на левой стороне груди, и заставила Сина моргнуть, но все же он не дал страданию отразиться на лице. Во всяком случае, надеялся, что не дал.

Рядом с ним неподвижно стоял источавший угрозу Каликгол; неподвижные глаза Белого Шрама изучали зрелище, открывающееся с командной палубы титана. С другой стороны стоял генерал Горн, чье вытянутое лицо застыло над застегнутым воротом его защитного костюма.

Сузада провел рукой по соединительным манжетам на шее своего костюма. Убившие Талларн вирусные ББС (прим. Боевые Биологические Средства) все еще присутствовали в воздухе и почве, и пройдут сотни — если не тысячи — лет, прежде чем люди смогут дышать здесь без средств защиты.

Не таким он представлял себе возвращение домой, да и кто бы мог о таком подумать? Все десятилетия войны среди звезд он думал, что никогда больше не увидит мир, где появился на свет. На Вессосе и Тагии Прайм во время Великого Крестового Похода, на Колдрине после предательства Магистра войны, на десятке меньших фронтов, везде он был уверен, что смерть утянет его в холодное забвение. Но он выжил, и теперь вернулся на Талларн, который перестал существовать.

Палуба качнулась под ногами, и богомашина замерла. Сузада бросил взгляд на неподвижные силуэты принцепса и близнецов-модерати. Все трое были подключены к тронам, чернохрустальные визоры прятали их лица, явно скрывая глаза от посторонних. Он не встречал данный обычай в других легионах Титанов, и, по неясным причинам, обычай этот ему не нравился.

— Что случилось? — задал он вопрос спустя несколько секунд. — Почему мы остановились?

Из пультов управления неспешно показались ленты перфорированного пергамента.

— Посмотрите, — заговорил Каликгол.

Белый Шрам пристально вглядывался сквозь армированное стекло «глаза» титана, зрачки воина черным иглами выделялись на серой радужке. Сузада проследил за направлением его взгляда, и тоже увидел.

От клочка земли отделилось облако, поднятое порывом ветра, и из желтой мглы проступили очертания. На мгновение показалось, что на поверхности океана показались обитатели глубин, а потом он понял, на что смотрит.

Змеившиеся по побитому металлу витки ржавчины покрывали остов ближайшего танка, осыпавшиеся перед уничтожением траки лежали по сторонам и позади него. Дыра с рваными краями искажала угол наклона его лобовой брони, башенный люк был закрыт, но дуло главного орудия расщепилось кустом почерневшего металла. Он видел горки пепла среди развороченных внутренностей, открытые воздействию смертоносных веществ.

Удаляющееся облако открыло взгляду еще один танк, его корпус был размягчен кислотным воздействием. Рядом с ним стояла машина поменьше, практически невредимая, за исключением проходящего через башню ровного сквозного отверстия — чистого пулевого ранения в черепе обреченного человека. Показались еще остовы, как сгрудившиеся вместе, так и снесенные в сторону отдельные обломки. Он моментально узнал десятки моделей техники, но многие видел впервые. Здесь были громадные корпусы «Штормовых молотов», нашедшие упокоение рядом с каркасами легионных «Хищников» и рабочих лошадок — «Палачей». Посреди развалин распростерлись помятые фигуры боевых автоматов с переплетенными механическими конечностями. Один из крупных шагоходов казался почти нетронутым, на опаленном панцире не было отметин, а поршневые кулаки вцепились в сломанный корпус «Сикарийца», по-видимому, застыв в момент раздирания мертвого танка на части.

Облако продолжало удаляться, и ковер мертвого металла простирался все дальше от ног Титана.

— Равнины Хедива, — прошептал Каликгол, но губернатор услышал. Генерал Горн медленно выдохнул, но ничего не произнес.

«Хедив, — подумал Син. — Должно быть, я стоял тогда на этом самом месте…»

Весь день в воздухе висел дождь — принесенный южным ветром теплый дождь, трава покачивалась и текла, подобно морским волнам. Он стоял плечом к плечу с другими мужчинами его полка, обратившими головы к небесам, наблюдая, как транспорты спускаются им навстречу. Тогда в последний раз он ступал по поверхности Талларна, последний раз, когда он дышал воздухом планеты. Больше этому не бывать никогда.

— Что это? — спросил Сузада голосом, очищенным от эмоций после прохождения через фильтры. Он посмотрел на Горна, но покрытое шрамами лицо генерала превратилось в маску, а глаза блуждали где-то далеко отсюда.

— Это? — На некоторое время серые глаза Каликгола задержались на Сузаде.

Потом Белый Шрам вновь повернулся к тянувшейся до горизонта равнине, полной недвижных остовов.

— Это победа, — ответил он.

Джон Френч

Железные трупы

Действующие лица:

Копарнос — кузнец войны Железных Воинов

Бенрат — принцепс «Остенцио Контрицио», титана класса «Владыка Войны»

Взрыв ревел громче любой бури. Он был чем-то большим, нежели просто звук, — он разрушал связность происходящего. В его вспышке отразилась целая война, и именно он разорвал поле боя на части. Он не принес триумфа, одни лишь потери, и украл победу, когда до той было рукой подать. Кузнец войны видел её, Копарнос воочию наблюдал гибель врага, но затем появился другой противник — огромная фигура, падающая с небес; огонь, осветивший облака; тень, упавшая на поле боя. А затем — взрыв, рев. После рева остался только визг ветра. Он иссекал убитую землю, поднимая облака пыли, столь густые, что день и ночь стали неразличимы. Пять дней ветра, пять дней нескончаемого воя войны, скатившейся в безумие.

На шестой день ветер стих, ровно настолько, чтобы день вновь превратился в сильно поблекшие сумерки.

* * *

Настало время покинуть «Носорог». Копарнос был единственным выжившим, поскольку десантный отсек пробило и находящиеся в нем легионеры погибли. Находясь в изоляции в отделении водителя, он смог протянуть дольше них, однако яды Талларна начали просачиваться даже сюда. Температура его тела поднялась, когда имунная система стала сдерживать ослабляющие вирусы. Взорванную оболочку «Носорога» никак нельзя было назвать реальным укрытием, она лишь позволяла немного отдалить неизбежный конец. Корпанос мог слышать ветер, свистящий в разрывах бронированного корпуса. Тот словно насмехался над ним. Он был звуком поражения и смерти, и вполне мог пережить его за те пять дней, что кузнец войны боролся с системами «Носорога», пытаясь вернуть к жизни двигатели. Его старания оказались тщетными. Машина была мертва, как и его братья. Но в эти дни и ночи ему всё равно нечем было себя занять. Теперь же он мог сам выбрать свой конец.